Гриф — птица терпеливая («Репортаж из драконовых гор») - Джеймс Чейз

Бернет с трудом удержался от того, чтобы вздохнуть.

— Так Джексон бывал у нее… Очень странно. Его станут разыскивать?

— Сомневаюсь. Джексон вылетел в Дублин вечером в субботу. Описание его у полиции имеется. Но самое лучшее для него — не показывать из Дублина носу.

— Ну что ж. Спасибо, Паркинс. Это весьма любопытно. — Бернет явственно представил себе лисью физиономию Паркинса и его алчные глазки. — На ваш счет будет переведена дополнительная сумма. — И он повесил трубку.

В течение продолжительного времени банкир сидел, погруженный в мысли. Он вспомнил о дорогостоящем микрофоне, оставшемся на квартире у Натали. Он было расстроился, но затем убедил себя в том, что никто не догадается, что это такое, и его выбросят в мусорное ведро.

И все-таки звонок Паркинса испортил ему настроение на весь день.

В вестибюль отеля «Рэнд интернешнл» ввалилась шумная ватага американских туристов, которые только что сошли с автобуса, из которого уже выгружали багаж.

В прозрачных дождевиках они толкались, кричали друг другу, не понимая, какой шум устроили. То и дело слышались вопли: «Джо, ты не видел мой чемодан?», «Черт бы побрал этот дождь. Куда же солнце подевалось?», «Ради Бога успокойся, Марта. Багаж еще только выгружают», «Послушай, маманя, этот малый требует наши паспорта!». И так далее и тому подобное. Казалось, что отель оккупирован американцами, с вторжением которых пытались справиться белые и темнокожие работники гостиницы.

С недовольным видом Лю Феннел наблюдал за этой суматохой. Не переставая шел дождь. Прячась под зонтами, негры банту останавливались и глазели сквозь стеклянные двери отеля на суету в вестибюле. Затем с усмешкой уходили прочь, выворачивая ступни наружу, — мужчины в поношенной европейской одежде, женщины в ярких головных платках и таких же платьях, оттенявших цвет их кожи.

Посасывая сигарету, Феннел смотрел на последнюю порцию американских туристов, которые, продолжая вопить, поднимались в лифтах наверх. В Йоханнесбурге он находился уже около полутора суток. Прежде чем дождаться рейса в Южную Африку, он полдня провел, нервничая, в Париже. И лишь теперь, впервые за месяц с лишком, он расслабился, чувствуя себя в безопасности. И Морони, и полиция остались далеко позади. Он взглянул на часы, затем поудобнее уселся в кресле.

К отелю подъехал черный «кадиллак». Увидев каштановую шевелюру Геи, бросившейся к козырьку отеля, чтобы спрятаться от дождя, Феннел поднялся. Три минуты спустя все трое сидели в небольшой гостиной у него в номере на девятом этаже отеля. Феннел был настроен благодушно и покровительственно.

— Наверно, все вы отдохнуть хотите, — проговорил медвежатник, доставая из холодильника напитки. — Но прежде чем уйдете, хочу рассказать вам, что нас ожидает.

Гарри разминал свои мускулистые плечи: четырнадцать часов полета давали себя знать. Взглянув на Гею, спросил:

— Хочешь послушать его или сначала примем ванну?

— Узнаем, что он нам скажет, — отозвалась молодая женщина, откинувшись на спинку дивана, и отхлебнула из стакана, который протянул ей Феннел, джина с тоником. — Не настолько уж я устала.

У медвежатника сузились глаза. Видно, этот Эдвардс положил глаз на женщину, которую он присмотрел для себя.

— Ну, так решайте! — раздраженно произнес Феннел. — Хотите выслушать меня или нет?

— Я же сказала «да», — возразила Гея, холодным взглядом посмотрев на Феннела. — О чем речь?

— Я насчет накладных, которые мне дал Шейлик. В них все ясно сказано. — Феннел отпил виски, разбавленное водой. — Теперь я знаю, что музей должен находиться под землей. В резиденцию Каленберга был отправлен лифт со всем оборудованием. А дом одноэтажный, выходит, музей под домом. Понятно?

— Валяй дальше, — отозвался Гарри.

— В накладных указано, что отгружено шесть телевизионных систем с замкнутым контуром и один монитор. Выходит, в музее шесть помещений, за которыми у монитора наблюдает один охранник, который, скорее всего, сидит где-то в доме. Нажимая на кнопки, охранник может видеть, что происходит в каждом помещении, но не сразу, а по одному. — Закурив сигарету, медвежатник продолжал:

— Я эту систему знаю. У нее есть слабое место: охранник может уснуть, зачитаться и вовсе не смотреть на монитор или пойти в уборную. Нам нужно будет выяснить, что именно он делает и дежурит ли ночью. Этим ты и займешься, — ткнул он своим толстым пальцем в Эдвардса. Тот кивнул.

— Известно и что за дверь в музей. Она из прочной стали. Я работал на фирму «Балстрем», так что знаю, что они изготовляют. Дверь оборудована специальным замком. На нем устанавливается определенное время, на счетном диске — другое время. Никто на свете, кроме владельцев фирмы, не сможет отпереть замок в этот промежуток, — усмехнулся Феннел. — И еще — кроме меня. Я знаю, как с этим замком надо обращаться. Сам участвовал в его создании. А теперь перейдем вот к какому моменту. Это уж твоя головная боль, — обратился он к Гарри. — Лифт — штука мудреная. Провернуть дело придется ночью. Мне надо знать, не обесточивается ли лифт на ночь. Если на ночь он отключается, то нам не попасть в музей.

— Допустим худший вариант, — отозвался Гарри. — Что, если питание на лифт не подается?

— Твоя задача — включить его, иначе мы в заднице.

Эдвардс поморщился.

— Но ведь, кроме лифта, может быть и лестница, — заметил он.

— Все возможно, — согласился медвежатник. — Вот и выясни. Разузнай обо всем, что сумеешь, как только туда проникнешь. И вот еще что. Скажешь мне, как мне войти — через дверь или через окно. Всю информацию, какая тебе станет известна, сообщишь мне по рации. Чтобы я мог знать, чего мне следует ждать.

— Все, что можно узнать, узнаю, — ответил вертолетчик.

— Иначе, — допив свой стакан, произнес Феннел, — операция не состоится. Понятно как дважды два.

Гея поднялась с дивана. В небесно-голубого цвета облегающем ее тело платье из хлопка выглядела она особенно соблазнительной. Все трое мужчин залюбовались ею.

— Я вас оставляю. Пойду приму ванну. Спать хочется. В самолете я ни на миг не сомкнула глаз.

Кивнув, она вышла из комнаты. Гарри потянулся и зевнул.

— Я тоже пойду. Я тебе больше не нужен?

— Нет. — Посмотрев на Кена, Феннел спросил того:

— Как с оснасткой? Все подготовил?

— Думаю, да. Приму ванну, а потом еще раз проверю. Одному своему приятелю я послал каблограмму из Лондона, указал, что нам надо. Схожу выясню, как у него дела. Не хочешь сходить со мной?

— Почему бы нет? Я тебя здесь подожду. — Гарри и Кен направились к своим номерам, находившимся на девятом этаже. Каждый был оборудован кондиционером, из окна открывался вид на город.

— Ну, пока, — произнес Гарри, задержавшись в дверях номера. — С ним будет нелегко.

Кен только усмехнулся: Гарри успел узнать, что Кеннеди неисправимый оптимист.

— Как знать, может, все будет хорошо. Ну, я полез в ванну. — С этими словами, насвистывая, пошел к себе в номер.

Час спустя он вернулся в номер Феннела. Тот, видно, успел приложиться к бутылке: лицо у него было краснее обычного.

— Двинулись? — спросил Кен, опершись о косяк двери.

— А то как же, — отозвался медвежатник, и они пошли к лифту.

— У моего приятеля гараж на Плейн-стрит, — объяснил Кен, пока они спускались вниз. — Совсем недалеко отсюда, может пешком дойти.

В вестибюле им попалась еще одна ватага только что прибывших американских туристов. Услышав их галдеж, оба даже поморщились.

— Отчего эти янки так орут? — добродушно заметил Кен. — Они, видно, думают, что вокруг них одни глухие.

— Я почем знаю, — буркнул Феннел. — Наверно, в детстве им никто не говорил, чтобы пасть широко не разевали.

Постояв под козырьком у входа в отель, оба смотрели, как по Бри-стрит текут ручьи дождя.

— Если и в Драконовых горах будет так поливать, то нам придется туго, — заметил Кен, поднимая воротник. — Не беда, если промокнем, надо привыкать.

Отвернув лица от потоков ливня, оба торопливым шагом пошли в сторону Плейн-стрит.

— Привет, Кен! Хорошо добрались? — произнес владелец гаража, Сэм Джефферсон, — высокий, худощавый мужчина не первой молодости У него было приветливое веснушчатое лицо.

Кен ответил утвердительно и представил ему своего спутника. Пожав тому руку, Сэм погасил улыбку. Недоброе выражение лица Феннела явно насторожило его. Таких людей он не жаловал.

— Все, что ты просил, я тебе приготовил, — продолжал механик, обращаясь к приятелю. — Посмотри сам. Если я чего забыл, скажи. А пока извини. Мне надо коробку скоростей поставить — кровь из носу. — Кивнув Кену, он направился в другой конец гаража, где два негра, разинув рты, смотрели на установленный на подъемнике «понтиак».

Кен повел Феннела в небольшой бокс, где был припаркован «лендровер». Сидевший на корточках банту, который чесал лодыжку, медленно поднялся, одарив Кена белозубой улыбкой.