Узник Марса - Эдмонд Мур Гамильтон

Глава 6. В будущее!

— Настал час зеро, Уиллер, — объявил Лэнтин, высунув голову из люка хронолета. Наш странный аппарат был подготовлен для полета в будущее, он был установлен на крыше жилого дома. Была ночь. Именно это время суток мы выбрали для старта в неведомое.

Я остановился на краю крыши полюбоваться напоследок панорамой XX века. Безлунное небо было полно звезд, но их сияние меркло перед блеском огней большого города. Легкий ветерок освежал мое лицо. Внизу в бухте, завывая гудками и урча моторами, буксиры выводили в море трансокеанский лайнер. Стоявший в дельте реки броненосец резал ночь лучом прожектора.

Я развернулся и неохотно последовал за Лэнтином в машину. Полулежа на мягкой обивке, мой ученый друг настраивал приборы. Я закрыл за собой люк, и его крышка с лязганьем отрезала нас от внешнего мира. Затем я занял свое место на полу.

Руки Лэнтина порхали над пультом, нажимая кнопки и поворачивая выключатели. Внезапно, после нажатия очередной кнопки, хронолет поднялся в воздух и завис на высоте примерно пятьдесят футов над крышей. Тихое мелодичное гудение и легкая вибрация наполнили машину, звук создавал невидимый поток электронов, который удерживал нас в воздухе.

Под давлением ветра наша машина дрейфовала, теперь она болталась в воздухе прямо над улицей. Я посмотрел вниз через иллюминатор в полу: автомобили и пешеходы, озаренные светом фонарей с высоты, выглядели не более чем букашками.

— Следует испытать генератор волн времени, до того как мы направимся в путешествие в пространстве, — неожиданно объявил Лэнтин.

Я кивнул, и руки моего друга снова запорхали над пультом. Он повернул большую ручку, и машину наполнило гудение, сменившееся внезапным ревом ветра. В тот же момент на меня обрушились ошеломляющие ощущения падения На мгновение мне показалось, будто бы лечу в бездну. Наваждение продолжалось не более мгновения, но когда мой разум очистился, рев ветра перешел в невыносимо высокий визг — мы мчались сквозь время.

Я посмотрел вниз на улицу и отметил, что автомобили и люди вдруг исчезли. Вместо них были туманные размытые полосы, и даже они исчезли, как только наша скорость движения сквозь время увеличилась. Огни города быстро мерцали, затем их мерцание прекратилось — став ровным, тусклым сиянием.

Я посмотрел вверх, через один из иллюминаторов, и, несмотря на то, что был теоретически готов к подобным картинам, ахнул от изумления. Весь небосвод двигался, звезды, прочертив огненные полосы, клонились к западу. Восток озарился светом, Солнце метнулось вверх и помчалось к зениту.

Ветры завывали тысячей безумных ураганов, и я едва расслышал голос Лэнтина.

— Мы движемся сквозь время, все отлично! — кричал он, его голос казался комариным писком. — Пора лететь на запад!

Я не ответил, но увидел, как здания и улицы под нами скользят к востоку, поскольку наша машина уносилась на запад. Солнце стремительным метеором нырнуло за горизонт. Прежде чем мы пересекли Гудзон, тьма вновь поглотила нас, и когда мы пролетали над лугами Джерси, я увидел звезды снова горящими в небе. Но они неслись гораздо быстрее, чем раньше. Мы мчались сквозь время все быстрее и быстрее.

Солнце теннисным мячиком летало по небу, тьма и свет кружились в безумном хороводе, адский вой ветра приветствовал нас, мчащихся сквозь время и пространство. День и ночь сменяли друг друга так быстро, что я почти не мог различить землю под нами. Мы летели в пространстве со скоростью сто пятьдесят миль в час, на высоте нескольких десятков метров над вершинами холмов.

Скоро день и ночь слились, уступив место вечному зеленоватому сумраку, через который мы промчались ураганом. Я взглянул на циферблаты приборов, которые регистрировали наше движение во времени, и обнаружил, что мы ушли в будущее уже на четыре месяца, и что с каждой минутой мы ускоряем свой полет сквозь время в два раза. Пролетая над Северной Пенсильванией, я увидел под собой снег и лед. Вскоре их серость сменилась зеленью весны. Сезоны мерцали под нами все быстрее, пока их зеленые и белые вспышки не слились в уныло-однообразный серый фон.

К тому времени, как мы прошли над западным Огайо, наш хронолет мчался в будущее со скоростью почти десять лет в минуту. На этой скорости мы почти не видели человеческой деятельности. Были лишь размытые, расплывчатые контуры городов, которые становились все призрачнее и туманнее.

Уже скоро Лэнтин замедлил наш полет через пространство и начал уделять пристальное внимание физическим особенностям страны под нами. Он постоянно сверялся с картой, и, наконец, после ряда остановок мы зависли возле истока двух небольших рек. Остановившись, мы все еще мчались сквозь время, пока, пытаясь перекричать ветер, Лэнтин не крикнул:

— Стоп!

Мы достигли той точки в пространстве, где, по расчетам Лэнтина, находилось таинственное логово Захватчика. Мы пристально изучали землю под нами. Серая муть вечного межсезонья заменяла лето и зиму, поскольку мы продолжали двигаться во времени, не было ни городов, ни зданий — только однообразная серая равнина, от горизонта до горизонта. По показаниям приборов, мы умчались в будущее на двенадцать тысяч лет. Я услышал изумленное восклицание Лэнтина, который смотрел в иллюминатор, на север. Мне стало любопытно, я посмотрел туда же, куда и он. На севере появились пятна ослепительной белизны, они слились в белую линию, и белизна начала наползать с севера, затопляя всё и вся.

Волна белизны неуклонно катилась к югу. Она двигалась очень медленно, учитывая скорость нашего полета сквозь века. Вокруг нас ревел ветер, а перед нами простиралась монотонная белая пустыня. Край этой пустыни лежал прямо под нами. Наконец, я признал материал блестящей глади.

— Лед! — крикнул я в ухо Лэнтину, и он сначала посмотрел вниз, а затем кивнул. Несколько секунд он изучал пейзаж, а потом утвердительно заявил:

— Ледниковый период!

Слова друга прочистили мой разум. Ледниковый период! И это объясняло белый прилив с севера, этот невиданный ледяной потоп, катящийся на юг. Могущественная сила льдов меняла лицо Земли, стирая в порошок горы, меняя долины рек, так уже не раз бывало в истории нашей планеты. Когда-то такой ледник гнал первобытных людей к экватору.