Сага о копье: Омнибус. Том III - Барбара Сигел

Уверенный в том, что надоедливая чародейка больше не представляет опасности, Крелл приготовился убить монаха. Он подобрал шип и недовольно заметил, что Рис взялся за посох. Азрик очень хорошо помнил этот посох. Когда монах был «гостем» Крелла в Башне Бурь, посох превратился в богомола. Насекомое прыгнуло на рыцаря, обхватило его своими отвратительными лапами и высосало его мозг. Тогда Крелл был еще Рыцарем Смерти и посох не причинил ему особого вреда, но он терпеть не мог насекомых, и ощущения были пренеприятные. Ему до сих пор снились кошмары про богомола.

Он яростно зарычал. Единственный способ предотвратить новое превращение посоха в насекомое — это убить его хозяина-монаха. Крелл взмахнул своим оружием, и на этот раз рука его не дрогнула.

Дженне было некогда заниматься живыми. Ей пришлось сосредоточиться на мертвеце. Дженне приходилось читать о Костяных Воинах, но это было давным-давно, в годы ученичества. Со времен Короля-Жреца на Кринне не встречали этих тварей, да и тогда их видели весьма немногие. Чародейка решила, что в учебниках должны были содержаться указания относительно того, как убивать чудовищ, но если и так, она не могла ничего вспомнить. И у нее не было времени, чтобы хорошенько обдумать этот вопрос.

Воин-минотавр был уже совсем рядом. Подняв над головой огромную секиру, он со свистом опустил ее, намереваясь раскроить женщине череп. И ему бы это удалось, но именно в этот момент она перенеслась в другое место. Минотавр нанес удар призраку Дженны.

Настоящая Дженна мгновенно заняла безопасное положение за спиной минотавра, продолжая размышлять, как убить демона. Она надеялась, что враг будет по-прежнему нападать на призрак и даст ей время подумать. Она имела основания на это надеяться, потому что обычно живые мертвецы не отличались сообразительностью и могли рубить воображаемого врага, даже не поняв, в чем дело. Однако Чемош, должно быть, нашел способ усовершенствовать своих слуг. Когда первый удар пришелся по воздуху, Костяной Воин тут же развернулся и начал искать противника.

Минотавр сразу же заметил Дженну и, взмахнув секирой, с ревом устремился к ней. Но чародейка не дрогнула. Небольшая отсрочка позволила ей подготовиться, вспомнить слова заклинания и необходимые жесты. Это волшебство было опасным, и не только для нее, но и для Риса. Если ничего не получится, у нее не останется ни времени, ни сил для второй попытки, а Рис может пострадать от непредвиденных последствий. Молясь Лунитари, чтобы монах случайно не ослеп, Дженна вытянула руки и начала нараспев произносить магические слова.

Рис краем глаза видел, что Дженна сражается с кошмарным чудовищем, которого призвал Крелл. Монах ничем не мог помочь чародейке, перед ним самим стоял устрашающий враг, да и в любом случае он не думал, что она оценила бы его помощь. Скорее всего, монах просто помешал бы ей.

Рис покрепче схватил посох и бесстрашно взглянул в лицо врагу. Крелл был защищен костяными латами — Рис решил, что это кости убитых им жертв. Руки его были в крови. От него невыносимо несло смертью, и душа его была такой же отвратительной и прогнившей, как его тело.

Маджере известен как справедливый Бог, Бог дисциплины, который не поддается эмоциям. Людские ошибки печалят его, но очень редко сердят. Поэтому он учит своих монахов «милосердному послушанию», чтобы они могли останавливать тех, кто намерен причинить вред окружающим, и предотвращать жестокость, не поддаваясь при этом ярости и жажде мести. «Нужно наказывать, удерживать, но не убивать», — говорит Маджере.

И все же бывают моменты, когда сам Маджере приходит в ярость. Моменты, когда Бог больше не может смотреть на страдания невинных. Его ярость не безудержна, не разрушительна. Гнев его направлен на злодеев, и Бог контролирует себя, потому что знает — в противном случае гнев разрушит его самого. И поэтому он учит своих приверженцев пользоваться гневом как орудием.

«Не позволяй гневу одержать над собой верх, — говорят монахи. — Если это случится, твоя рука дрогнет, твои ноги поскользнутся».

Хотя с того кошмарного дня прошло несколько месяцев, Рис живо помнил, как гнев овладел им, когда он стоял, в ужасе глядя на тела убитых монахов. Тогда гнев душил его, он захлебывался желчью. Гнев ослепил его, а затем швырнул в адскую тьму. Сейчас он тоже чувствовал ярость, но это была другая ярость. Гнев Бога был холодным и чистым, ярким и сверкающим, словно звезды.

Дженна произнесла последнее слово своего заклинания. Разъяренный минотавр был так близко, что ее начало мутить от мерзкого запаха тления, исходившего от разлагавшегося тела, но она напряженно продолжала ждать, пока заклинание подействует.

Она наслаждалась нахлынувшей на нее горячей волной, наслаждалась дрожью, охватившей ее тело. Магия бурлила и пенилась, волнами вздымалась в ее крови. Дженна завладела ею, направила ее и нанесла удар. Магия расщепилась. Из пальцев чародейки возникли разноцветные лучи.

Она словно достала с неба радугу и швырнула в минотавра. Семь пылающих лучей — красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый — окатили врага.

Желтый луч ударил по его телу, разрушив нечестивые чары, дававшие мертвецу ужасное сходство с живым. Минотавр съежился и начал корчиться. Красный луч попал в его секиру, и оружие загорелось. Оранжевый начал поглощать то, что осталось от полуразложившегося трупа.

Зеленый луч, отравленный, не подействовал на минотавра, голубой тоже, очевидно, пропал даром — оживший труп не обратился в камень. Дженна взмолилась Лунитари, прося ее, чтобы фиолетовый луч сработал — он должен был перенести демона обратно к его создателю.

Минотавр жутко взревел, пошатываясь, попытался шагнуть к Дженне — и исчез.

Чародейка вяло опустилась на скамью. Мощное заклинание потребовало неимоверного напряжения, и теперь от слабости у нее дрожали руки и ноги.

Она молилась, чтобы Рису Каменотесу удалось расправиться со своим чудовищным противником. Она едва могла сидеть, а не то что творить еще какие-нибудь заклинания.

«Тебе следовало бы помнить о своем возрасте, — устало упрекнула Дженна сама себя. Затем улыбнулась. — Но это было красивое волшебство, дорогая. Действительно прекрасное…»

В монаха полетело костяное копье Крелла. Рис высоко подпрыгнул, и острие просвистело у него под ногами, не причинив ему вреда. Все еще находясь в воздухе, Рис изогнулся, сделал кульбит и легко приземлился на ноги перед пораженным Креллом. Он перехватил посох и, сделав выпад, ударил Азрика в грудь. От удара костяной нагрудник раскололся, раскололась и ключица рыцаря, и он, шатаясь, отпрянул.