Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

После долгих размышлений и поисков он нашел небольшую пещеру на склоне невысокого холма, расположенного в пустыне в нескольких милях от города. Некогда здесь располагалось убежище для религиозных монахов-отшельников, но сейчас все они ушли в мир иной, а само это место почиталось настолько священным и неприкосновенным, что Пенрод мог чувствовать себя здесь в полной безопасности. В дальнем конце пещеры находился небольшой родник. Кроме того, Пенрод купил небольшое стадо коз, создавая впечатление, будто он местный пастух и занимается исключительно своими животными. От пещеры до Омдурмана можно было дойти за два-три часа, что позволяло регулярно поддерживать связь с Якубом, который каждую ночь приносил ему свежие новости и еду.

Якуб часто оставался в его пещере на несколько дней, и Пенрод был рад его обществу. Он не мог носить с собой европейскую саблю, полученную от майора Гардинга в Метемме, поскольку та неизбежно привлекла бы внимание посторонних, поэтому зарыл ее в песок у входа в пещеру, откуда мог в любой момент достать, чтобы потом передать жене майора. Он попросил Якуба принести ему широкий суданский меч, с которым упражнялся каждый божий день.

С приходом Якуба они выходили на небольшую площадку позади пещеры, где их никто не мог увидеть, и начинали поединок на мечах. В конце концов он достиг такого искусного владения новым оружием, что бедный Якуб валился с ног после нескольких часов тренировок и обливался потом, не находя сил для продолжения поединка.

– Хватит, Абадан Риджи! – молил он хриплым голосом. – Клянусь священным именем Аллаха, никто в этих краях не устоит перед вашим мечом. Вы стали настоящим властелином длинного клинка.

Сложив оружие, они присели у входа в пещеру.

– Что говорит твой дядя? – спросил Пенрод, заранее зная, что ничего путного не услышит. Если бы Якуб имел хорошие новости, то выложил бы их, едва появившись.

– Мой дядя познакомился с визирем Махди и обо всем договорился. Но три дня назад этот визирь впал в немилость у своего господина. Он украл из государственной казны немного денег, и Махди приказал отрубить ему голову. – Якуб огорченно махнул рукой, но, увидев, что лицо его господина потемнело от ярости, поспешил заверить: – Не стоит отчаиваться! У нас есть еще один человек, который занимает более важное положение при дворе. Он отвечает за женскую половину дворца. И готов нам помочь…

– Все понятно, – прервал его Пенрод. – Твой дядя требует еще пятьдесят фунтов стерлингов.

– Нет, мой господин, – сказал Якуб, явно обидевшись на такое предположение. – Он требует только тридцать фунтов, чтобы окончательно закрыть это дело.

– Я дам ему пятнадцать, и если он не сделает все, что надо, к предстоящему новолунию, я сам приеду в Омдурман и поговорю с ним как следует. И приеду не один, а со своим длинным мечом в правой руке.

Эти слова заставили Якуба надолго задуматься, прежде чем он ответил со всей серьезностью, на которую только был способен:

– Думаю, мой дядя непременно согласится на ваши условия.

Предчувствие не обмануло Якуба. Через четыре дня он вернулся в пещеру и еще издали радостно замахал рукой, показывая, что все нормально.

– Эфенди! Дело сделано!

Якуб спрыгнул с верблюда и дружески обнял своего господина.

– Мой честный и надежный дядя выполнил все свои обещания. Аль-Джамаль, ее маленькая сестра и Назира будут ждать нас через три дня позади старой мечети на берегу реки, где обычно проходят публичные казни. Вам следует прибыть в Омдурман в назначенный день, лучше одному и пешком, погоняя ваших коз. Это станет хорошим прикрытием. Я буду ждать вас и женщин в условленном месте с шестью откормленными верблюдами, с водой, провиантом и всем необходимым для далекого путешествия. Затем я, неустрашимый Якуб, проведу вас пустыней к тому месту, где нас будут ждать свежие верблюды и вода. До египетской границы нам придется пять раз поменять верблюдов, поэтому мы помчимся как ветер. Исчезнем из города, прежде чем Махди узнает о пропаже женщин в своем гареме.

Они сидели в тени пещеры, обсуждая все детали этого плана, который так радужно нарисовал Вад Хагма, вложив его в уста Якуба.

– Таким образом, Абадан Риджи, вы сами увидите, что деньги потрачены исключительно на дело и не стоит беспокоить моего любимого дядю по каждому пустяку. Он действительно самый святой человек среди всех ныне живущих.

Через три дня Пенрод собрал свои мизерные пожитки, сунул в чехол за спиной широкий арабский меч, надел халат, водрузил на голову тюрбан, закрывавший половину лица, и берегом реки погнал стадо коз к городу. Якуб как-то принес ему небольшую дудку, вырезанную из бамбука, на которой он учился играть несколько месяцев. Козы уже привыкли к новому пастуху и послушно подчинялись воле хозяина. А когда он играл на дудке, громко блеяли, выражая свое полное удовлетворение.

Он хотел добраться до окраины Омдурмана за час до рассвета, но пришел намного раньше. Когда до первого дома осталось примерно полмили, Пенрод пустил коз на невысокий склон холма, покрытый высушенным на солнце колючим кустарником, а сам уселся на обочине дороги. Он завернулся в халат и опустил голову, как уснувший от усталости путник, но был начеку и внимательно следил за окружающей местностью. Мимо прошел какой-то старик с шестью ослами, нагруженными сухими дровами. Увидев сидящего на обочине человека, он остановился и пробормотал что-то вроде приветствия, но поскольку Пенрод притворился спящим, продолжил свой путь.

Чуть позже на дороге, ведущей от небольшой деревни к южной окраине города, появилась шумная процессия. Люди громко смеялись, пели и били в бубны. Пенрод сразу узнал свадебные песни, а через минуту увидел невесту в белом платье и монистах из серебряных и золотых монет. Несмотря на строгие запреты Махди, хмельные мужчины вокруг нее пели, плясали и выкрикивали всевозможные пожелания. Увидев сидящего на обочине Пенрода, мужчины стали звать его с собой:

– Эй, старик, пошли с нами! Оставь своих паршивых коз и присоединяйся!

– У нас вдоволь еды и арака! Такого ты не видел уже много лет! – Ему показали небольшой бурдюк, от которого несло запрещенным спиртным.

– Я уже был однажды женат и не желаю видеть, как еще один несчастный парень вступает на эту трудную дорогу, – глухо ответил Пенрод.

Все громко захохотали.

– А ты отъявленный шельмец!

– Дай мудрый совет нашему дорогому родственнику, как надо вести себя с привередливой и сварливой женщиной.

И тут Пенрод заметил, что мужчины слишком могучи для простых людей. Всем своим видом они напоминали крепких воинов с сильными руками, привыкшими к тяжелым мечам. Да и нагловатая манера общения больше напоминала аггагиров, а не сельских жителей. Он взглянул на босые ноги невесты, видневшиеся из-под белого платья, – широкие, натруженные, с уродливыми ногтями без малейших следов хны, которой обычно пользуются молодые женщины.

«Что-то не похоже на хрупкую невесту», – подумал Пенрод и потянулся к рукояти меча, вскочив на ноги и приготовившись к худшему. «Крестьяне» тоже достали оружие, но не мечи, что очень удивило Пенрода, а большие дубинки, и бросились на него. Капитан успел убить первого из них, полоснув по шее, но в тот же миг на его правое плечо обрушилась дубинка. Он услышал хруст костей, но продолжал отбиваться от аггагиров, пока не получил сильный удар по голове, за которым последовал второй. Ноги подкосились, но он все же успел проткнуть грудь человека, огревшего его по голове. Последний удар пришелся в челюсть, и в глазах потемнело, будто от сильной волны, накрывшей его во время сильнейшего шторма.

Очнувшись, Пенрод долго не мог понять, где находится и что случилось. Неподалеку слышались громкие стоны какой-то женщины, которая, похоже, корчилась в родовых схватках. Почему эта глупая сучка никак не заткнется? Разве нельзя рожать где-нибудь в другом месте? Надо же понимать, что у него раскалывается голова! Похоже, накануне вечером он перебрал какого-то дешевого и слишком крепкого пойла. Череп пронзила резкая боль, и он с ужасом осознал, что стоны, которые он слышал, на самом деле исходили из его пересохшего рта. Он с трудом открыл глаза и увидел, что лежит на грязном полу в темной комнате, насыщенной странным зловонием. Пенрод хотел поднять руку и ощупать голову, но не смог этого сделать, сраженный новым взрывом невыносимой боли, пронзившей плечо. Тогда он шевельнул другой рукой и услышал металлический лязг сковавшей его цепи. Пенрод собрался с силами и повернулся на здоровый бок.