Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И – зачем? Наказать его, Алекса, за то, что он вышвырнул его? Непохоже. Непохоже.
Он мало знал Анатоля, но то, что тот был трусоват и физически робок, Алексу казалось совершенно ясным. В истерике, обильно политой алкоголем, Анатоль, пожалуй, мог расхрабриться, разойтись, замахать руками, но, как любой слабый человек, пугался и начинал жалеть себя, как только пьяный угар проходил. Гордым победителем он был только с женщинами, да и то не со всеми.
Случайно ли вышло так, что вчера в этой квартире собрались и Анатоль, и его жена, и ее странный друг Артем, оказавшийся Маниным давним знакомым?.. Почему эта смерть была так странно… обставлена?
Алекс еще походил по квартире, забрел в кабинет, где пахло Маней и на огромном ореховом столе, крытом вытертым зеленым сукном, валялись ее ручки, карандаши – иногда она зачем-то писала карандашами, – сигареты, словари страницами вниз и стояли штучки, которые она натаскала из дальних поездок. Фигурка белого медвежонка, вырезанная из моржовой кости, лондонский кеб с прорезью в крыше – копилка, – фарфоровый курский соловей и всякая чепуха. Алекс подцепил какой-то исписанный с обеих сторон листок, валявшийся сверху на крышке ноутбука, и прочитал из середины:
«Приемная дочь Мустафы Кемаля-Ататюрка была пилотом-истребителем. Матерь божья! Святые угодники!»
И – продолжение: «Алексу испечь пирог с малиной».
Он уронил листок на ковер и потер лицо, вяло удивившись, что так зарос.
…Был или не был Анатоль в Малаховке, на улице Коммунистического Интернационала, дом пятнадцать, куда они с Дэном вчера его отправили на такси, и если был, что там произошло? Кого он мог там встретить? Зачем же он все-таки вернулся? Кого видела подслеповатая Маня возле подъезда? Девицу Таис, которая весь вечер не знала, чем себя занять, капризничала, несла по обыкновению какую-то чушь, но была совершенно безмятежна? Даже узнав о том, что ее ненавистный муж почему-то гостит у Мани, в смятение не пришла и вообще не обратила на него никакого внимания! Пожалуй, занервничала она, только когда появился Артем!
Смерть этого самого мужа, пожалуй, может быть выгодна только ей. Он собирался ее бросить, и бросил бы – в прямом смысле слова. Выбросил на улицу в ее негнущейся тужурке и цыганской юбке, напяленной поверх джинсов, пожалуй, даже денег на билет в Одессу не дал бы, пусть добирается как знает! Анатоля она решительно не интересовала.
– Тогда кто? – сам у себя спросил Алекс. – Кто его интересовал?..
Он был совершенно уверен, словно Анатоль в задушевном разговоре поведал ему об этом, что такие мужчины никогда не бросают жен «просто так», а непременно «со смыслом». Кулагин должен был бросить эту, чтобы обрести какую-то другую, новую любовь, которая, конечно же, и окажется единственной и вечной.
Алекс ничего не понимал в такого рода любовях!.. Он вообще в любви понимал… не очень.
Значит, должна быть «единственная и вечная», и жена наверняка об этом знала. А если знала, значит…
Александр Шан-Гирей, который, как рассказывали в издательстве «Алфавит», однажды перепутал кабинет генеральной директрисы с кабинетом завхоза, расположился там и стал толковать ему про политэкономию и футурологию, когда было нужно, действовал решительно и быстро.
Он позвонил водителю, которого приставила к нему заботливейшая Анна Иосифовна – Алекс, душа моя, вызывайте его всякий раз, как только потребуется, вам должно быть удобно, издательство для того и работает, чтобы авторам было удобно, особенно лучшим! – разыскал джинсы без дырок, свежую майку и темные очки, запер дверь и сбежал по лестнице вниз.
Очерченный мелом на плиточном полу силуэт человека был почти затерт, и обрывок заградительной полосатой ленты болтался, привязанный к чугунным завитушкам перил. Кровь убрана, хотя Алекс точно знал, что она была.
Он остановился и посмотрел.
Кулагин вошел в подъезд и пошел почему-то не к лифту, а к лестнице, меловые очертания головы почти касались ступенек. Алекс оглянулся на дверь. Анатоль прошел довольно много, не один шаг и не два, старинные парадные, как эта, широки и просторны. Лифт в другой стороне, за лестницей, и все-таки Кулагин почему-то туда не пошел. Был пьян? Плохо соображал?..
Алекс закрыл глаза.
Или кто-то подталкивал его в спину, и он покорно шел туда, куда его подталкивали?..
Наверху сильно грохнуло, лифт вздрогнул, загудел и пошел, и Алекс выскочил на улицу. Было так жарко, как будто он прямо из подъезда ввалился в хорошо протопленную парную. Солнце ударило по глазам, он нацепил очки и пристроился на раскаленную лавочку.
Очки, Манин подарок, были из дорогих. В прошлом году он где-то потерял их, и с Маней почти вышла из-за них ссора. Она расстроилась из-за очков, долго искала по всему дому, пеняла, что он «не смотрит за своими вещами», да так и не нашла их.
Интересно, откуда они взялись сегодня? Он просто вытащил очки откуда-то и сейчас даже не мог вспомнить, откуда именно.
– Але, – сказал очень близко задыхающийся голос. – Але, вы спите?.. Или как?..
Алекс медленно открыл глаза.
Девица Таис Ланко, о которой он только что думал, стояла, нагнувшись над ним, и, кажется, собиралась взять его за плечо и встряхнуть.
Он выпрямился и отодвинулся, довольно резко. Чужих прикосновений Алекс не выносил.
– Здравствуйте.
– Здрасти, – выпалила Таис. – Я вчера забыла у вас телефон, а он мне нужен. Вы можете его отдать?..
Алекс молча рассматривал ее.
Она была все в той же негнущейся тужурке, и бандана повязана туго-туго. Узкий бледный носик блестит от пота, и вид у нее болезненный.
– Вы что, – неторопливо поинтересовался Алекс, – бежали бегом от самой Малаховки?
Таис перевела дыхание, облизнула сухие губы и заявила, что ниоткуда она не бежала и ни в какой Малаховке не была, а только ей нужен телефон, который она вчера у них забыла.
Он рассматривал ее, она переминалась с ноги на ногу, всем своим видом выражая нетерпение.
Что-то с ней было не так, и Алекс никак не мог понять, что именно. Впрочем, он в точности не знал, как должна вести себя женщина, у которой только что убили мужа.
Они вошли в подъезд. На меловой силуэт Таис не обратила никакого внимания, двинулась прямо к лестнице, но Алекс остановил ее,
