И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

С ним будет почти полная сотня стрельцов Малинина, кроме десятка, что отправился в Смоленск. Они там и зимовать останутся, а весной их сменит сотня Кострова, ну а осенью уже на постоянное место жительства туда по планам Петра прибудет сотня стрельцов с жёнами и детьми. Мастеровых с братом плывёт не много, всего двадцать семей: пять кузнецов, десять плотников, двое печников и три семьи мастеров, что умеют делать черепицу и кирпич. Пётр говорит, что лесу там нет, и придётся завозить уголь. Вот осенью туда и поплывёт несколько судов гружённых углём, а то народ зимою там околеет.

Ещё со старшим братом в караване будет пять семей крестьян. Больше пока Пётр брать не решается, говорит, что надо сначала разведать всё, а уж потом туда людей тащить. Тем более что сам Мариинск это просто порт на Волге, куда будут возить соль с озера Баскунчак, что находится в пятидесяти километрах к востоку. Но в этом году никаких поселений на берегу этого озера брат закладывать не собирается, тоже говорит, что сначала нужна разведка. Для начала следует узнать, кто там обитает и насколько они агрессивны. Одно дело если там мирные люди просто добывают соль, тогда можно и городок закладывать, а если там рыщут племена ногаев или торгутов, то нужно сначала весь вершиловский полк туда везти, показать местным, что их время кончилось, и Русь сюда пришла навсегда.

С Фёдором в Миасс едут в основном мастера. Вернее не в сам Миасс, а во все три новых городка: и в Белорецк, и в Михайловск, но большая часть, конечно в Миасс. Ведь и Белорецк, и Михайловск это, по сути, тоже просто порты, а в Миассе строятся заводы и уже добывают железо и медь. Всего с Фёдором плывёт почти сто семей. Это в основном переселенцы с тех городов, что наши отбили у ляхов. Люди сейчас временно ютятся в бараках, но Волга вскоре вскроется и уже через пару месяцев бедняги получат собственные просторные новые дома. Брат говорит, что они с мэром Миасса Шульгой договаривались на пятьдесят домов в самом Миассе и двадцать в Белорецком. А в Михайловске выгружается до осени ещё и целая бригада строителей, и плотники, и печники и кровельщики. Будут дома в самом городке и селе, что рядом образовалось, строить как в Вершилово. Когда Фёдор осенью назад поплывёт, он их заберёт. В сам Михайловск плывёт с княжичем на постоянно жительство только десять семей, кожевенники, шорники, ткачи и столяр один, что будет мебель делать. Эх, быстрее бы уже Волга вскрылась. Охота посмотреть Фёдору, что это за Урал такой.

Событие семьдесят первое

Никола Амати сидел в актовом зале Академии Искусств впервые. Зал занимал половину первого этажа здания и вполне мог бы вместить человек двести, но сейчас их находилось в нём не больше двух десятков. Был его дядя Антон с сыном Пьетро, был отец Джироламо и он Никола. Весь клан Амати. Дедушку – Андреа Амати, от которого они и унаследовали профессию мастеров по изготовлению скрипичных инструментов, Никола не застал, тот умер задолго до его рождения. Даже отец и тот помнит его плохо, так давно это было. Наверное, они могли бы и не уезжать из Кремоны в эту далёкую и холодную страну, но слишком заманчивы были условия. К тому же проклятые испанцы опять повысили налоги. Неужели итальянский народ никогда не сбросит их ярмо.

Кроме семейства Амати в зале сидели и итальянские композиторы и музыканты, которых так же уговорили переехать в Вершилово. С композиторами они перезнакомились ещё по дороге, как и с музыкантами. Да многие знали друг друга ещё по Италии. Не так много в мире настоящих мастеров по изготовлению скрипок и не так много людей, которым они нужны и которые способны их оценить. Среди композиторов выделялся Клаудио Монтеверди. Ему было уже за пятьдесят, и он прославился на всю Европу сочинением опер "Орфей" и "Возвращение Одиссея". Следующим по возрасту и известности был Агостино Маццари, он недавно переехал в Рим, но видно Якоб Буксбаум уговорил и его поменять тёплое итальянское небо, на вечно хмурое небо Московии. Почти ровесником Николы был ещё один известный композитор Алесандро Гранди. Самым молодым и никому толком неизвестным был Беннедито Феррари, ему едва исполнилось двадцать, но на одном из привалов он попросил у Николы его последнюю из изготовленных скрипок и сначала пробовал её, а потом виртуозно сыграл мелодию собственного сочинения. Все заслушались.

Кроме композиторов из Италии приехали и музыканты. Их до совместного путешествия по Европе Никола не знал, познакомились уже в пути. Они даже подружились с флейтистом Пауло Агирини, тот бы всего на пару лет старше Николы, которому только исполнилось двадцать шесть лет и, как и Никола был холост. Остальные композиторы и музыканты ехали с семьями, и лишь они с Пауло и совсем ещё молодым Феррари были свободны. В Зальцбурге, а потом и в Вене они втроём даже завалились в публичный дом, благо денег на дорогу Буксбаум отсыпал щедро.

Ещё в зале было два скрипача из Рима и один виолончелист из Вероны. Виртуоз игры на альте Беннедито Кальдере сегодня отсутствовал, простыл и сейчас лежит в больнице. В Вершилово есть оказывается замечательная больница, где лечат совершенно бесплатно. Вообще в Вершилово очень много замечательного и необычного. Одна эта центральная площадь чего стоит. Никола бывал в Риме и видел собор святого Петра и площадь перед ним, они были разные, там белый мрамор, здесь красный кирпич, но которая из них красивей ещё можно поспорить. В Риме нет таких мозаик на наружных стенах зданий.

Кроме итальянцев в зале сидели и русские музыканты. Никола даже пообщался уже с одним из них. Тот играл на гуслях, такой народный струнный инструмент, Амати его опробовал и остался звучание впечатлён. Эти гусли выдавали обширнейшую палитру звуков. Ещё вместе с ними сидели и дожидались князя Пожарского, пара русских музыкантов играющих на различных рожках и дудочках и был один испанец, что пришёл с гитарой. Вот и все музыканты и композиторы.

Князь Пожарский появился стремительно и начал с того, что отругал Агостино Маццари за то, что тот отказывается бегать по утрам.

– У нас все бегают по утрам. Даже великий художник Рубенс пробегает положенные два километра. И все итальянцы, что приехали до вас, даже две девушки художницы и сам Клавдио Акиллини. Это ведь не мне нужно. Это нужно вам, чтобы не болели и жили дольше. Завтра господин Агостино я сам зайду за вами утром, и мы будем бегать вместе, пока я не уплыву. А там меня заменит тот же Акиллини, думаю, ему вы не сможете отказать. Ему даже король Франции Людовик не отказывает. Ладно, с этим покончено. Я собрал вас, чтобы рассказать о том, зачем вас пригласили в Вершилово.

Князь оглядел собравшихся, и продолжил.

– Буквально через месяц начнут строить почти такое же здание для вас, оно будет называться консерватория. В нём каждый из вас получит личный кабинет, а семейство Амати ещё и мастерские. На первом этаже здания будет зал с хорошей акустикой, где по субботам и воскресеньям вы будете давать концерты. Кроме того вам нужно набрать из подростков в Вершилово учеников. Все вы будете ходить в школу для взрослых. Во‑первых, изучать русский язык, – остановил он, попытавшегося опять проявить недовольство Агостино Маццари, вытянув вперёд руку, – А во‑вторых думаю, вам и самим будет интересно. Ведь астрономию у нас преподаёт сам Кеплер, учит рисовать Рубенс, математике вас будет учить Клавдио Акиллини, географию, сколько успею, буду вести я сам, а потом меня заменит Симон Майр. Это самые известные люди в мире в своих науках, неужели не интересно послушать их. Такого нет больше нигде в мире, и ни за какие деньги вы не уговорите Рубенса учить вас рисовать нигде кроме Вершилова. Думаю, тысячи людей вам будут завидовать. И самое главное, вы узнаете столько нового, что засыпать по вечерам будете с трудом. Голова будет пухнуть от вопросов, будете хотеть быстрее снова в школу, чтобы эти вопросы задать. И чтобы не быть голословным, я сейчас проведу первый урок географии и расскажу, как на самом деле выглядит наша планета. Расскажу про два континента, что европейцы ещё не открыли и откроют очень не скоро.