Начало новой истории - Трилата Нижеги

Эктори взяла с Оргоса клятву верности, предложила сделать его первым правителем нового государства, тот ответил:

— Не хочу я стоять во главе, лучше буду генералом армии, а в правители ставь Ринора — мальчишка неплохой, понятливый и исполнительный. А ещё распусти городской совет, там нынче продажные твари.

Эктори кивнула. Занялась сокрытием планеты от внешних вмешательств: оборвала все пути перемещения, потом составила запрос на вычёркивания планеты из списка свободных для посещения по причине смены её хранителя и согласно воли её нового, отправила письмо в правящий совет миров — они всё обязательно одобрят, в этом Эктори не сомневалась на её стороне были хранители, таков уж между ними уговор.

Вскоре к ним постучался управитель, сообщил что всё готово — карты и летописи лежат в библиотеке, он может провести. Эктори похлопав Ринора во плечу, пригласила зайти, принялась рассказывать:

— Это, — указала на Оргоса, — твой новый советник и военачальник, а ещё мой заместитель. Ты в скором времени станешь у нас амператором. А сейчас, увеличиваем на пятнадцать процентов плату за ввоз товара, и производим перераспределение имущества, чтобы не осталось бездомных и зажиточных. Расчёт площади производим по количеству жителей и их работы. Тут у нас же неподалёку рудники? Открываете новый горизонт, там действительно есть жила, сконцентрируйте все силы на ней. Шахтёрам, медикам, солдатам, поварам, крестьянам и прочему рабочему классу и представителям жизненно необходимых профессий выдаём большие наделы. Чиновников вообще можно упразднить, торговцы тоже не особо нужны, но толковых и тех, кто не слишком сильно будет класть в свой карман внести в списки и потом пригласить ко мне, будем внешнюю торговлю налаживать. Ещё изымать иномирскую валюту и выплачивать из казны, позже я её на металлы и минералы обменяю. Несогласных в камеры не сажать, а отправлять на рудники, но не слишком долго, это всё же не рабы, их можно отпускать как только найдут что-то, только за убийство пожизненный работы или служба в особых отрядах первопроходцев. Ещё стражникам и шахтёрам повысьте жалование. Плюсом вводим такую схему: любые желающие вносят плату за аренду оборудования на определённый срок, Оргос, рассчитай его, чтобы мы не вышли в минус. Так же откройте набор добровольцев в армию. Я пока ухожу, вернусь дней через тридцать, может чуть меньше, и жду отчётов о начале введения изменений, в первую очередь жалование и налог, шахтёры и стражники, заключённые, кстати нужно ещё постепенно снизить налоги с жителей. А ещё список купцов. Остальное — план на время оставшееся до конца хода, — закончила Эктори уже растворяясь в дверном проёме.

Оргос и Ринор переглянулись у обоих осталось невысказанным замечание, что госпожа из иного мира спятила.

* * *

Во время занятий Эктори не могла думать ни о чём ином кроме как о религии. Во все времена все живые кому-то поклонялись, надеялись на помощи и защиту свыше и как ни прискорбно ей было ото признавать, но подобное было в некоторой степени применимо даже к ариям, они верили в Судьбу, в её справедливость и тайно просили благосклонности. Пожалуй слова от том, что на что-то была воля Судьбы составили бы некоторых соотечественников Эктори поступить именно так, как от них требовали, а если бы их произнесли определённые уста, то и она сама не стала бы исключением. Но для жителей Оргоса было необходимо что-то более простое и понятное, не какая-то там Судьба которую никто никогда не видел и никто не может понять Её целей и мотивов, а что-то реальное, ощутимо и максимально наглядное. Благо у них было множество божеств и ввести ещё одно не составило бы особого труда. Большинство рабочих понятия не имели про существование иных миров и странников между ними, а даже тех, у кого оно всё-таки было, можно убедить, что на самом деле сама Эктори и есть посланник богов, или лучше богиня… С одной стороны то, что она богиня объяснило бы её постоянные отсутствия, а с другой возложило бы большую ответственность. Всё же богу, которого нельзя напрямую упрекнуть в самодурстве, можно больше позволить, да и ей будет проще, в случае чего скажет, что лишь исполняет чужую волю и является рупором чужих слов. А значит теперь ей предстояло создать бога…

Так Эктори задумалась о том, что у неё вовсе не было именной печати, которая теперь могла бы стать символом нового божества. У отца была, она же стала символом Империи, у матери была и у Корэра, а Экор так даже менял её в течении жизни, у Советника была, а Гэо брал себе его, как продолжатель его пути и не правящая особа, Мира и Тиллери использовали семейную, даже отвратительная упырица когда-то имела свою печать.

Ар была дочерью своих отца и матери, а значит имела полное право использовать элементы их печатей или сделать нечто похожее на их. Так у Экора какое-то время была на печати девяти конечная звезда, только красная на золотом, с прямыми лучами и без круга в центре. А Корэр просто убрал круг из центра, сведя лучи к середине и закруглив края, перекрасив фон в синий, а эмблему в белый, и назвал это ураганом.

Ещё одним упрощение задачи стоило то, что в Империи предпочиталась форма круга, как символа равенства и воплощения порядка.

Эктори с уверенностью решила, что божество её будет отвечать за порядок, перед ней все должны быть равны, потому она нарисовав круг, разделила его изгибающейся линией на две равные части, в левую нижнюю поместила печать матери — планету, в левую верхнюю — звезду, только не девяти конечную, а состоящий из трёх колец, вписанных друг в друга, с короткими лучами исходящими из них и из контура внешнего круга с той стороны, которую занимала звезда, окольцевав сё это ещё одним кругом Эктори довольно посмотрела на получившийся символ. Он был вполне лёгок для запоминания, но сложен для быстрого воспроизведения, его можно было легко сократить до простых форм, а значит он вполне подходил. Потому, сразу после занятий Эктори помчалась регистрировать печать и изготавливать её в электронном варианте. После сходила к Дядюшке, выковала свою печать из имперского золота, залила рисунок яркой, холодно-зелёной эмалью.

* * *

Ринор и Оргос сидели в гостиной дома управителя, ужинали. Висело гнетущее молчание, даже слуги не осмеливались тревожить господ. И у того и у другого на языке вот уже двадцать семь дней вертелась лишь одна невысказанная