И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

– Я, когда занимался обжигом фарфора, хотел проверить зависимость длительности обжига от температуры. Вот пришлось выдумать такую штуку. Ведь проще, когда зависимость видишь в виде линии.

Французы выслушали перевод и залопотали по‑своему. Пётр Пожарский был им больше не интересен. А вот система координат и графическое изображение функции – это да. Пришлось прокашляться.

– Это надо исследовать! – с апломбом заявил Декарт. Он себя, наверное, главным тут чувствовал, ну, раз это его кабинет и Пётр пришёл к нему.

Князь Пожарский вспомнил, зачем он к Декарту пришёл и попросил французов их с Рене оставить минут на десять, ни куда функции не денутся. А пришёл Пётр к Декарту потому, что вспомнил, что нужно изобрести майонез. Раз Мёстлин изобрёл шоколадные конфеты, то майонез в этом мире будет называться "декартез".

– Дорогой Рене, мне нужен математик и француз, чтобы создать очень вкусный соус.

– Соус?!

– Соус. Соус. Вы, наверное, слышали уже, что рецепт на шоколадные конфеты разработал Мёстлин. Вот я и хочу, чтобы с помощью математического анализа и функций разных, вы составили рецепт соуса. Он состоит из растительного масла, уксуса, яичного желтка и сахара с солью. Это основные компоненты, можно сделать несколько рецептов, добавляя некоторые вкусовые приправы, перец, там, или укроп. Зачем нужен математик? Да потому, что в этом уравнении как минимум пять неизвестных. Почему нужен француз? Да потому, что лучшие в мире повара – французы. Я знаю только, что всё это надо смешать и затем очень тщательно взбить, чтобы образовалась однородная чуть желтоватая масса. Завтра придёте на фабрику Дуни Фоминой и получите у неё всё необходимое. Всю работу будут делать её люди, а вы должны следить за тем, чтобы эксперимент шёл точно по вашему плану, – Пётр подмигнул Декарту, застывшему с выпученными глазами и перед тем как выйти добавил, – Вот проверите на практике эти ваши функции. До свидания.

С Дуняшей теперь ещё надо всё это обсудить. Да заодно и попробовать самим сделать, а то занесёт Рене не туда, нужно, чтобы Дуня его немного в правильном направлении подтолкнула.

После фабрики по производству масла Пожарский занялся последним запланированным на сегодня делом. Нужно изобрести игру "пятнашки" или "пятнадцать". Пётр недавно вспоминал, чего ещё попаданцы изобретают в прошлом в тех книгах, что он читал, и вот про эту игру и вспомнил. Вроде бы лорд Сварог её у Бушкова изобрёл и на этом обогатился. Мы‑то чем хуже.

Пётр пришёл к Лукашу Доничу и показал ему эскизы новой забавы.

– И из чего это делать? – пока не очень впечатлился ювелир.

– Из всего, что попадётся. Нужны и очень дорогие из золота и самоцветов и просто дорогие из серебра и простенькие из камня или кости. Я потом выберу. Сделай штук десять разных. Вот, когда сделаешь, я тебе всё и объясню. Чем быстрее сделаешь, тем быстрее узнаешь страшную тайну, связанную с этой игрой. Всё ухожу, не отвлекаю.

По дороге домой князь Пожарский прикидывал, что нужно срочно готовить большущую экспедицию во Францию, в Париж. Во‑первых, нужно быстрее строить там подпольный монетный двор и начинать изготавливать русские деньги. Раз на них там ажиотажный спрос, то нужно на этом обязательно нажиться. Во‑вторых, нужно строить заводик по производству "декартеза". В том, что Дуняша с Декартом этот соус "изобретут", Пётр не сомневался. Он даже уже представил магазин в центре Парижа, который торгует "декартезом". На магазине будет такая вывеска: "Этот соус вычислил один из лучших математиков современности Рене Декарт". Кто не захочет попробовать математический соус? Ну, а попробовав, втянутся. И в‑третьих, нужно открывать магазин по продаже игры "15". Пусть она будет стоить десять рублей, а при продаже говорить, что если человек в присутствии продавца из перемешанных фишек выстроит правильный порядок, то получает русский рубль, а если сможет поменять местами цифры 14 и 15, то получит сторублёвую монету и золотую версию игры "15". И даже прилюдно выплатить деньги подставным товарищам. Для начала отправить в Париж пару тысяч игр. Должны разобрать. Получится почти двадцать тысяч рублей. Это конечно не Лувр, но ведь и Париж не единственный город в Европе. На фарфор и зеркала ажиотажный спрос скоро спадёт. Все, кто может уже купят, богатых людей не так много, а декартез и "15" будут приносить деньги долго. Это для среднего класса. А ведь кроме Франции есть и Голландия, и Испания, и какая‑то Германская империя. И на Лувр насобираем. Стоп. А ещё нужно открыть в Париже сеть шашлычных. Шашлыки французам должны понравиться. Особенно под соусом декартез.

Событие шестьдесят восьмое

Онисим Петрович Зотов сидел на совещании по строительству новых объектов в Вершилово и ужасался предстоящему объёму работ. Докладывал об этих новых стройках сам князь Пожарский. Первым делом, как полностью растает снег, нужно будет на берегу Волги закладывать три фабрики. Все три решили строить вместе, ну, вернее, рядом. Так до них проще будет из Вершилова добираться. Будет построена площадь, с трёх сторон которой и будут здания фабрик, а вот с четвёртой будет сделано кольцо из рельс для разворота конки. От Вершилова до площади будет проложена рельсовая дорога в две линии, и по ней будет ходить эта самая конка, такой экипаж на колёсах, который везёт пара или четвёрка лошадей, но едет экипаж не по земле, а по чугунным рельсам. В такой экипаж можно гораздо больше народу посадить, ведь он едет по ровным и гладким рельсам.

Предполагалось перенести на берег Волги фабрику по выпуску бумаги, фабрику Фоминой по производству масла и фабрику макаронных изделий Матвея Лыкова. Причём и Фомина и Лыков строили фабрики на свои деньги и обязательно требовали украсить переднюю стену мозаикой. Что ж, хозяин барин. Будет чем заняться артели под руководством Акима Юнусова, а то они заскучали после окончания работы над Академией наук.

Только это были не стройки, а так, разминка. Пётр Дмитриевич планировал на пустыре, что образовался между еврейской часть Рублёвки и основной частью Вершилова построить ещё одну площадь с целым комплексом зданий. По центру будет круглое здание цирка, а по бокам театр и консерватория.

Цирк – это такое здание, где скоморохи будут давать свои представления. Только теперь они будут работать больше на детей, чем на подвыпивших посетителей московской или нижегородской ярмарок. Детей смешить и развлекать гораздо сложнее, чем взрослых. Но скоморохи, что по приглашению князя Пожарского перебрались в Вершилово, были и впрямь хороши. Не зря их Пётр Дмитриевич перетащил из Москвы. Они уже дали два представления на центральной площади и народу понравилось.

Пётр Дмитриевич рассказал всем и про театр. Там тоже будут давать представления, но не скоморохи будут выступать, а актёры. Они будут, как бы книги в лицах пересказывать. Онисим Петрович не очень представлял, что же тут интересного, но раз князь Пожарский сказал, что всем понравится, значит так, наверное, это и будет. Что‑то Зотов не помнил ни одного раза, когда князь ошибался.

В консерватории будут давать концерты приехавшие из Италии музыканты. Когда Пожарского спросили, не много ли развлечений для одного города, то Пётр Дмитриевич усмехнулся и выдал, что не хлебом единым жив человек, в древнем Риме народ требовал хлеба и зрелищ, а мы ничем того Рима не хуже. Разве плохо, если детей можно будет в субботу или воскресенье сводить в цирк, чтобы те посмеялись над клоунами или покатались на дрессированном медведе. И совсем неплохо, если мужчины, в ту же субботу, наденут свои лучшие одежды, женщины навесят на себя всё золото, и вместе послушают музыку в консерватории. Они будут сидеть на мягких стульях в полутёмном зале, и наслаждаться игрой на скрипке лучших в мире музыкантов. А в театре лучшие в мире актёры разыграют пьесу про несчастную, но такую красивую любовь двух молодых людей, после этой пьесы плачут даже стены в театре. Или сыграют комедию, где девушка переоделась юношей. Одним словом, строить будем.