Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XX века.Книга 1 - В. Новиков

Янгер выходит на улицу, чтобы «проверить», действительно ли ему грозит смерть, предсказанная Небожителями. Когда он видит грузовик, который вот-вот задавит маленькую девочку, он в течение нескольких мучительных секунд не знает, как ему поступить — вытащить девочку из-под колес и погибнуть самому или безучастно наблюдать за ее смертью. Но неожиданно для себя он ощущает страх, который совершенно парализует его волю, и он с ужасом видит, как погибает и водитель грузовика, и девочка. Он возмущен коварством Небожителей, которые ловко сыграли на его малодушии и фактически лишили его возможности выбора. Янгер полагает, что «человек неспособен решать свободно, если он не знает, что он за человек». Однако в предчувствии новой жизни Янгер быстро утешается и пытается хотя бы в основных чертах восстановить свою прежнюю жизнь.

Его старая любовница Ана Френч (ей, как и ему, в этот день исполняется шестьдесят пять лет), которой он объясняет, что страдает амнезией, помогает ему вспомнить все, что связано с их давним романом. Ана рассказывает ему крайне запутанную историю их отношений, о том, как сложился «любовный треугольник», в возникновении которого ее муж, гинеколог, заядлый спортсмен, карьерист и, кстати сказать, импотент, сыграл не последнюю роль. Проходит пять лет. Янгер постепенно входит во вкус отпущенной ему «второй» жизни и, продолжая любить Ану, увлекается ее дочерью, художницей Анадионой, муж которой, скульптор Лесли Лонгфилд, также был любовником Аны. Ана умирает, а Янгер подводит итог пяти годам жизни, прожитой «в обратном порядке»: он понял, что всякий выбор означает «беспечную покорность судьбе», и хочет пережить все заново. На паях с Лесли Лонгфилдом Янгер открывает маленькую художественную галерею, которая служит ему удобной ширмой для его связи с Анадионой.

Янгер встречается с католическим священником Дезом Мораном, с которым был знаком много лет назад. Тот узнает Янгера и признается ему, что, когда он был еще юным студентом-богословом, у него была любовная связь с Аной и он уверен в том, что Анадиона — его дочь. Янгер узнает, что Лесли на выставке своих работ в Филадельфии познакомился с пожилым мужчиной по имени Джимми Янгер, который считает себя сыном известного журналиста Роберта Янгера. Янгер, который продолжает неумолимо молодеть, поражен тем, что у него есть сын, уже годящийся ему в отцы. Кроме того, оказывается, что Джимми, который мальчишкой попал в Америку, опекал брат Янгера, Стивен, о котором он тоже ничего не помнит. Более того, Янгер узнает, что у Джимми есть сын, названный Бобом в его честь. Янгер все больше запутывается в лабиринте своего прошлого. Анадионе уже пятьдесят четыре года, а ее дочери Нане — семнадцать. Янгер флиртует с девушкой, стареющая Анадиона страдает от ревности. Лесли умирает в результате нелепого несчастного случая. Янгер становится любовником Наны, а Анадиона вскоре умирает. Янгер узнает, что перед своей кончиной Лесли, который догадывался о связи Янгера с Наной и перехватывал их любовные послания, отдал все письма Янгера к Нане и Анадионе Дезу, а тот показал их Нане. Это приводит к ссоре между Наной и Янгером. В этот момент в дом является внук Янгера Боб, приехавший из Америки, чтобы разыскать всех Янгеров, которых сумеет найти, так как его глубоко волнует прошлое его героического рода, отличившегося в ирландском восстании.

В разговоре с Бобом, который упорно выспрашивает у него сведения о брате своего деда, Янгеру приходится выдать себя за собственного отца и сделаться собственным сыном. Боба и Нану влечет к друг другу, Нана становится его секретарем, изучает семейные архивы и знакомится со знатоком генеалогии Эми Пойнсет. Нана приходит к выводу, что физическое существование Янгера невозможно подтвердить никакими документами. Она рассказывает Янгеру, что Боб на самом деле приехал для того, чтобы выяснить, не осталось ли в Ирландии родственников, которые могут претендовать на большое наследство: дело в том, что отец Боба умер, не оставив завещания. Понимая, что Янгер что-то скрывает от нее и не хочет открыться ей, она уезжает в Париж изучать философию, но Янгер приезжает туда и раскрывает ей свою тайну. Они становятся мужем и женой и в 1994 г. у них рождается дочка, Ана. Девочку отправляют учиться в интернат, а Нана в сорок один год получает степень доктора философии, но становится болезненно чувствительной к разнице их лет. Когда Янгер молодеет настолько, что выглядит моложе своей дочери, Нана уговаривает его уехать.

Янгер встречает в Бостоне Боба Янгера, представляется собственным сыном и гостит в его имении в Техасе. Он влюбляется в шестнадцатилетнюю дочь Боба, которую назвали Кристабел в честь прабабки, то есть первой жены Янгера. Он становится ее первым любовником, но ей чужд романтический склад его души, и она вскоре бросает его, чтобы выйти замуж за еврея Билла Мейстера, который в два раза старше ее, хотя отец Кристабел в ужасе от такого союза. В имение Боба приезжает Эми Пойнсет и разоблачает Янгера, который, по ее словам, самозванец и обманщик. Разыгрывается семейный скандал, и Кристабел, выстрелив в отца из револьвера, ранит его, после чего вместе с Янгером спасается бегством. Через некоторое время Янгер узнает, что Кристабел подчинилась воле отца и отказалась от брака с Биллом Мейстером. Янгер, которому скоро исполнится тринадцать лет, скучает по Нане и через два года умоляет ее в письме, чтобы она позволила ему вернуться.

Нана увольняется из университета, где она читала лекции по философии, ни с кем не видится и целиком посвящает свою жизнь Янгеру. Теперь она сама ведет записи в его тетради, отмечая возрастные метаморфозы своего мужа, который превращается в прелестного малыша. Однажды годовалый младенец Янгер, которому удается доползти до своей тетради, оставляет в ней прощальную запись. Если прежде, в самом начале своей «второй жизни», он лишь догадывался, что вновь прожить целую жизнь невозможно, то теперь он в этом уверен. Однако Янгер благодарен богам за этот подарок, а Нане — за ее любовь, благодаря которой он, Янгер, в возлюбленной распознал черты матери, за то, что узрел в облике Наны «исход своей жизни, совмещение концов и начал». Янгер благодарит Нану за то, что она открыла ему его прошлое и пошла вместе с ним на проигрыш. Последняя запись в тетради сделана рукой Наны. Она пишет о том, как Янгер уменьшался до размеров шелковичного червя, а потом исчез. Ее озадачивает вопрос, с какой целью боги провели этот эксперимент, если им заведомо было ясно, что, сколько ни прибавляй человеку жизненного опыта, он все равно ничему не научится. У Наны возникает ощущение, что боги просто забыли о цели своей жестокой игры, и она не исключает возможность того, что и ей будет предложено молодеть, а Янгер, который где-то рядом, крохотный, как моль, снова будет расти и взрослеть. Размышляя над этой возможностью, она сознает, что с радостью согласится на все, лишь бы быть с ним, с мальчиком, взрослым, стариком. «Вновь и вновь и вновь и…»

В. В.Рынкевич

Сэмюел Беккет (Samuel Beskett) [1906–1989]

В ожидании Годо

(En attendant Godot)

Пьеса (1953)

Эстрагон сидит на холмике и безуспешно пытается стащить с ноги башмак. Входит Владимир и говорит, что рад возвращению Эстрагона: он уж думал, что тот исчез навсегда. Эстрагон и сам так думал. Он провел ночь в канаве, его били — он даже не заметил кто. Владимир рассуждает о том, что трудно все это вынести в одиночку. Надо было думать раньше, если бы они давным-давно, еще в девяностые годы, бросились с Эйфелевой башни вниз головой, то были бы среди первых, а теперь их даже наверх не пустят. Владимир снимает шляпу, трясет ее, но из нее ничего не выпадает. Владимир замечает, что, видно, дело не в башмаке: просто у Эстрагона такая нога. Владимир задумчиво изрекает, что один из разбойников был спасен, и предлагает Эстрагону покаяться. Он вспоминает Библию и удивляется, что из четырех евангелистов только один говорит о спасении разбойника, и все почему-то верят ему. Эстрагон предлагает уйти, но Владимир считает, что уходить нельзя, ведь они ждут Годо, и если он не придет сегодня, то надо будет ждать его здесь завтра Годо обещал прийти в субботу. Эстрагон и Владимир уже не помнят, ждали ли они Годо вчера, не помнят, суббота сегодня или какой-то другой день.

Эстрагон задремывает, но Владимиру сразу становится одиноко, и он будит товарища. Эстрагон предлагает повеситься, но они никак не могут решить, кому вешаться первым, и в конце концов решают ничего не делать, ибо так безопаснее. Они подождут Годо и узнают его мнение. Они никак не могут вспомнить, о чем они просили Годо, кажется, они обращали к нему что-то вроде неопределенной мольбы. Годо ответил, что он должен подумать, посоветоваться с семьей, списаться кое с кем, порыться в литературе, свериться с банковскими счетами и только после этого принять решение.