Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2 - Андрей Савельев

Телевидение способно сделать и из Явлинского подобие профессора Доуэля. Любимцу владельцев ТВ делать ничего не надо — только рот открывать. Изобретать что-то умное не надо — повторяй себе одно и то же. Опровергать тебя никому не позволят.

Это, кстати, очень удобно — не иметь туловища. Говорящая голова функционирует в автоматическом режиме. Произносить можно все что угодно — любой фразе можно придать невероятную значимость. Не важно, что словарь говорящей головы не богаче, чем у Эллочки Людоедки. Десяток банальностей — вполне достаточно для “имиджа”.

Политическая и пропагандистская системы сейчас существуют в таком виде, что авторитет не имеет местного значения. Говорящие головы или дамы в интерьерах толкуют только о глобальном. Местной власти, местной проблематики, местных независимых газет для граждан не существует. Люди должны довольствоваться общением с назначенными им в наказание чиновниками и потому предпочитают от этого общения уклоняться. А как раз этого чиновнику и нужно, — чтобы никто над душой не стоял и не мешал преследовать шкурные цели, эксплуатируя свое доходное место.

В Москве, например, есть только мэр! В редких случаях в кадр попадают люди их его свиты. Какое-нибудь расплющенное в лепешку лицо г-на Цоя — большого специалиста по средствам массовой информации и связям мэрии с этими средствами.

С некоторых пор, правда в столице появились местные газетки. Но и там — одно лицо власти. Какой-нибудь Фазиль Морданович — и баста.

Местная система информации становится приложением местного же властного клана. Дело доходит до того, что население не знает, к кому обратиться по простейшему житейскому поводу. Гражданам своими услугами не досаждают ни ЖЭК, ни отделение милиции. Нет ни народного контроля, ни участкового, ни прокурора, ни сантехника… Подобные структуры живут как бы сами по себе. Как говорил один одесский юморист, главное — процесс!

Итак, мы видим, что выбор не программ, а людей — дело сложное, основательно замутненное всяческой кривдой и рекламными выкрутасами.

С выбором на основании программ дело обстоит еще хуже. Ведь крайне трудно проверить, собирается кандидат выполнять обещанное или только делает вид, что озабочен проблемами населения. Недоверие к авторам различных политических программ — дело нормальное, потому что написать логичную, выверенную программу может каждый десятый политик. Поэтому проблема состоит не в том, чтобы выбрать правильную программу, а в том, чтобы выбрать правильных людей с правильной программой. Они, исходя из компактного набора критериев, определяется по ходу дела в нашей непрерывно меняющейся обстановке. Их главная задача — провести наш корабль сквозь бури.

Какой курс у этого корабля? Этого сейчас, во время социально-экономического шторма, не может сказать никто. Следовательно, выбирается не программа (мало ли что можно написать на бумаге!), а команда и капитан. Для преодоления стихии бессмысленно строить программы.

Участвуя в выборах сегодня, мы должны сказать, какая должна быть власть.

Тут возникает три требования принципиального характера, которым должен удовлетворять кандидат в депутаты, чтобы ему можно было отдать свой голос.

Тезис первый — власть должна на всех уровнях принадлежать гражданам и осуществляться избранными представителями граждан. Вытекающее из этого следствие состоит в том, что с господством и произволом бюрократии необходимо покончить. То, что у нас происходит в последние годы — это мятеж бюрократии, бунт чиновничества. Это они вышли из-под контроля, а не простые люди, которые контроль за собой не потеряли! Они по-прежнему хотят спокойно, без излишеств и фантазий, без революций и потрясений, жить по-человечески. Поэтому те, что будет представлять во власти граждан, должны обладать способностью подавить теперешнее беснование бюрократии. Самим бюрократам — не место во власти. Чиновник, пропагандирующий себя за счет бюджета, собранного из средств граждан — просто вор, и относиться к нему надо соответственно.

Второй тезис — власть всегда в долгу перед своим народом. Отсюда вывод — власть должна осуществляться для народа (точнее — нации), а не народ существовать для власти. Вопрос должен стоять так: этот кандидат будет использовать народ в целях захвата и удержания власти или народ будет использовать своего представителя для разрешения неизбежных социальных противоречий и защиты общенациональных интересов?

Нам надо прийти к старой формуле — депутат слуга народа. Сомнение в репутации политика следует трактовать в пользу пострадавшего, а чаще всего пострадавшим бывает у нас именно народ.

Так как люди во власти не только следуют законам, но и создают их, от политика требуется нечто большее, чем гражданское послушание. Критерий тут другой — наличие или отсутствие доверия. Голосовать за подозрительных типов нельзя ни под каким видом! Только абсолютно прозрачная биография может становиться поводом для того, чтобы отдать свой голос ее обладателю.

Третий тезис, на который надо опираться, выбирая людей, а не программы, состоит в том, что целями власти должны быть порядок, справедливость и достаток. Речь должна идти не о законности, демократии или других отвлеченных понятиях — тертые политики трактуют их вкривь и вкось. В России испокон веку живут не по закону, а по справедливости, не по праву на собственности, а по праву на достаток, не по абстрактным принципам западной демократии, а по требованиям русского социального порядка.

По народным обычаям критерии порядка, справедливости и достатка скромны. Нас не роскошь влечет, но скромная, достойная жизнь. Нас привлекает не педантическое буквоедство, а элементарная чистота на улицах, организованность в учреждениях, защищенность от уголовщины. Нас не суд присяжных и пышный парламентаризм прельщает. Мы ждем минимальной ответственности от предпринимателей и хотим видеть представление о должном от чиновников. Мы не ожидаем, чтобы нам мгновенно был представлен газон, подстригаемый вот уже триста лет. Но хотя бы урны в метро и на автобусных остановках расставьте! Мы не хотим жить на помойке!

Если мы совместим представление о человеке, которому можно доверять на основании данных его биографии, то от него в качестве, кандидата в депутаты, можно потребовать стремления к порядку, справедливости и законности, к подавлению произвола чиновничества, а также понимания своей миссии как служения. Кандидат в депутаты должен совмещать данные, свидетельствующие о его высокой репутации, с пониманием своих общественных задач.

Только за такого кандидата стоит отдать голос. Он подобен вам, но лучше, а значит — защитит ваши интересы.

* * *

Накануне президентских выборов 1996 года в России с особой остротой стоял вопрос о том, какое будущее предопределяет поддержка того или иного кандидата на этот пост. Выбирая Президента страны мы имели редкую возможность поставить над собой человека с практически диктаторскими полномочиями. Поэтому национальное бытие — от глобальных вопросов государственного строительства до элементарных проблем бытового благополучия — связано с личностным потенциалом того, кто должен был взойти на политический Олимп в результате выборов.

Естественное желание каждого избирателя, концентрирующееся в коллективную волю, состоит в том, чтобы избрать для себя настоящего лидера, защитника и хозяина страны. Россия ждет и жаждет национального лидера, а его все нет и нет. Отсутствие национального лидера в течение многих лет подрывает духовный и культурный потенциал страны, размывает национальную идентичность населения России, дезорганизует трудовую мораль. Национальная идея, лишенная конкретного человеческого образа, перестает восприниматься. Важнейшая задача президентских выборов — вернуть Национальной Идее видимый и ощутимый образ.

Утрата национального лидера в России всегда была связана с наступлением Смутного времени и крайне болезненным преодолением естественных в жизни любого государства кризисных периодов. Наиболее жестоким потрясением было для России разрушение монархии и убийство Николая II и его семьи. Доказательство права Ленина на роль национального лидера обернулось страшной гражданской войной. Второй раз в ХХ веке национальное лидерство было утрачено Хрущевым. После него лишь на небольшие промежутки времени роль "отца нации" смогли сыграть Горбачев (1985–1989) и Ельцин (1989–1991).

Какие же политики имели реальные шансы быть избранными, насколько серьезными были их претензии на роль национального лидера? Разобравшись в этих вопросах, мы в другой раз быстрее поймем кого мы собираемся выбирать, по каким правилам нам предлагают это делать, что мы можем получить в результате?

Политическое «меню» в 1996 году было очень скудным. Если правящий режим мог выставить для участия в «забеге» лишь Ельцина или Черномырдина, то оппозиция способна была ответить всерьез лишь фигурами Зюганова, Жириновского, Явлинского и Лебедя.