Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин

После недвусмысленного указания столичного начальства ри­жанам оставалось лишь серьезно перекроить фильм. Баллады Вы­соцкого в фильме заменили текстами Леонида Прозоровского на музыку Раймонда Паулса.

В.Высоцкий: «Неприятная история у меня была с фильмом «Стрелы Робин Гуда». Мы хотели сделать кино не просто таким, каким оно было раньше. И вот я написал шесть баллад, которые но­вому — нашему — фильму давали несколько иное направление. В нем была печаль, ностальгия по детству, что ли. Однако материал был отснят, баллады туда не вошли — опять по очень простому объяс­нению: «Кино приключенческое, зачем нужны туда серьезные трагиче­ские баллады?!» Надо было бороться за это дело, а режиссер оказался слабее душою, чем я предполагал, и просто не стал бороться».

Преступно было бы не использовать на экране чудесные балла­ды Высоцкого, и в 1983 году режиссер С.Тарасов и сценарист Л.Нехорошев на студии «Мосфильм» выпустили фильм — «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Эти же самые баллады здесь не ком­ментируют ход событий, а имеют самостоятельное значение. В них остро и с изяществом говорится о проблемах чести и бесчестия, верности и подлости, совести и бессовестности, которые еще с ры­царских времен и вплоть до наших дней занимали и занимают да­леко не одних только педагогов. Правда в фильм вошло не шесть баллад, написанных Высоцким для фильма «Стрелы Робин Гуда», а только четыре: пропали «Баллада о ненависти», «О двух лебедях», в «Айвенго» им просто не нашлось места, к тому же «Баллада о вре­мени» и «Баллада о любви» даны в сокращении.

В личном фонде режиссера С.Тарасова чудом сохранился един­ственный первоначальный экземпляр фильма «Стрелы Робин Гуда» с балладами и музыкой Высоцкого. Впервые эта версия фильма была показана по ЦТ в двадцатую годовщину смерти Высоцкого.

ПАРИЖ-75

20 января Алла Демидова пишет в своем дневнике: «... «Гам­лет» — видимо, последний в этом сезоне: Высоцкий уезжает на три месяца за границу».

Опять, как и в 73-м году, он едет вместе с Мариной в Париж через несколько стран. Было много интересных встреч, знакомств, дорожных приключений... Из Москвы выехали в канун дня рожде­ния — 24 января. Не доехав до Бреста 200 километров, останови­лись без света с заглохшим мотором — сломался генератор и полно­стью разрядился аккумулятор. К серьезной поломке как бесплатное приложение — дождь, грязь, слякоть. Выручили фамилия и попу­лярность (который раз!) — подцепили на буксир, дотащили до ав­тобазы, починить не смогли (в то время иномарки в Белоруссии еще не ремонтировали), но аккумулятор зарядили. Так и ехали до Бер­лина на аккумуляторе, периодически его подзаряжая.

В Варшаве, как и в прошлую поездку, гостили в семьях Д.Ольбрыхского и Е.Гофмана.

В эти «парижские каникулы» Высоцкий впервые пытается вес­ти дневник, в котором отмечает наиболее важные и интересные мо­менты путешествия и пребывания в Париже.

В день своего рождения, 25 января, Высоцкий был в варшав­ском театре «Повшехны» на премьере спектакля А.Вайды. «У Вай­ды на спектакле-премьере был я один. Это «Дело Дантона». Пьеса какой-то полячки, умершей уже. Рука у нее, как у драматурга, мужская. Все понял я, хоть и по-польски. Актер — Робеспьера играл. Здо­рово и расчетливо. Другие, похуже. Режиссура вся рассчитана на ак­теров и идею, без образного решения сценического. Но все ритмич­но и внятно. Хорошо бреют шеи приговоренным к гильотине. Уже и казнь показывать не надо, уже острие было на шее», — записал Высоцкий впечатления в дневник.

В богатом и американизированном Западном Берлине Высоц­кий почувствовал себя совсем чужим. Высокий ритм и такие же цены, богатые витрины, неон, рестораны на каждом шагу, обилие автомобилей — все это давило: «Вдруг ощутил себя зажатым, го­ворил тихо, ступал неуверенно, т. е. пожух совсем. Стеснялся гово­рить по-русски — это чувство гадкое, лучше, я думаю, быть в поло­жении оккупационного солдата, чем туристом одной из победивших держав в гостях у побежденной». Зато удивлял и восхищал немецкий порядок во всем — от оформления документов, автобанов и кончая тщательностью укладки мусора на тележке.

В Париже у Марины масса проблем: смертельно больна сестра Татьяна, старший сын Игорь и племянник Александр лежат в нар­кологической клинике, племянник перед этим украл у нее 200 ООО франков, потом кто-то из родни вытащил у Высоцкого из куртки 2000 франков...

Владимир в меру своих сил и этических возможностей старал­ся помочь Марине. У нее даже созрел план переезда с детьми в Мо­скву. Ей казалось, что там будет меньше плохих соблазнов для них. На этот раз Высоцкий к этой идее отнесся без энтузиазма. Да и у самой Влади через некоторое время планы поменяются: «Идея ото­рвать детей от привычной для них среды и поместить в совершен­но чуждую показалась мне рискованной».

Отправляясь в поездку, Высоцкий планировал писать — нужно было заканчивать баллады к фильму «Стрелы Робин Гуда» и браться за песни для спектакля по пьесе Э.Володарского. Но писалось труд­но — «ангел опускается неохотно, и ощущение, что поймал за хвост, не приходит». Скорее всего, что не хватало привычной обстановки «родных стен». Но все же послал С.Тарасову четыре баллады.

«...Веду полуживотное состояние, — напишет он в дневнике, — и думаю — зачем я здесь? Не пишется: или больше не могу, или разле­нился, или на чужой земле — чужое вдохновение для других, а ко мне не сходит? А приеду домой — там буду отговариваться тем, что суета заела... Я — бездельничаю, и сам не знаю, что хочу...»

Пребывание в Париже совпало с официальной церемонией вручения литературной премии имени Даля за лучшую иностран­ную книгу года, которой была признана книга бывшего педагога, а теперь диссидента А.Синявского «Голос из хора». Высоцкий про­сто не мог пропустить это мероприятие. На приеме в Сорбоннском университете 11 февраля в числе приглашенных гостей были и дру­гие диссиденты. Общение было интересным и приятным: «Пошел я с одним человеком... на вручение премии А.Синявскому и всех их там увидел, чуть поговорил, представляли меня всяким типам. Не знаю — может, напрасно я туда зашел, а с другой стороны — хо­рошо: хожу свободно и вовсе я их не чураюсь, да и дел у меня с ними нет, я сам по себе, они — тоже. А пообщаться — интересно. Они люди талантливые и не оголтелые».

О диссидентской тусовке тут же стало известно в Москве — уже 12 февраля русская служба радиостанции ВВС, оповестила на весь свет: «На церемонии вручения премии присутствовал извест­ный артист Театра на Таганке не любимый советскими властями Владимир Высоцкий».