Великий магистр (Тамплиеры - 2) - Октавиан Стампас

В эти часы не спал лишь один человек, вынашивающий в своей голове коварные планы. Его воспаленный от любви мозг уже не мог справиться с рыцарскими законами чести; ядовитая змея ненависти и мести ужалила его в самое сердце. То был Ренэ Алансон. Он узнал Этьена Лабе, державшего их в плену вместе с Анной Комнин, и понял, что сам дьявол предоставляет ему последний шанс - повернуть колесо судьбы в его сторону. Выхаживая в своем шатре, Ренэ тщательно обдумал как использовать захваченного разбойника в своих целях. Последние сомнения покинули его, и он вышел на воздух, направившись к палатке Жака Греналя.

Лабе, связанный по рукам и ногам, лежал в углу, равнодушно посмотрев на вошедшего, и снова закрыв глаза. Греналь приподнял голову и весело спросил:

- Пришли полюбоваться на самого грозного разбойника Триполи? Сейчас он похож на мокрого индюка, не так ли?

- Да, да, - согласился Алансон. - Не могли бы вы оставить нас наедине на несколько минут? Этот человек похитил наши драгоценности, когда мы с баронессой ехали в Иерусалим. Я хочу выяснить - где он их прячет.

- Хорошо, - подумав немного, ответил Жак Греналь. - Но будьте осторожны. Даже голодный крокодил менее опасен, чем Этьен Лабе. Я буду неподалеку! - и рыцарь, завернувшись в плащ, вышел из шатра.

- Не видать вам драгоценностей, как своей задницы! - зло засмеялся Лабе. - Сожалею, что мне тогда не удалось прикончить вас и насладиться с вашей спутницей!

Ренэ подавил негодование и подошел ближе. Некоторое время он внимательно разглядывал разбойника.

- Ну чего уставился? - выкрикнул Лабе, собираясь плюнуть в царедворца.

- Я, как видите, не держу на вас зла, - произнес Алансон. - Более того, предлагаю вам помощь. А драгоценности мне не нужны.

- Говорите яснее, - насторожился Лабе, нюхом почувствовавший спасение.

- Я могу освободить вас, - тихо сказал Ренэ. - Но только за одну услугу.

- Какую? - глаза разбойника заблестели.

- Здесь рядом, в шатре, спит человек, которого вы должны убить. Его зовут Гуго де Пейн. Охраны никакой, лагерь дремлет, часовых нет. Когда вы сделаете это - я дам вам лошадь - и вы свободны. Решайте.

Произнеся это, Алансон отшатнулся; лицо его побледнело, а на лбу выступил пот: но отступать было поздно.

- Да хоть целую дюжину де Пейнов! - радостно прошептал Лабе и потряс связанными руками. - А веревки?

- Сейчас... - отозвался Алансон и высунулся из шатра, сделав знак Греналю. Тот вошел внутрь, покосившись на разбойника.

- С чего это у него такая довольная рожа? - спросил он. Словно ему показали сковородку, на которой он будет поджариваться в аду! Признался он, где прячет драгоценности?

- Нет, - покачал головой Алансон, делая шаг в сторону.

- Вы не умеете разговаривать с людьми, подобного сорта, - улыбнулся Греналь. - Давайте я попро... - но он не успел договорить: в его спину под лопатку вошло острие кинжала, который держал в руке Алансон. Жак Греналь повернул к нему голову, в глазах застыло недоумение, а улыбка начала медленно исчезать с лица.

- Вытащи... - прохрипел он, испытывая невыносимую боль. Ренэ потянул за рукоятку кинжала, и Жак Греналь рухнул на пол, коснувшись головой ног Этьена Лабе.

- Вот это по-нашему! - восторженно прошептал разбойник, протягивая Ренэ связанные руки. Алансон быстро перерезал веревки и протянул ему кинжал.

- Шатер де Пейна слева отсюда, - произнес он. - Торопитесь. Сейчас я приведу лошадь.

- Все будет в лучшем виде, - пообещал разбойник, разминая затекшие руки и ноги. - А как же вы?

- А что - я? Я здесь не при чем.

- И то верно, - согласился Лабе. - Ловко вы все продумали. Ваша матушка, часом, не крутила амуры с дьяволом?

- Хватит болтать. Время уходит.

Лабе и Алансон осторожно выскользнули из шатра Греналя: один направился к лошадям, другой - в стоящий неподалеку временный приют Гуго де Пейна. У Этьена Лабе мелькнула мысль изменить ход действий и нырнуть в густую чащу, но жажда отомстить за собственное поражение превозобладала. Он осторожно отодвинул полог шатра и заглянул внутрь. Гуго де Пейн, лежа на спине, накрывшись плащом, спал; возле входа свернулся калачиком еще один человек желтолицый китаец Джан, веки которого были плотно сомкнуты. Сзади послышалось ржанье лошади...

Лабе шагнул в шатер и подкрался к рыцарю. Он решил нанести удар в горло и занес руку с кинжалом, но в это время сокрушительная сила сбила его с ног: распрямившийся словно пружина Джан, взметнувшись в воздух, перебил ему ребром ладони шейный позвонок. Лабе распростерся на полу, а к груди его уже был приставлен меч Гуго де Пейна, который не выпускал его из рук даже во сне.

- Кто тебя освободил, собака? - произнес Гуго, надавливая на рукоять. Лабе тщетно пытался опереться на локти; нижняя часть тела была парализована.

- Византиец... - прохрипел он, понимая, что на сей раз ему приходит конец. - Это он... он заколол Греналя и велел мне... убить вас... Будьте вы... прокляты!..

Гуго вышел из шатра и увидел идущего по краю лагеря Ренэ Алансона, держащего за узды лошадь.

- Стойте! - крикнул ему де Пейн и ринулся наперерез. Ошеломленный Алансон выпустил повод из рук.

- Вы? - в отчаянье выкрикнул он, не веря своим глазам.

- Зачем вы сделали это? - сурово спросил де Пейн, надвигаясь на царедворца. Их громкие голоса разбудили спавших рыцарей и латников. Из шатров и палаток выглянули сонные лица. Пятясь, Алансон споткнулся о корягу и полетел навзничь.

- Я ненавижу вас! - истерично взвизгнул он. - Вы - источник моих бед, вы - принесли мне самые мучительные страдания! О, как я жажду вашей смерти!

Глядя на извивающегося, корчащегося на земле рыцаря, рвущего руками траву, извергающего потоки брани, де Пейн почти пожалел его, понимая - в чем кроется причина его ненависти...

- Убейте меня! - кричал Алансон, потеряв человеческий облик. - Или я убью вас! Я зарежу вас ночью, лишь только вы сомкнете глаза!

Вокруг них собрались люди, тревожно переглядываясь и еще не понимая, что здесь произошло. Из шатра, тем временем, уже выносили тело Жака Греналя, а из другой палатки - волочили за ноги Этьена Лабе, чьи проклятья не уступали ругани Ренэ Алансона.

- Возьмите свой меч! - произнес Гуго де Пейн. - И пусть нас рассудит Господь Бог!

- А-а!.. Хорошо же! - закричал Алансон, обнажая клинок. Зрители расступились, освобождая пространство для поединка.

- Нет, нет! Прекратите! - раздался вдруг хорошо знакомый обоим смертельным противникам голос. К ним шла баронесса Левенкур, разбуженная шумом, поправляя растрепавшиеся золотистые волосы; ее испуганные глаза на побледневшем лице смотрели на де Пейна и словно молили о чем-то. Следом за ней шел Роже де Мондидье, пытаясь успокоить принцессу.