Жуков. Рожденный побеждать - Владимир Дайнес

Об опыте боевых действий на р. Халхин-Гол говорилось ранее, а потому посмотрим, как Жуков оценивал опыт советско-финляндской войны. Он отмечал, что советское командование на Карельском перешейке впервые в современной военной истории показало искусство прорыва мощных укрепленных полос, применив для прорыва „могущественную современную технику, какую дает нам страна, дает нам социалистическая промышленность“. Однако в первый период наступательные действия частей Красной Армии были характерны совершенно неудовлетворительной подготовкой наступательной операции, и, как следствие, операции в первый период были сорваны. При этом сказались и условия местности, которые характеризовались бездорожьем, глубоким снегом, а также сильные морозы. Опыт советско-финляндской войны, по мнению Георгия Константиновича, учит тому, что необходимо заблаговременно „подготовиться к сокрушительным, уничтожающим и организованным действиям нашей армии, несмотря на то, в какие условия (маневренного, позиционного или иного характера) наша армия будет поставлена“.

Из опыта военных действий вермахта на Западе Георгий Константинович выделил следующие поучительные моменты: смелое и решительное применение танковых дивизий и механизированных корпусов в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами на всю глубину оперативной обороны противника; решительные удары механизированных корпусов во встречном сражении и их самостоятельные действия в оперативном тылу противника; массовое применение парашютных десантных частей и воздушных дивизий для захвата важнейших объектов в ближайшем и глубоком тылу противника; тесное взаимодействие пехоты, артиллерии, танков и авиации при прорыве укрепленных районов; высокие темпы наступления по 16–20 км в сутки; применение шпионской агентуры и диверсионных групп для нарушения управления, коммуникаций противника.

Резюмируя все сказанное, Жуков отметил, что современные условия характеризуются наличием мощных технических средств борьбы, позволяющих наступающему:

„1. В тесном взаимодействии авиации, танковых частей, артиллерии и стрелковых войск уничтожить не только полевую оборону, но и, как это показано на деле, прорвать современную укрепленную полосу.

2. Прорвав тактическую оборону, введя мощную подвижную группу, нанести решительное поражение оперативным резервам и развить успех оперативный в успех стратегический.

3. Мощным и внезапным ударом разгромить авиацию противника на всю глубину оперативно-стратегического удара и завоевать господство в воздухе“.

Здесь прервем выступление Жукова и отметим, что он в целом верно оценил опыт военных действий на Западе. Все то новое, что применяла германская армия, она впоследствии с успехом использует при нападении на Советский Союз. К сожалению, следует отметить, что те поучительные моменты, о которых говорил Георгий Константинович, были не полностью учтены при подготовке Красной Армии к возможной войне, что отрицательно сказалось на исходе приграничных сражений летом 1941 г.

В своем докладе Жуков кратко остановился и на вопросах организации современной обороны. Он выделил следующие ее характерные черты: строительство в мирное время на всех важнейших участках государственной границы укрепленных районов и глубоких позиций полевой обороны с противотанковыми, противопехотными и иными препятствиями; развитие современной обороны на всю оперативно-стратегическую глубину с целью не только отразить удары ВВС противника на всю глубину своего расположения, не только измотать наступающего на подступах к обороне, но и, расколов, измотав и ослабив наступающего, нанести ему поражение.

После этого Жуков перешел к изложению характера современной наступательной операции. Он считал, что при современной протяженности фронтов и их оперативно-стратегической глубине невозможно отдельными, изолированными друг от друга по времени и месту ударами сокрушать эти фронты. „Современная наступательная операция может рассчитывать на успех лишь в том случае, — подчеркивал Георгий Константинович, — если удар будет нанесен в нескольких решающих направлениях, на всю глубину оперативного построения, с выброской крупных подвижных сил на фланг и тыл основной группировки противника. Одновременно с действиями на решающих направлениях наступательным и вспомогательными ударами противник должен быть деморализован на возможно широком фронте. Только такая наступательная операция может в относительно короткие сроки привести к окружению и разгрому основной массы сил противника на всем фронте предпринимаемого наступления“.

При этом Жуков отметил, что не всегда можно достигнуть победы одной операцией, как это иногда при благоприятных условиях достигалось в операциях на Западе. „Потребуется ряд крупных наступательных операций, проводимых последовательно одна за другой по принципу — бить противника по частям, — говорил Георгий Константинович. — Для обеспечения успеха подготовка и выполнение каждой решительной операции должны сопровождаться организацией вспомогательных наступательных операций на соседних участках стратегического фронта. В условиях нашего Западного театра военных действий крупная наступательная операция со стратегической целью, мне кажется, должна проводиться на широком фронте, во всяком случае, масштаба 400–450 км. Мощность первого удара должна обеспечить разгром не менее одной трети — одной второй всех сил противника и вывести наши силы в такую оперативную глубину, откуда создавалась бы реальная угроза окружения остальных сил противника, а для этого, если на таком фронте организуется наступательная операция, общая ширина участков главного удара в предпринимаемой операции должна быть не менее 100–150 км“. Для проведения такой операции, по мнению Жукова, потребуется сосредоточение мощных сил и средств: 85–100 стрелковых дивизий, 4–5 механизированных корпусов, 2–3 кавалерийских корпуса и 30–35 авиационных дивизий.

Большое значение для окружения и разгрома основных сил противника, по мнению Жукова, имели глубина операции и возможные темпы ее проведения. „Глубина непрерывно следуемых друг за другом ударов и темпы оперативного продвижения наступающего, особенно его подвижных войск, должны обеспечить необходимое пространство и свободу маневров для изоляции и окружения главных сил противника прежде, чем последние успеют уйти из-под занесенных ударов, — считал Георгий Константинович. — Удары авиации должны развернуться на таком пространстве, чтобы подавить в районах аэродромного базирования основную массу авиации противника, нанести ей поражение, нарушить подвоз по железным и грунтовым дорогам, парализовать всю систему быстрого продвижения в оперативную глубину, должны сковать оперативные действия сил противника в тылу и исключить возможность их оперативного маневрирования“. Общая глубина операций, по мнению Жукова, будет различная в зависимости от многих факторов, в том числе от условий обстановки и поставленной задачи. В среднем глубина фронтовой операции, возможно, составит 200–300 км, а в отдельных случаях и более. „Ближайший удар фронта, мне кажется, должен исходить из задачи разгрома основной группировки противостоящего противника, — говорил он. — И если мы посмотрим на оперативную и стратегическую группировку противника, на его оборону, то эта самая основная группировка будет как раз находиться в полосе, в зоне порядка 150–200 км. И вот мне кажется, что глубина первого и ближайшего удара фронта, первое усилие фронта для уничтожения группировки противостоящего противника должны быть нацелены на уничтожение этой группировки. Конечно, последующие удары и вместе с этим связанное дальнейшее развитие операций будут значительно глубже, и, как показал опыт, операция эта может иметь даже размах стратегический, если противник первым ударом будет не только смят, разгромлен; если он не будет способен организовывать на тыловых оперативных рубежах сопротивление, не будет способен зацепиться за рубежи, оказать сопротивление, его, конечно, надо гнать до полного уничтожения, надо добиваться одним ударом полного стратегического успеха“.