Ловушка для ангела - Елена Гладышева

— Молодой человек, у нас не только зарплата, но и премии и различные бонусы, — искренне возмутилась главный финансист.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Поздравляю! — подытожил Евгений, глядя в свою записную книжку, где делал пометки.

— Ну, говори же, не тяни! Свиньища! — хотелось крикнуть ему, но он обуздал свою нервозность, чтобы не доставлять ей удовольствия.

Но заплывшая жиром сестра кабана — директриса зыркнула на приставучего следака злыми глазами. Как же он её достал! Делать ему больше нечего! Ведь не дурак же он и должен понимать, что всему есть определённые границы!

— Ну, хотя бы в общих чертах? Мне не нужна точная сумма. Так, в сравнении? — теперь уже издевался Труханов со злорадством наблюдая, как лицо Клары Степановны покрывается красными пятнами точно под цвет её дорогого костюма и больших серёжек в слегка оттянутых мочках ушей.

Евгению было душно в этом чистом и светлом, не захламлённом ни ненужными вещами, ни интеллигентной порядочностью, ни простым человеческим состраданием, кабинете. Душно и тошно от человеческой подлости.

— Ведь ей наверняка есть, что рассказать! — негодовал Евгений. — Погиб её начальник, при котором она имела приличные деньги и просто человек, с которым она проработала немало лет. И вдруг такое бездушие и цинизм!

В душе у Труханова уже бушевала гневная буря.

— Я надеюсь, что вы, Клара Степановна, хорошо понимаете, что я задаю вопросы не из праздного любопытства? Я расследую уголовное дело и собираю официальную и обязательную информацию.

А вы, как законопослушная гражданка, обязаны мне её предоставить, — Труханов перешёл на официальный тон, понимая, что душевной беседы здесь не получится.

— Раз прибыль фирмы возросла, то и зарплата соответственно тоже, — наконец выдавила из себя главный финансист.

— А насколько больше?

Помолчав, Клара Степановна всё же решилась разгласить прямо государственную тайну: — В разы.

Она надела очки и приняла рабочий вид, решительно прекратив разговор на эту щекотливую тему, которая явно не предназначена для посторонних людей. Она и так сказала больше положенного.

На пороге кабинета финансового директора Труханов обернулся к Кларе Степановне. Но взглянув в её холодные глаза, понял, что у него нет подходящих слов, чтобы выразить своё возмущение.

— Пятна на луне. Их не могут изучить даже в мощные телескопы. А я и очки опять забыл в отделе. И кажется, теряю нюх, — думал Труханов, идя по длинному коридору.

В практике Труханова, конечно, были неудачи, но ещё ни одно расследование не давалось ему так трудно.

16

Кабинет Лаврищева вводил впервые посетившего его человека в стойкий ступор. Мебель из красного дерева, картины и всякие дорогие коллекционные безделушки, тщательно подобранные хорошим дизайнером в интерьер для недосягаемого небожителя — всё это должно было сразу ставить на место случайных людей.

Станислав Кузьмич вообще был оригиналом. И Труханов ещё не подозревал об унитазе, стоимостью пять тысяч условных единиц, установленном в его кабинете за зеркальной дверью, который всякий раз, когда им пользовались, мигал разными кнопочками и через пять минут выдавал данные обработанных медицинских анализов.

Лаврищев не знал, есть ли рай на небе? К тому же святым он себя не считал. Поэтому он создал его на земле для себя любимого.

Ещё кабинет поражал необычайной чистотой и порядком везде и во всём. Никакой пылинки, климат контроль и, похоже, что воздух здесь был принудительно ионизирован.

Станислав Кузьмич по — барски откинулся на спинку кожаного кресла и положил очки, в золотой оправе, на сияющий полировкой стол, на котором не было ни компьютера, ни ручки, ни бумажки. Просто абсолютно чистый стол. Даже телефон и селектор стояли немного с боку на другом столике.

Его холёное лицо, человека довольного жизнью в слегка посеребрённых сединой висках, лишь слегка сменило выражение на предмет удивления, когда он увидел корочки Труханова. В последующую минуту в его глазах даже появился живой интерес, словно ему сейчас предстояло посмотреть петушиные бои.

— Смерть Темникова так нелепа! В неё невозможно поверить! — как можно серьёзнее откликнулся на визит Труханова Станислав Кузьмич.

Но его гордая осанка, здоровый цвет лица, властный голос и властные интонации невольно выдавали бывшего военного, победителя, выигравшего значимую для него битву, захватившего немалые трофеи и до сих пор принимавшего парад.

— И теперь ни сестры, ни племянника, ни зятя! — перечислил Лаврищев покойников равнодушным голосом, словно посчитал раздавленных на оконном стекле мух. — Я, конечно, стараюсь держать марку, но всё равно чувствую себя «голым королём»! Ведь эту фирму основал Дмитрий Антонович, а я всего лишь брат его жены.

Станислав Кузьмич всё же выдал подавленную мину и выдержал минуту молчания, положенную по этикету в память о погибших родственниках.

— Да, безусловно, это выглядит довольно странно, что здоровый, умный, богатый мужик вдруг прыгает в окно. Должно быть от безысходности? Ведь что — то должно быть загнало его в тупик! Но что? До сих пор ума не приложу! Раньше за ним никаких странностей не наблюдалось. — Лаврищев беспомощно развёл руками.

— А положена ли этому клану душа? Или они без неё неплохо обходятся деньгами? — думал Труханов, слушая ничего не значащий словестный поток Лаврищева. В какой — то момент Евгений предположил, что Лаврищев немного тронулся умом. Иначе никак нельзя было объяснить эти излияние его души.

— Статус у Дмитрия был выше криминального. Да и шёл он от бывшего советского, партийного руководства. Всегда знал что, почём и с кем? Жена хоть и поднадоевшая, но умница. Сын — его гордость. Хоть и в шоу, но всё же в бизнесе. И не глупый.

Лаврищев сделал паузу в разговоре, собираясь с мыслями.

— Может дела сердечные? — казалось, что он пытался подсунуть Труханову эту немудрёную информацию, осторожно подводя его к задаваемой им теме. — Хотя Дмитрий был уже давно не юноша.

А, впрочем, это уже версия! Седина в бороду — бес в ребро!

На Труханова эта новость не произвела никакого впечатления. Он с недовольством чувствовал, что вновь попусту теряет здесь своё драгоценное время.

— Но и об этом я, к сожалению, ничего не знаю. Я был всего лишь братом его жены и вечным его замом! — продолжал ёрничать Станислав Кузьмич.

Лаврищев так упорно выставлял себя бедным родственником, что Труханов уже не мог понять: это какая — то уловка или издевательство над ним — нищим сыщиком, осмелившимся совать свой длинный нос, куда не следует.

— Не знаю. Чужая душа потёмки. Может быть нам ещё чем — то предстоит удивиться? — пространным вопросом закончил свой монолог Станислав Кузьмич со вздохом, в котором явно проскальзывало: — Мой бедный Йорик…

А может это действительно был «Гамлет»? Вот только в чьей постановке? Или Лаврищев всё — таки прав: — «Шерше ля фам»!

— Скажите, в котором часу вы последний раз видели Дмитрия Антоновича, — не сдавался Труханов.

— В семнадцать ноль пять.

— Откуда такая точность? — брови Труханова удивлённо взлетели вверх.

— В это время Валентина, как всегда, понесла ему чай, «five o/ clock» знаете ли. Я в тот день решил на работе не задерживаться — не было причин. И я зашёл попрощаться как раз в тот момент, — будто бы вспоминал Лаврищев, даже не стараясь быть правдоподобным.

— И какое у вас осталось впечатление? Темников не выглядел расстроенным, или подавленным? — не отставал Евгений, хотя чувствовал, что его здесь просто не принимают в серьёз. Но сбить спесь с этого хлыща ему пока было нечем.

— Я бы не сказал, что у него было плохое настроение. Просто занятой человек, отставил чай в сторону, мне кивнул, — очень серьёзно объяснял Станислав Кузьмич.

— Гениально! Или всё — таки «Гамлет», — пытался размышлять Труханов.

— А потом, около одиннадцати вечера позвонила Валентина и, как снег на голову обрушила: Дмитрий Антонович погиб, — теперь уже Лаврищев только мешал ему своим разглагольствованием. — А на другой день сообщили, что и Вадика не стало. Потом и Тамарочка ушла. Просто чертовщина какая — то!

Лаврищев замолчал, а Труханову показалось, что тот подсчитывает количество, произнесённых им слов. И прикидывает — не слишком ли сегодня он щедр.

— Станислав Кузьмич, к вам японцы. Вы им назначали, вы помните? — сообщила по телефону секретарь Лиля.

— Да, Лилия, скажи им: пусть подождут минуту. И узнайте: приехал ли переводчик?

Лаврищев вернулся на руководящую работу, хотя жестом руки дал понять Труханову, что они вскоре могут продолжить общение.

— Лилия, зайдите, — пригласил он свою секретаршу. — А культурная программа на вечер для японцев у нас продумана?