Вне закона - Дональд Уэйстлейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У двери Коуви остановился, повернулся, пожал Фарли руку. Рассмеялся:
— Кто бы мог подумать? Навсегда остаться среди живых…
В греческой мифологии Эос, богиня зари, жить не могла без людей-любовников. Она по уши влюбилась в смертного, Тифона, сына царя Трои, и долго убеждала Зевса позволить ему навсегда остаться среди живых.
Бог богов согласился. Но упустил одну мелочь: даровать Тифону не только бессмертие, но и вечную молодость. И если Эос ни на йоту не менялась, то Тифон с каждым годом становился старше и дряхлее, пока так не состарился, что более не мог ни двигаться, ни говорить. В ужасе Эос превратила его в насекомое и раскрыла объятия другим возлюбленным.
И вот теперь, сидя за столом в своем кабинете фонда «Лотос», Уильям Фарли думал об этом мифе. «Поиск бессмертия для нас, смертных, всегда сопровождался трудностями, — размышлял он, — но как же упрямо мы игнорировали предупреждение в мифе о Тифоне (и логику, и науку) и продолжали искать способы обмануть смерть».
Фарли посмотрел на фотографию обнимающейся молодой пары. Фотография тех же людей, только постарше, стояла на бюро позади стола. Его родители. Они погибли в автокатастрофе, когда он учился в медицинской школе.
Их единственному сыну, который очень любил родителей, потребовались месяцы, чтобы оправиться от шока. А когда Фарли смог продолжить учебу, то решил специализироваться на медицине экстренной помощи, посвятить свою жизнь спасению людей, получивших тяжелые травмы.
Но молодого человека отличал блестящий ум, и он не мог полностью реализовать себя в отделении экстренной хирургии. Лежа без сна долгими ночами, думая о погибших отце и матери, он находил, хотя и малое, утешение в том, что биохимически они продолжали жить в нем. Так у него развился интерес к генетике, и он с головой ушел в эту науку.
Месяцы, потом годы маниакальных, по двенадцать часов в день, исследований привели ко многим открытиям, не выходящим за рамки закона. Но при этом у него возникали менее традиционные, если не сказать странные, идеи. К примеру, клонирование сознания.
Неудивительно, что известные в генетике люди или игнорировали, или высмеивали его. Профессиональные журналы отклоняли его статьи, заявки на гранты возвращались. Постоянные отказы не обескураживали Фарли, но не снимали главного вопроса — где взять миллионы и миллионы, необходимые на практическую проверку его гипотез. И однажды, несколько лет назад, когда он, без цента в кармане, жил в однокомнатной квартире, которую снимал в доме у железной дороги, ему позвонил давний знакомый. Он прослышал о незавидном положении Фарли, и у него возникла интересная идея.
— Ты хочешь добыть деньги на свои исследования? — спросил он обедневшего коллегу. — Это просто. Найди действительно больных, действительно богатых пациентов и продай им бессмертие.
— Что?
— Нет-нет, ты послушай, — продолжил давний знакомый. — Найди пациентов, которые все равно скоро умрут. Они же будут в отчаянии. Если правильно преподнести твой товар, они его купят.
— Мне пока нечего продавать, — ответил Фарли. — Я верю, что смогу этого добиться. Но на достижение практического результата могут уйти годы.
— Что ж, иногда приходится поступаться принципами. Ты можешь зарабатывать десять, двадцать миллионов долларов в день. На такие деньги можно оснастить отличную лабораторию.
Фарли молчал, обдумывая эти слова. Потом сказал:
— Я могу сохранить образцы тканей, и когда клонирование станет возможным, оживлю их первыми.
— Мудрое решение, — кивнул давний знакомый.
Фарли почувствовал, что тот не верит в возможность практической реализации этих идей. Неверие, однако, не имело значения, раз он брался помочь Фарли добыть необходимые для исследований деньги.
— Тогда по рукам, — улыбнулся Фарли своему коллеге, Энтони Шелдону, из кардиологического отделения Уэстбрукской больницы, не только блестящему кардиохирургу, но и ловкому предпринимателю.
Вот так, пятью годами раньше, они основали фонд «Лотос», клинику и россыпь псевдоблаготворительных организаций. Доктор Шелдон, кабинет которого располагался рядом с Центром поддержки кардиологических больных, сумел изыскать возможность заглядывать в файлы пациентов, которые обращались в центр, и выбирал самых богатых и больных. Потом разными способами направлял их в фонд «Лотос», где Фарли продавал им возможность навсегда остаться среди живых.
Фарли сомневался, что кто-нибудь купится на эту уловку, но Шелдон как следует натаскал его. Продумал все до мелочей. Нашел индивидуальный подход к каждому из потенциальных клиентов и снабдил Фарли необходимой информацией. В случае Бенсонов, к примеру, Шелдон узнал о том, что они очень любили друг друга. Вот Фарли и взял их тем, что они смогут навсегда остаться рядом. Так они и написали в предсмертной записке. Из медицинской карты Роберта Коуви в ЦПКБ Шелдон выяснил, что у того есть сын, отношения с которым не складываются, вот Фарли и ввернул, что у клиента может появиться еще одна возможность встретиться со своими детьми.
Шелдон позаботился и еще об одном важном моменте. Настоятельно требовал, чтобы потенциальные клиенты получали значительную дозу люминакса (им сдабривался кофе, чай, другие напитки, которые подавали в фонде). Оба доктора полагали, что без легкого наркотического опьянения человеку трудно подписаться под такой заумной идеей, как клонирование сознания.
Но решающим фактором, конечно, было другое — отчаянное желание людей, стоящих на пороге смерти, поверить в то, что обещал им Фарли.
И один за другим люди ловились на этот крючок. За пять лет фонд «Лотос» заработал почти девяносто три миллиона долларов.
И все шло хорошо до последнего времени, когда они потеряли чувство меры. Вернее, его потерял Шелдон. Ранее они договорились, что кардиолог никогда не будет направлять в фонд своих пациентов, а после того, как кто-то согласится обрести бессмертие, будут выдерживать паузу в полгода, а то и год. Но у Тони Шелдона то ли появилась любовница с очень большими запросами, то ли он крупно проигрался на бирже. И так уж вышло, что сразу после Бенсонов появились Уитли, куда как более богатая чета, и Фарли с неохотой уступил уговорам Шелдона познакомить с достижениями фонда и их.
Но они узнали, что Уитли, пусть ему и не терпелось стать участником программы, хотел убедиться, что его не надуют, а потому заказал специальную литературу по компьютерам, использующимся в генетических исследованиях, и по самой генетике. После смерти пациентов Фарли и Шелдону пришлось собрать все находившиеся в доме материалы, сжечь в камине и обыскать весь дом в поисках улик, которые могли вывести на фонд.
Их вторжение в дом, возможно, насторожило полицию, которая и начала расследование обоих самоубийств. Копы допросили Шелдона, нагнав страху на Фарли. Но потом ситуацию разрядило появление козла, точнее, козы, отпущения — Мак Маккаффри, молоденькой медсестры (консультанта) Центра поддержки кардиологических больных. Она курировала их последнего потенциального кандидата на участие в программе, Роберта Коуви, а ранее консультировала как Бенсонов, так и Уитли. И благодаря этому попала в список подозреваемых. Ее положение усугубило и нежелание признаваться в том, что она консультировала Бенсонов. После самоубийства последних медсестра солгала насчет того, что виделась с ними, и выкрала из ЦПКБ медицинскую карту Бенсона. То есть сама подставила себя под удар. А потом Шелдон воспользовался своими связями и через фармацевта ЦПКБ получил пару бутылей, в которых центр покупал люминакс, бросил в них несколько таблеток. Бутыли он спрятал в доме Маккаффри, дабы все выглядело так, словно она накачивала пациентов люминаксом, а потом уговаривала покончить с собой. Фарли, для которого смерть и старение стали навязчивой идеей, собрал целую библиотеку статей по самоубийствам и эвтаназии. С десяток ксерокопий таких статей они оставили в гараже Маккаффри, вместе с бутылями из-под люминакса, на случай если им понадобится человек, на которого они могли вы взвалить всю вину.
В этом их план удался. Маккаффри арестовали и посадили за решетку.
Конечно, арест медсестры сильно огорчил Фарли. Он даже размышлял вслух о том, что нужно сообщить полиции о ее невиновности. Но Шелдон доходчиво объяснил, что за этим последует, и Фарли отказался от первоначального намерения…
— Слушай, — сказал ему Шелдон, — мы сделаем это еще раз, с этим Коуви, а потом возьмем паузу. На год. На два.
— Нет. Давай подождем.
— Я его проверил, — упорствовал Шелдон. — Он стоит больше пятидесяти миллионов.
— Я считаю, слишком рискованно.
— Я уже думал об этом. Поскольку полиция расследует самоубийства Бентонов и Уитли, — объяснил Шелдон, — будет лучше, если старика убьют при ограблении или он попадет под машину.