Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 1-3 - Антоп Чехов

{03072}

Сторож Назар, пришедший в семь часов утра мести дежурную комнату, был поражен. Картина, которую увидел он, войдя со щеткой, была так поразительна, что он помнит ее теперь даже тогда, когда, напившись пьян, лежит в беспамятстве. Пересолин, бледный, сонный и непричесанный, стоял перед Недоеховым и, держа его за пуговицу, говорил: - Пойми же, что ты не мог с Шепелева ходить, если знал, что у меня на руках я сам-четверт. У Звиздулина Рыбников с женой, три учителя гимназии да моя жена, у Недоехова банковцы и три маленьких из губернской управы. Тебе бы нужно было с Крышкина ходить! Ты не гляди, что они с казенной палаты ходят! Они себе на уме! - Я, ваше -ство, пошел с титулярного, потому, думал, что у них действительный. - Ах, голубчик, да ведь так нельзя думать! Это не игра! Так играют одни только сапожники. Ты рассуждай!.. Когда Кулакевич пошел с надворного губернского правления, ты должен был бросать Ивана Ивановича Гренландского, потому что знал, что у него Наталья Дмитриевна сам-третей с Егор Егорычем... Ты всё испортил! Я тебе сейчас докажу. Садитесь, господа, еще один робер сыграем! И, уславши удивленного Назара, чиновники уселись и продолжали игру.

{03073}

ЗАТМЕНИЕ ЛУНЫ

(ИЗ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ) 1032 Циркулярно. 22 сентября в 10 часов вечера имеет быть затмение планеты луны. Так как подобное явление природы не только не предосудительно, но даже поучительно в том рассуждении, что даже и планеты законам природы часто повинуются, то в видах поощрения предлагаю вам. ваше благородие, сделать распоряжение о зажжении в этот вечер в вашем участке всех уличных фонарей, дабы вечерняя темнота не мешала начальствующим лицам и жителям обозревать оное затмение, а также прошу вас, милостивый государь, строго следить, чтобы на улицах не было по сему поводу сборищ, радостных криков и прочее. О лицах, превратно истолковывающих оное явление природы, если таковые окажутся (на что я, впрочем, зная здравомыслие обывателей, не надеюсь), прошу доносить мне. Гнилодушин. Верно: Секретарь Трясунов. В ответ на отношение вашего высокоблагородия за 1032 имею честь заявить, что в моем участке уличных фонарей не имеется, а посему затмение планеты луны произошло при полной темноте воздуха, но, несмотря на это, многими было видимо в надлежащей отчетливости. Нарушений общественной тишины и спокойствия, равно как превратных толкований и выражений неудовольствия, не было за исключением того случая, когда домашний учитель, сын дьякона Амфилохий Бабельмандебский, на вопрос одного обывателя, в чем заключается причина сего потемнения планеты луны, начал внушать длинное толкование, явно клонящееся к разрушению понятий здравого смысла. В чем же заключалось

{03074}

его толкование, я не понял, так как он, объясняя по предметам науки, употреблял в своих словах много иностранных выражений. Укуси-Каланчевский. В ответ на отношение вашего высокоблагородия за 1032 имею честь донести, что во вверенном мне участке затмения луны не было, хотя, впрочем, на небе и происходило некоторое явление природы, заключавшееся в потемнении лунного света, но было ли это затмение, доподлинно сказать не могу. Уличных фонарей по тщательном розыске оказалось в моем участке только три, кои после омытия стекол и очищения внутренностей были зажжены, но все эти меры не имели надлежащей пользы, так как означенное потемнение происходило тогда, когда фонари вследствие дутия ветра и проникновения в разбитые стекла потухли и, следовательно, не могли прояснять означенной в отношении вашего высокоблагородия темноты. Сборищ не было, так как все обыватели спали за исключением одного только писца земской управы Ивана Авелева, который сидел на заборе и, глядя в кулак на потемнение, двухсмысленно улыбался и говорил: "По мне хоть бы и вовсе луны но было... Наплевать!" Когда же я ему заметил, что сии слова легкомысленны, он дерзко заявил: "А ты, мымра, чего за луну заступаешься? Нешто и ее ходил с праздником поздравлять?" Причем присовокупил безнравственное выражение в смысле простонародного ругательства, о чем и имею честь донести. Глоталов. С подлинным верно: Человек без селезенки.

{03075}

НА КЛАДБИЩЕ

"Где теперь его кляузы, ябедничество, крючки, взятки?" Гамлет. - Господа, ветер поднялся, и уже начинает темнеть. Не убраться ли нам подобру-поздорову? Ветер прогулялся по желтой листве старых берез, и с листьев посыпался на нас град крупных капель. Один из наших поскользнулся на глинистой почве и, чтобы не упасть, ухватился за большой серый крест. - "Титулярный советник и кавалер Егор Грязноруков..." - прочел он. - Я знал этого господина... Любил жену, носил Станислава, ничего не читал... Желудок его варил исправно... Чем не жизнь? Не нужно бы, кажется, и умирать, но - увы! - случай стерег его... Бедняга пал жертвою своей наблюдательности. Однажды, подслушивая, получил такой удар двери в голову, что схватил сотрясение мозга (у него был мозг) и умер. А вот под этим памятником лежит человек, с пеленок ненавидевший стихи, эпиграммы... Словно в насмешку, весь его памятник испещрен стихами... Кто-то идет! С нами поравнялся человек в поношенном пальто и с бритой, синевато-багровой физиономией. Под мышкой у него был полуштоф, из кармана торчал сверток с колбасой. - Где здесь могила актера Мушкина? - спросил он нас хриплым голосом. Мы повели его к могиле актера Мушкина, умершего года два назад. - Чиновник будете? - спросили мы у него. - Нет-с, актер... Нынче актера трудно отличить от консисторского чиновника. Вы это верно заметили... Характерно, хотя для чиновника и не совсем лестно-с. Насилу мы нашли могилу актера Мушкина. Она осунулась, поросла плевелом и утеряла образ могилы...

{03076}

Маленький дешевый крестик, похилившийся и поросший зеленым, почерневшим от холода мохом, смотрел старчески уныло и словно хворал. - "забвенному другу Мушкину"... - прочли мы. Время стерло частицу не и исправило человеческую ложь. - Актеры и газетчики собрали ему на памятник и... пропили, голубчики... - вздохнул актер, кладя земной поклон и касаясь коленами и шапкой мокрой земли. - То есть как же пропили? - Очень просто. Собрали деньги, напечатали об этом в газетах и пропили... Это я не для осуждения говорю, а так... На здоровье, ангелы! Вам на здоровье, а ему память вечная. - От пропивки плохое здоровье, а память вечная - одна грусть. Дай бог временную память, а насчет вечной - что уж! - Это вы верно-с. Известный ведь был Мушкин, венков за гробом штук десять несли, а уж забыли! Кому люб он был, те его забыли, а кому зло сделал, те помнят. Я, например, его во веки веков не забуду, потому, кроме зла, ничего от него не видел. Не люблю покойника. - Какое же он вам зло сделал? - Зло великое, - вздохнул актер, и по лицу его разлилось выражение горькой обиды. - Злодей он был для меня и разбойник, царство ему небесное. На него глядючи и его слушаючи, я в актеры поступил. Выманил он меня своим искусством из дома родительского, прельстил суетой артистической, много обещал, а дал слезы и горе... Горька доля актерская! Потерял я и молодость, и трезвость, и образ божий... За душой ни гроша, каблуки кривые, на штанах бахрома и шахматы, лик словно собаками изгрызен... В голове свободомыслие и неразумие... Отнял он у меня и веру, злодей мой! Добро бы талант был, а то так, ни за грош пропал... Холодно, господа почтенные... Не желаете ли? На всех хватит... Бррр... Выпьем за упокой! Хоть и не люблю его, хоть и мертвый он, а один он у меня на свете, один, как перст. В последний раз с ним вижусь... Доктора сказали, что скоро от пьянства помру, так вот пришел проститься. Врагов прощать надо.

{03077}

Мы оставили актера беседовать с мертвым Мушкиным и пошли далее. Заморосил мелкий холодный дождь. При повороте на главную аллею, усыпанную щебнем, мы встретили похоронную процессию. Четыре носильщика в белых коленкоровых поясах и в грязных сапогах, облепленных листвой, несли коричневый гроб. Становилось темно, и они спешили, спотыкаясь и покачивая носилками... - Гуляем мы здесь только два часа, а при нас уже третьего несут... По домам, господа?

{03078}

ГУСИНЫЙ РАЗГОВОР

В синеве небесной, совершая свой обычный перелет, длинной вереницей летели дикие гуси. Впереди летели старики, гусиные действительные статские советники, позади - их семейства, штаб и канцелярия. Старики, кряхтя, решали текущие вопросы, гусыни говорили о модах, молодые же гусаки, летевшие позади, рассказывали друг другу сальные анекдоты и роптали. Молодым казалось, что старики летят вперед не так быстро, как того требуют законы природы... - Так нельзя лететь! - говорили они, когда истощался запас сальных анекдотов. - Это чёрт знает на что похоже! Летим, летим и еще до Черного моря не долетели! Эй, вы, ваше -ство! Будете вы по-божески лететь или нет? Рассудительные же старики рассуждали иначе: - И не понимаю, зачем только мы летим, Гусь Гусич! - говорил один старичок другому, записывавшему фамилии роптавших. - Летим на Запад, в неведомую бездну, в страну опереток! Согласен, оперетка хорошая вещь, даже необходимая, но поймите же, что мы для нее еще не созрели! Для нас с вами куплет "Все мы невинны от рожденья", пожалуй, еще ничего, для ума же не созревшего он гибель. - Душевно рад, ваше -ство, что нахожу в вас соучастника в своей скорби. Природа заставляет нас лететь, здравый же смысл вопрошает: ну, к чему мы летим? Сидеть бы нам зиму здесь, где и места много, и яства изобильны, и гусиная нравственность самобытна. Взгляните вы на этих свойских гусей! Сколь завидна их доля! Живут оседло... Тут у них и даровой корм, и вода, и навоз, в недрах коего заключается много богатств, и многоженство, освященное веками... И сколькими важными поступками летописи их украшены! Не спаси они Рима, этого рассадника римских тлетворных