Зарождение мистического пламени (ЛП) - Бейли Кристин

Глава 9

Я получила свой первый вызов явиться в Академию на занятия на следующее же утро. Это была простая карточка с символом Ордена, датой и временем. Я, вероятно, увижу ещё несколько таких записок до конца лета. Большая часть нашего обучения должна проходить в то время, когда мои товарищи-ученики приезжали домой из своих других школ.

На следующий день я приготовилась приехать в Академию задолго до назначенного времени, но по дороге конь потерял подкову. Я видела башню старого монастыря, выглядывающую из-за крыши приземистой аптеки, но не могла туда попасть. Боб должен был проверить, не хромает ли бедное животное, а мне пришлось терпеливо ждать, пока он распряжёт старого мерина и проведёт его назад и вперёд по переулку, не сводя глаз с его ног.

Этот конь и в лучшие дни ходил медленной и неуклюжей походкой. Я не видела ничего подозрительного, но Боб настоял на том, чтобы пройтись с ним взад и вперёд пять раз, и только потом убедился, что ситуация не ухудшилась. Я могла поклясться, что внутри у меня всё сжалось от разочарования, когда я увидела, как узловатые руки Боба снова медленно застёгивают ремни. Это просто кошмар, и паника, которую я почувствовала из-за опоздания на Собрание, не шла ни в какое сравнение с этим.

Наконец, мы подъехали к монастырю, но я так сильно опоздала, что человек, смотрящий за скрытым склоном, уже оставил свой пост, и мне пришлось войти через главный вход. После того, как я назвала пароль, двери открылись. Я чувствовала неодобрение от статуи Афины на входе. Она хмуро всматривалась в меня сверху вниз, как будто думала о том же, о чем и я.

«Ты опаздываешь».

Я лишь один раз бывала в зале Собраний и не знала, как пройти по каменным коридорам. Мужчина с отчётливым вдовьим пиком и таким же внушительным пристальным взглядом провёл меня в комнату на втором этаже. Наши шаги эхом отдавались в длинных пустых коридорах. Я вздрагивала на каждом шагу. Он открыл тяжёлую дверь в большую комнату. Она заскрипела, как будто смеясь над моим затруднительным положением.

В огромной комнате стояли ряды тяжёлых деревянных столов, а каменная лестница вела вниз к большому столу в передней части комнаты. Слабый свет просачивался через сводчатые окна, но они мало усиливали свет, горевший в лампах, которые висели под потолком на толстых железных цепях.

Я попыталась тихонько проскользнуть на место сзади, поставив свою корзинку под скамейку, но мои усилия оказались бесполезными. Комната была заполнена молодыми людьми в элегантных красных жилетах и аккуратных черных пиджаках. Все их взгляды были прикованы ко мне.

— Как любезно с вашей стороны присоединиться к нам, мисс Уитлок, — заявил пожилой мужчина, стоявший за длинным столом в начале комнаты. Он щурился, глядя на меня сквозь свои окуляры, и его тяжёлые обвисшие щеки подёргивались. Господь всемогущий, это тот самый мужчина, который так рьяно оспаривал моё выдвижение на Собрании.

Кончики моих ушей вспыхнули, и я уставилась в пол. Я даже не знала его имени, и тем более того, что обсуждали остальные ученики. На главном столе была выложена огромная композиция из частей и механизмов, но я не могла понять, для чего это всё.

— Как я и рассказывал, — он говорил довольно возмущённо. — В первую очередь наша работа сводится к точности, — на его морщинистом лбу образовались складки. — Мисс Уитлок!

Я встала, держась рукой за стол, чтобы не упасть. Я ждала, зная, что он вызвал меня только для того, чтобы унизить. Тихие взрывы сдавленного смеха парней в комнате были слишком отчётливыми, чтобы их можно было игнорировать.

— Не могли бы вы сказать мне, каким должно быть соотношение эпициклической конфигурации шестерни, и описать разницу между соотношением солнечной шестерни и планетарных шестерней в сравнении с кольцеобразной деталью? — он сцепил руки за спиной и качнулся на каблуках так, что его округлый живот мотнулся вперёд и назад.

Блок шестерён эпициклической передачи. Я знала, что читала о них, но не могла припомнить точную формулу для них. Мне нужно было это записать. Я попыталась представить совокупность механизмов по рисункам в записях Саймона, но страницы его дневников оставались пустыми в моём сознании. Моя ладонь начала скользить по гладкому дереву стола.

— Солнечная шестерня должна оставаться неподвижной? — спросила я, ужаснувшись, что не знаю правильного ответа. Мне нужно больше времени. Приглушенный шёпот среди парней стал громче. Казалось, мои щеки горели огнём.

— Садитесь, мисс Уитлок, — невозможно было игнорировать отвращение в его голосе. Я не просто села, я попыталась слиться с полом. Мне хотелось исчезнуть. Мне казалось, что все парни в комнате смотрят на меня, как на дурочку.

Учитель продолжал говорить на протяжении двух часов, и его голос звучал так, словно он говорил сквозь грязь. Я пыталась записать всё, что он говорил. Записи Саймона были такими плавными и ясными. Мои же выглядели как несвязные обрывки слов. Когда я пересмотрела их, то они, казалось, вообще не несли в себе смысла.

Наконец, учитель объявил перерыв между лекциями, но вместо ликования я почувствовала себя побеждённой. Я просто хотела сбежать, но когда я попыталась выйти из комнаты, парень по имени Сэмюэл преградил мне путь. Дэвид стоял рядом.

— Чувствуешь себя переутомлённой работой? — спросил Сэмюэл, и в его голосе звенело фальшивое беспокойство, напоминавшее скрипичный смычок, нестройно царапающий по струне. — Ты знаешь, есть места, предназначенные для ухода за женщинами, которые страдают от таких недугов.

Дэвид выгнул идеальную бровь. Один из парней ударил меня в плечо, и я потеряла равновесие.

Придя в ужас от намёка, что моё место — в сумасшедшем доме, я пыталась придумать остроумный резкий ответ. В итоге всё, что я смогла сказать — это:

— Я ничего тебе не сделала.

Сэмюэл нахмурился, как будто только что проглотил что-то отвратительное.

— Ты ненормальная, если думаешь, что подходишь этому месту.

— Оставь её, — сказал Дэвид и оттащил Сэмюэла в сторону. — Она не стоит проблем.

Сэмюэл вырвался из его хватки и свирепо посмотрел на него.

— Ты же сам находишь её такой интересной.

— Дело не в ней, и ты это знаешь, — Дэвид опять положил руку на плечо Сэмюэла и развернул его к двери. Молодой граф оглянулся на меня с непроницаемым выражением лица.

Комната быстро опустела, и я почувствовала себя так, словно меня только что выпотрошили. Наконец, я осталась одна и попыталась унять тошноту в своём нутре.

Академии потребовался всего один день, чтобы довести меня до состояния холодного и беззащитного куска мяса, висящего на крюке. Я просто хотела удрать из класса. Воздух внутри душил меня.

Я брела по коридорам, не глядя, куда иду, пока не нашла маленькую кладовую. К счастью, она пустовала, поэтому я спряталась внутри и уселась на кособокую скамейку рядом с узким витражным окном. Я попыталась вновь обрести спокойствие. В животе урчало от голода. В смятении я забыла свою корзину со вторым завтраком, который приготовила мне миссис Бриндл.

По приоткрытой двери слегка постучали.

— Могу я войти?

Я подняла голову и увидела Питера, прислонившегося к двери. Его глаза осторожно изучали меня из-под тяжёлых век. Я разгладила складку на юбке и выпрямилась под его пристальным взглядом.

— Ты тоже хочешь поиздеваться надо мной? — спросила я.

— Учитель Барнабас поступил несправедливо, — сказал он, даже не обращая внимания на мой вопрос. Питер вошёл в комнату и занял место на низком конце скамейки. Он упёрся локтями в колени и сплёл пальцы.

Я повернулась и провела пальцем по краю изогнутого куска темно-зелёного стекла в окне.

— Это не было несправедливо. Вот в чём проблема. Я опоздала и плохо подготовилась, — я знала, что будет нелегко, но всё равно чувствовала себя ужасно.

— Я не смог бы ответить, — признался Питер. — Сомневаюсь, что кто-нибудь смог бы. Мы пробыли здесь всего полдня, а когда ты вошла, он едва успел объяснить, что такое цепь планетарных механизмов. Я бы на твоём месте не стал беспокоиться о том, чтобы быть худшим в классе, потому что я уверен — этот титул выпадет мне.