Путешествие на Запад. ТОМ IV - У Чэн-энь

Сановник слово в слово записал все, сказанное императором. После этого сразу же был вызван праведный монах Сюань-цзан, который в это время уже находился у входа в приемный зал и ждал случая войти, чтобы выразить свою благодарность. Как только он услышал, что его зовут, он тотчас вошел и совершил земной поклон, распростершись ниц. Император Тай-цзун повелел, чтобы его попросили подняться на тронное возвышение, и передал ему написанное. Сюань-цзан прочитал и опять начал низко кланяться, выражая свою благодарность.

– Государь и повелитель мой! – восхищенно воскликнул он. – Какой прекрасный слог, он напоминает мне далекую древность! Какая глубина и изысканность в выражениях! Я не знаю только, как называется это произведение.

– Мы всю ночь слагали его, – отвечал император Тай-цзун, – с намерением выразить в нем благодарность тебе, меньшой брат наш. Назовем его: «Вступление к премудрому учению». Что ты скажешь на это?

Вместо ответа Сюань-цзан много раз стукнул головой об пол, непрестанно произнося слова благодарности.

Тогда Тай-цзун вновь заговорил:

– Мне стыдно, что я, не обладая ни талантами, которые можно было бы уподобить благородному нефриту моего скипетра, ни красноречием, равным по звучности колоколу и билу, составил это вступление. Что касается сокровенного смысла священного учения Будды, то таковой мне вовсе не известен. По правде говоря, придуманное мною вступление составлено весьма неискусно и грубо. Его можно уподобить кляксам, замаравшим золотые дощицы драгоценных книг, или обломкам черепицы в роскошном саду. Размышляя над этим, я чувствую, как пылает мое лицо от жгучего стыда. Ты напрасно расточаешь мне свою благодарность.

В это время придворные все в один голос стали поздравлять государя с удачно написанным вступлением, совершили перед ним земные поклоны, после чего сочинение государя было обнародовано и распространено как во дворце, так и за его пределами.

– Меньшой брат наш, – обратился император к Сюань-цзану, – что ты скажешь, если я попрошу тебя прочесть нам вслух что-нибудь из священных книг?

– О повелитель и владыка! – отвечал Танский наставник. – Священные книги следует читать в подобающем месте. В твоем драгоценном дворце нельзя их читать.

Тай-цзуна очень обрадовал прямой ответ Сюань-цзана, и он тотчас же обратился с вопросом к одному из приближенных:

– Какой из монастырей города Чанъань самый чистый? Из рядов просвещенных мужей выступил вперед самый старший, по имени Сяо Юй[89].

– У нас в городе своей чистотой славится монастырь Яньта-сы, – сказал он.

Император Тай-цзун тотчас же распорядился:

– Пусть каждый из вас с благоговением возьмет по нескольку тетрадей священных книг и вместе со мной отправится в этот монастырь. Мы попросим там нашего меньшого брата побеседовать с нами о священных книгах.

Придворные выполнили императорское повеление и, последовав за царским поездом, сложили книги на высоком помосте перед храмом.

– Ба-цзе и Ша-сэн! Взнуздайте коня-дракона и приведите в порядок дорожные узлы, – распорядился тем временем Танский наставник, – а ты, Сунь У-кун, будь около меня, – добавил он.

После этого он обратился к государю:

– О владыка и повелитель! Если ты хочешь, чтобы верные книги священного писания Будды распространились по всей Поднебесной, надо, чтобы с них сняли копии. Только тогда можно будет обнародовать их. А самые книги следует хранить как драгоценность, ни в коем случае нельзя обращаться с ними небрежно.

– Ты совершенно прав! Совершенно прав! – с улыбкой сказал Тай-цзун.

Он велел вызвать из палаты словесности, а также из приказа письмоводства всех чиновников-переписчиков и приказал им переписать священные книги.

Для этого была построена еще одна кумирня, в восточной части города, которую назвали Кумирня в честь милостивого императорского повеления.

С благоговением взяв обеими руками несколько тетрадей, Танский наставник взошел на помост и только хотел было приступить к чтению, как почувствовал веяние благоуханного ветра, обдувающего его со всех сторон. В воздухе ему явились восемь хранителей Будды, которые громко окликнули его.

– Положи священные книги и тетради, ты, собирающийся читать их! – приказали они. – Следуй за нами на Запад!…

Находившиеся внизу у помоста Сунь У-кун и остальные ученики Танского наставника, а также белый конь тут же, прямо с земли, поднялись на воздух. Танский наставник, оставив священные книги, тоже поднялся на воздух прямо с помоста и вознесся на девятое небо. Император Тай-цзун и его многочисленные придворные пришли в полное замешательство. Устремив взор к небу, они опустились на колени и стали совершать низкие поклоны.

Послушайте, как рассказано об этом в стихах.

Недаром праведный монахНе пожалел трудов и сил.Чтоб книги верные достать,Он стойко горести сносил,И то пешком, то на коне,В одежды странника одет,По землям западным плуталЧетырнадцать суровых лет.Десятки гор, десятки рекСкитальцу преграждали путь,Пытались дьяволы не разЕго решимость пошатнуть,Но все упорней шел монахК хранилищу священных книг –Три тысячи миров прошелИ средоточья их достиг.Так он свой подвиг завершил,Познал спасенья вечный свет,В своем скитании святомИзведав восемьдесят бед,Но, видно, было их числоНе до конца завершено:К жестоким бедствиям егоПрибавилось еще одно.Святые книги получив,Постигнув тайны их вполне,Домой отправился монахИ отдал их родной стране.Он искру Истины принес,А искра сделалась огнем,И с благодарностью народХранит предание о нем.

Кончив кланяться, император Тай-цзун избрал достойного монаха, чтобы он устроил в монастыре Яньтасы большие моления, на которых был бы прочтен весь свод священных книг ради избавления от адских мук и терзаний бесприютных душ. О том, как происходила переписка священных книг и как их распространили по всей Поднебесной, мы рассказывать не будем.

Вернемся к восьми хранителям Будды, которые увлекли за собой на благоуханном порыве ветра Танского наставника с его учениками и с белым конем обратно на чудесную гору Линшань. Путь в оба конца занял ровно восемь дней.

Когда восемь духов-хранителей с Танским наставником прибыли на гору Линшань, ее обитатели как раз собрались перед Буддой и слушали его проповеди. Восемь хранителей обратились к Будде Татагате с такими словами: