Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы) - Павел Буркин

  Тород слушал, запоминая, у него уже были идеи, как заставить алков снять с охраны канала побольше воинов. Но у него был опыт многих лет разбоя в лесах, боев с алками, погонь, засад и отступлений, да и вырос он в семье рыцарей. А что у Эвинны? Но ведь она сообразила, а он...

  Когда стемнело, колонна Торода вышла из Макебальских ворот и тихо, без звуков труб и громких команд, двинулась к лагерю Амори. Поле перед стеной прошли беспрепятственно: ночь оказалась на диво холодная, болота на речных островах окутал туман. Несколько дозорных ловко сняли ножами и стрелами разведчики Торода. Перелезли через какой-то плетень - и нос к носу столкнулись с часовыми собственно лагеря.

  - Тре... - крикнул кто-то - и рухнул со стрелой в горле. Но шум услышал соседний часовой. Его крик вспорол ночную тишину:

  - Тревога!

  Будто гуляющее в лесу эхо, крик подхватили другие. Из палаток навстречу сколенцам выскакивали полуодетые, кое-где и вовсе голые, но все с оружием, алки. Таиться стало бессмысленно.

  - Бегом! - взревел Тород так, что услышал весь отряд.

  Первых оказавшихся на пути алков смяли. Лучник Амори свалил одного из воинов - но секиры разбойников буквально разрубили его на части. Сколенцы рвались вперед, где ждали обозы с едой и ставка короля. Городские запасы еще не подошли к концу, но лучше запастись едой заблаговременно, да и видимость прорыва создать легче. Уж обозы-то алки будут защищать изо всех сил. А с флангов спешили новые воины - Амори поверил в то, что сколенцы пошли на прорыв или на захват обозов. Сотни воинов Амори сейчас спешат со стороны канала, поднялись по тревоге храмовники, но пока будут обходить город, не смогут участвовать в бою ни там, ни против Торода. "Она и это предвидела! - поразился Тород, орудуя секирой. - Чего нам и надо!"

  Теперь алки бежали обратно, к реке - Амори понял, что к чему, а Эвинна вступила в дело. Но - они снова теряют время, теперь на обратный путь. Все, пора отходить. Или попробовать захватить обоз? Амори будет не до них, Эвинна наверняка уже прорвалась. Если одновременно захватить обоз, алкам придется отойти: новые обозы подойдут нескоро, в осаде окажутся сами алки. Значит, их ждет бесславное отступление, потом новый поход и, скорее всего, тоже безуспешный. А взять новых солдат, новые средства неоткуда. Может быть, здесь и сейчас решается исход новой войны?

  - Еще немного, и они побегут, поднажми! - кричал Тород, орудуя секирой, как озверевший дровосек. Штаны забрызгала кровь, кровь сочилась из мелких, но многочисленных порезов - но Тород ничего не замечал. Сегодня и сейчас родители и десятки им подобных, убитых алками сколенских дворян, найдут упокоение. Нет в мире большего счастья, чем счастье свершенной мести.

  Со стороны Тольфара громко и ясно прозвучала песня рога. Эвинна дело сделала и возвращается, оставаться в центре вражеского лагеря опасно. Придется отходить, а жаль: обоз уже совсем близко, несколько крайних телег, груженных мешками с зерном, и стадо баранов уже поменяли хозяев. Еще бы чуть-чуть...

  Нет, слишком опасно. Наверняка алки уже оправились, скоро они могут отрезать путь к отступлению. Тород не боялся пасть в бою с алками, но облегчать им задачу не собирался. Нет уж, пусть он сегодня убьет на пять алков меньше, чем мог бы, зато это будут не последние. И вместо: "В атаку!" - он крикнул:

  - Отходим! Держать строй! Прикрывающим все копья! - Копья пригодятся замыкающим, если придется сдерживать натиск рыцарской конницы.

  Сколенцы пятились, алки наседали. Но делали это как-то вяло, вполсилы, будто берегли силы для чего-то поважнее. Чем дальше, тем больше Тороду это не нравилось. Хотя с чего такая лень? После разрушения канала должны бы навалиться с яростью одержимых, стараясь хоть на ком-то выместить злобу. Но число атакующих не увеличивалось, никто не пытался отрезать их от ворот, разметать строй щитоносцев с копьями. Даже знаменитые алкские лучники не стреляли вослед. Войско Торода почти не уменьшилось в числе, когда за последними из них закрылись Макебальские ворота. Только тут он узнал, что Эвинна с самым большим отрядом - семьюстами бойцами, двумя третями гарнизона - так и не вернулась. Бывший разбойник вскочил на коня и понесся по ночным улицам: он уже знал, что не успеет ничем помочь Эвинне, но хотел видеть, чем все кончится.

  Клочья тумана, как неопрятные седые космы, стлались над пересохшим болотом, по временам ветер относил их, и тогда из однообразной мутной мглы проступали силуэты людей и коней. Потом туман брал свое, и абрисы идущих воинов превращались в едва различимые пятна. Мягкая земля глушила стук копыт и шарканье сапог, с пятидесяти шагов уже можно было не заметить войско. Эвинна поежилась - давненько не выпадало такой холодной ночи, да еще в зените лета - и замерла, вглядываясь во вражеский лагерь. Огни костров далеко, а судя по их количеству, лагерь землекопов спит. Охрана, конечно, нет, но ее основной лагерь далеко - главным силам до плотины не добежать. Есть, конечно, и часовые, но они еще не заметили нападения, да и слишком слабы дозоры, чтобы дождаться подхода главных сил.

  - За Сколен! - закричала Эвинна, выхватывая меч. Теперь быстрота важнее, чем скрытность. "За Императора" кричать не стала - отныне у Сколена нет владыки, есть лишь продажная тварь, осквернившая императорский престол.

  - За Сколен! - прокатилось по войску. Наклонялись копья, на тетивы накладывались стрелы, рвались из ножен мечи, коротко взблескивали в свете факелов секиры. Два с лишним года войны изменили армию Эвинны, теперь ее ядро, воюющие с самого начала ветераны, могли на равных драться с наемниками. Сколенцы перешли на бег, только полетела из-под сапог выброшенная в отвалы, пересушенная и растрескавшаяся глина.

  Свистнули стрелы, на алкских постах кто-то закричал, ответные стрелы стегнули по щитам... нет, кого-то все же свалили. Миг спустя посреди брошенного инструмента, тележек и носилок, холмиков вырытой земли и топкой грязи, закипела яростная схватка. Алки были застигнуты врасплох, сколенцы просто разбегались, но враги и не думали сдаваться. Погибая, они выигрывали время для главного войска.

  Вот и перемычка, отделяющая недорытое русло канала, а чуть выше по течению - дамба. Рассыпать ее, хотя бы дыру пробить - и река найдет себе дорогу, разваливая то, что осталось. А когда новое русло превратится в непроходимую болотину, а старое снова наполнится водой, крепость станет еще сильнее, чем раньше...

  Разрушать дамбу Эвинна поручила пятидесяти бойцам, захватившим кирки и лопаты. Остальные напали на охранявших лагерь с солдатами Карда и инструментами алков. Короткая схватка - и вот уже радостные крики освобожденных земляков. Нет, большинство разбегается, не нужны им ни Кард, ни Эвинна. Но многие подхватывают лопаты, кирки, отобранное у солдат оружие - все, что может сгодиться в бою - и присоединяются к Эвинниным солдатам.