Лекции по патрологии I—IV века - Н. И. Сагарда

Нельзя также согласиться и с противоположным мнением, по которому «Памятные записки» Игизиппа представляют простое описание путешествий его, где ой собрал достопримечательные факты из личной истории предстоятелей разных Церквей как в Палестине, так и в других странах, и их мнения, а также собственные заметки о сравнительной верности православию христиан посещенных им Церквей, не задаваясь при этом никакими особенными целями. Действительно, сообщения Евсевия из произведения Игизиппа дают ряд известий и образов из церковной истории в течение времени от смёрти Иакова до римского епископа Елевферия, а именно: о смерти Иакова Праведного (II, 23), о поставлении на его место Симеона (III, 11; IV, 22[.4]) и о недовольстве этим со стороны Февуфиса (IV, 22[.5]), о давидитах и родственниках Иисуса Христа по плоти и их судьбе при Домитиане (III, 19-20), о мученической кончине Симеона при Траяне (III, 32), современном Игизиппу состоянии Церквей, в особенности коринфской и римской, о предании апостольского учения и преемстве епископов от апостолов, об иудейских сектах, о еретиках (IV, 22). Но эти извлечения в некоторых случаях сопровождаются такими замечаниями, которые не оставляют никакого сомнения насчет действительных задач всего труда Игизиппа. «В те времена, — говорит Евсевий, — истина не медлила выводить на поприще много своих поборников, которые вооружались против безбожных ересей не только устными обличениями, но и письменными доказательствами. Между церковными писателями славился тогда Игизипп, которого свидетельствами мы уже не раз пользовались прежде, повествуя на основании его предания о событиях времен апостольских. Он написал в пяти книгах самым простым слогом неложное сказание о проповеди апостольской» (την απλανή παράδοσιν του αποστολικού κηρύγματος απλούστατη συντάξει γραφής ύπομνηματισάμνος: IV, 7—8). В другом месте Евсевий ставит Игизиппа в ряду с теми писателями II в., которые заключили в письмена здравое учение веры, как оно предано от апостолов, и далее замечает: «Игизипп в пяти дошедших до нас книгах оставил самый полный памятник своих взглядов» (της ιδίας γνώμης πληρστάτην μνήμην). Здесь же церковный историк сообщает, что во время своего путешествия в Рим Игизипп беседовал с весьма многими епископами и у всех нашел одно и то же учение (την αύτήν διδασκαλίαν). Вслед за этим замечанием Евсевий приводит цитату из Игизиппа, которая также бросает ясный свет на цель «Памятных записок»: «Церковь коринфская удержала правое учение до Прима, бывшего епископом в Коринфе. Плывя в Рим, я провел немало дней у коринфян, беседовал с ними, и мы взаимно утешались своим православием. Находясь в Риме, я составил список преемства (епископов) до Аникиты, которого диаконом был Елевферий; за Аникитой следовал Сотир, а за ним — Елевферий. И в каждом преемстве и в каждом городе было так (т. е. веровали так), как проповедуют закон, пророки и Господь» (IV, 21—22).

На основании всех этих выражений Евсевия и самого Игизиппа необходимо признать, что «Памятные записки» представляли собой полемическое произведение, направленное против гностицизма; но к своей цели автор стремился не посредством изложения и доказательств учения, а посредством сопоставления фактов, — в этом, вероятно, заключается и отмеченная Евсевием простота изложения. Ввиду этого труд его можно назвать исторической апологией. Такое заключение о цели «Памятных записок» достаточно подтверждается и сопоставлением незначительных отрывков, сохраненных Евсевием. Игизипп стремится не к чему иному, как только к тому, чтобы доказать согласие веры христианских Церквей в важнейших городах и их представителей. Апостолы получили Церковь от Господа и должны были передать далее благо чистой веры, — так оно и передано до дней Игизиппа, и именно через епископов и учителей, которые устно и письменно свидетельствовали о Предании. Доказательство этой связи по сохранившимся отрывкам и составляет цель изложения. Но побуждение к этой работе составлял факт ереси. Если мы не имеем доказательств изложения и опровержения еретического учения из отрывков произведения, то факт ереси и ее противоположность чистому учению, равно как сомнительное происхождение ее, ясно отражаются в них. Этот факт представлялся Игизиппу настолько значительным и угрожающим, что борьба с этой опасностью сделалась не только задачей его произведения, но и делом всей его жизни. Игизипп производит впечатление человека, который поражен этой опасностью, озабочен защитой того, что составляет глубочайшее убеждение его и содержание его жизни, и проникнут сознанием необходимости отвергнуть притязания еретиков и оспорить равенство прав их веры с правами веры Церкви. Если мы при этом припомним, что ереси того времени стремились возводить свое происхождение к древнейшему христианству — к самим апостолам, то для нас вполне выяснится важное значение исследований Игизиппа о состоянии веры в различных великих Церквах. Открытое, верное историческое предание этой веры в последовательном преемстве епископов должно служить к тому, чтобы уничтожить притязания темного тайного предания еретиков. Вместе с тем однородное предание этой веры Церквей представляет резкую противоположность к той пестроте в учении, какая замечается в системах параллельно выступающих еретиков. Эту именно тенденцию ясно обнаруживает приведенный Евсевием отрывок (IV, 22[.4-6]), в котором, по словам историка, он показывает начало бывших в его время ересей:

«Когда Иаков Праведный по той же причине, как и Господь, претерпел мучительную кончину, тогда епископом поставлен был двоюродный брат его Симеон, сын Клопы[602]. Все предпочли его (и избрали), потому что он был двоюродный брат Господа. До того времени Церковь называли девой, ибо она не была еще растлена суетными учениями. Первым растлителем ее был Февуфис, недовольный тем, что его не сделали епископом. Он принадлежал к одной из семи народных (т. е. иудейских) сект. Из них же вышли и Симон, родоначальник симониан, и Клеовий, от которого произошли клеовиане, и Досифей, от которого — досифеане, и Горфей, от которого — горфеяне, и Масвофей[603]. От них произошли менандриане, маркиониты, карпократиане, валентиниане, василидиане и сатурнилиане. И каждый (ересеначальник) привносил свое собственное и отличное от других учение. Отсюда явились лжехристы, лжепророки, лжеапостолы и испорченным учением о Боге и Христе Его разделили единство Церквей».

Как видно, сведения о происхождении ересей первой генерации и связи с ними ересей второго поколения Игизипп почерпал из ненадежных источников; но для него важно было отметить, что разнообразие в их учении зависело от произвола каждого ересеначальника, привносившего собственные измышления, и что их извращенное учение о Боге и Христе привело к разделению единства Церкви. Если даже нарисованная Игизиппом картина развития ересей и не оправдывается историческими документами, то, однако, в ней нельзя видеть беспочвенного создания его фантазии: в ней мы имеем отражение мутного потока тех смешанных религиозных систем, которые мы называем гностицизмом, как это брожение представлялось простому христианину, стоящему в самом центре его; и это печальное положение дела побудило его заняться исследованием истины веры и ее предания в важнейших городах. Он путешествовал, входил в общение с весьма многими епископами, всюду расспрашивая о правой вере, и потом для опровержения гностицизма добытые таким образом факты и полученные впечатления соединил в составленном им произведении. В этих изысканиях и их принципе заключается важное значение личности Игизиппа и его труда. Историческим источником в тесном смысле слова могут быть признаны только его сообщения из современного Игизиппу состояния Церкви, — известия из древнейших времен имеют условное значение вследствие сомнительности и неясности некоторых преданий, хотя, в свою очередь, и они свидетельствуют о том, в каком виде некоторые факты древнейшей истории представлялись в половине II в. Во всяком случае, обломки произведения даже в этом виде являются очень важным историческим источником, тем более, что принадлежали единственному в своем роде произведению. Но всетаки главное значение личности Игизиппа и его труда заключается не в этих важных отдельных преданиях, а в основной мысли, проникавшей его произведения, именно — в мысли о столь важном значении церковного Предания в определении истинности веры; этим Преданием отдельные Церкви соединяются в единую вселенскую Церковь, а постоянное взаимообщение Церквей является средством проверки, сохраняется ли ненарушимым единство веры. Непрерывное, возводимое к апостолам преемство епископов служит для Игизиппа гарантией непрерывности Предания веры и апостольского характера кафолической Церкви. Глубокое проникновение этими принципами в половине II в. является очень важным историческим фактом.