Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи - Гольман Иосиф Абрамович

Он не боялся влезать в пьяные драки.

Он держал в строгости лихих парней, вернувшихся из колонии. Нет, они не перевоспитывались. Но точно знали, что идти на дело лучше где-нибудь в другом месте. Потому что местный мент – точно не добродушный «старик Анискин». Не понравишься – может и закопать, лес большой.

Еще один легендарный подвиг Алешка Куницын, уже старший лейтенант, совершил как раз перед рождением Аниного первого сына.

В деревню вбежала лиса.

Такое случалось. Но эта была как будто пьяная. Ее мотало из стороны в сторону. Пробежала мимо вольно гулявшей курицы. Зато, яростно кусаясь, набросилась на собак, как будто не чувствуя страха и боли в драке.

Диагноз поставили без ветеринаров – бешеная. Бешенство редко, но бывало в этих краях. Мужики были на полевых работах. Бабы заперли детишек в домах, зарядили ружья и ждали у окон.

На трех длинных и одной короткой улицах деревни остался только Алешка с ружьем и «макаровым».

Он и убил больную лису.

А потом – всех собак, которые не были на цепи и могли вступить в контакт с инфицированным животным.

В общем, участковый в Заречье был разный, годный и на орден – за охрану покоя односельчан, и на тюремный срок – за рукоприкладство и вымогательство.

И вот настал в жизни Анны и Виктора Куницыных очередной важный момент. Ожидание ребенка. Теперь уже шестого.

Казалось бы, что может быть нового в чувствах столь многодетной матери?

Но новым было все. И долгое отсутствие беременности – почти четыре года. Хотя любили друг друга, как всегда. И хотели друг друга, как всегда. И новые ощущения в чреве.

– Там – мальчик, – так и сказала Анна мужу и дочкам.

Дочки обрадовались: братик был для них чем-то новым.

Муж и обрадовался, и встревожился. Любовный треугольник, казалось, разорванный еще десять лет назад, по-прежнему создавал тревогу и напряжение.

Виктор предложил съездить в Любино, там в санчасти лесников появился аппарат УЗИ, предсказывающий пол до рождения.

Аня отказалась: зачем? Ей и так все ясно. Да и что может измениться от бумажного листка с выводом?

Нет, проблему следовало решать иначе.

И уже после рождения мальчика.

Роды были легкие, очень быстрые, парень родился длинный – пятьдесят два сантиметра и крепкий, хоть весом не потряс – чуть более трех килограммов.

Витька забирал жену из любинской больнички счастливый и озабоченный. С ним приехали две старшие дочки. Каждая просилась подержать малыша, но Аня не отдала. Сама еще не надержалась, не надышалась замечательным дитячьим запахом.

К вечеру вернулись домой.

Мальчишка рос как надо, на свежем воздухе да материнском молоке.

Имя дали, хоть Витьке и не по душе было, – Алексей. Договорились с батюшкой о крестинах. Потом Виктор пошел к Алешке, просить стать крестным отцом своему долгожданному сыну. Все – по хитроумному жениному плану.

Алешка не отказал. Но и не согласился. Ухмыльнувшись, предложил прислать на переговоры жену.

Виктор вспыхнул, почему-то вспомнив про висевшее на стене ружье. Но участковый ничего больше не предложил, а лишь, не попрощавшись, развернулся и ушел в избу.

Аня долго уговаривала и успокаивала мужа, раз за разом повторяя, что участковый ничего позорного в виду не имел. Просто удар по его сердцу нанесла она, вот и извиняться тоже должна пойти она.

Виктор, всегда согласный с женой, теперь не хотел ее слушать.

Но ставки были слишком высоки, и Ане пришлось идти ва-банк:

– Вить, ты мне веришь? – спросила она, поднимая ладонями его опущенное вниз лицо. – Веришь или нет?

– Конечно, верю, – пробормотал обескураженный муж.

– Ты веришь, что я ничего позорного для тебя не сделаю? – добивала его Анна.

– Да, – вынужден был согласиться Витька.

– Я пойду к нему. И поговорю с ним, – сказала Аня.

Муж промолчал.

Встреча состоялась в кабинетике участкового, расположенном в здании сельсовета, такой же бревенчатой избе, как и все остальные, только побольше.

Алешка обрадовался ее приходу.

Вскочил, придвинул стул, смахнув с него пыль. Потом подошел ко входной двери и накинул крючок.

Анна молчала.

– Ну, здравствуй, Анечка, – сказал Куницын.

– Здравствуй, Алешка.

– Что пришла?

– Сам знаешь. Сын у меня родился. Алешка Куницын зовут.

Участковый не удивился.

Он действительно знал все, что происходит на вверенном ему участке.

– В мою честь? – ухмыльнулся он.

– Получается так, – ответила Анна. – И хотим попросить тебя стать крестным отцом.

– Здорово придумано, – восхитился милиционер, еще не забывший уроки логики в своей офицерской школе. – Твоя идея?

– Моя, – не стала отрицать Анна. – Хватить нам уже дуться друг на друга. У меня – дети, у тебя – дети.

– Зря ты за меня не вышла, – покачал головой участковый. – Витька из механизаторов никогда не выбьется. А я с нелюбимой живу.

Анне стало жаль мужика. Каково это – всю жизнь прожить с нелюбимой? Но разве она в этом виновата?

Алешка же понял затянувшееся молчание по-своему.

Глаза помутнели, остановившись на круглых голых Аниных коленках. Он протянул руку к ее груди и, уже не в силах остановиться, облапил своей огромной ладонью.

– Убью! – отшатнувшись, прошипела Анна.

– Вот и поговорили, – улыбнулся разом пришедший в себя милиционер. – Уже не хочешь мириться?

– Хочу, – пересилила себя женщина.

Ради ребенка можно пойти на многое. Но не на все. Потому что старший лейтенант Куницын был предельно конкретен.

– В общем, так, Ань. Ты мне даешь, и мы миримся. Не здесь, не сейчас. Так что никто не узнает. Только ты и я. Мне будет достаточно. Идет?

– Нет, – вздохнула Анна. – Не идет.

– Ну, тогда и мира не будет, – подвел итог Куницын.

Анна встала.

– Алешка, – в последний раз попросила она. – Давай все забудем, а? У тебя семья. У меня семья. Ты вон вообще у нас власть. Не надо портить друг другу жизнь, ты же любил меня.

– И сейчас люблю, – глухо ответил тот.

– Любишь меня и угрожаешь моему сыну? – спросила Анна.

– Это его сын, – упрямо и даже как-то обиженно сказал Куницын.

– Это мой сын, – сказала женщина. – И если ты с ним что-нибудь сделаешь – спрошу с тебя я. Ты понял, участковый?

– Понял, понял, – он уже опять, непонятно отчего, повеселел. – Не бойся, я с ним ничего не сделаю. Он сам с собой сделает.

Анна беспрепятственно сняла с двери крючок и вышла на улицу. Спину ей явственно сверлил взгляд Куницына.

Вроде бы как должна была успокоиться. Он же ясно сказал, сам ничего плохого не сделает. Однако успокоения не наступало.

«Господи, мальчик мой, что же ты должен сделать себе на беду? Что же Алешка тебе напророчил?»

Москва

Ольга Шеметова. Покупка машины

Дни неслись с устрашающей скоростью, а в Архангельскую волость московские адвокаты так пока и не уехали. Местная Фемида оказалась неторопливой, не сильно отличаясь от любой другой Фемиды.

Судейские крутятся, прокуроры работают, адвокаты пашут – лишь задержанные и арестованные просто сидят в своих камерах, вырванные из жизни и ввергнутые в состояние, когда скорость проистекания жизненно важных событий от них ровным счетом никак не зависит.

Хотя, с другой стороны, ожидающему решения своей участи Куницыну-младшему торопиться особо было некуда. Вся страшная загадка для него была сокрыта только в одном – сидеть ли ему долго или вообще никогда больше не увидеть свободы.

Поездка в Казань тоже несколько раз откладывалась. Непохоже, что только из-за страхов клиента. Скорее потому, что Леонард Францевич оказался действительно серьезным бизнесменом и правда не мог вырваться из круговорота текущих, но важных дел.

Через пару часов Ольга должна будет ему в очередной раз звонить. И если повезет – сегодня же, во второй половине дня, и уедут.