Улыбка Стикса - Владимир Мельников

Так для него и началась стажировка.

До училища он успел два года отработать патрульным. Часто привлекали и в конвои, подменным помощником в дежурную часть, с операми в засады, командировки. Так что «желторотым» курсантом его назвать было нельзя. В коллектив влился сразу. С многими был знаком еще по службе в патруле — этот район, а с ним и райотдел милиции, образовались при отделении от района, где Мелов проживал и работал до учебы.

Сегодня планировались какие-то занятия в РОВД, и начальник предупредил, что бы все были вовремя. Мелову срочно надо было закончить с двумя заявлениями, сроки рассмотрения по которым заканчивались. Поэтому и встал он пораньше и на попутке поехал на службу, чтобы до начала занятий успеть опросить людей по этим материалам.

С папкой в одной руке, фуражкой в другой, он быстрым шагом направился к видневшемуся вдалеке знаку, отмечающему границу населенного пункта. В воздухе практически не оставалось следов кислого тумана, в который они с водителем влетели километров за пять до места остановки.

Село Киянка было не большое, около 100 домов на трех улицах, одна из которых была трассой, соединяющей райцентры.

Дойдя до автобусной остановки, Владимир остановился. До райцентра восемь километров, движения нет. Летнее солнце еще не встало, но светло.

Во дворе, находившемся за остановкой, подвывала собака. В селах это не любят, могут псине трендюлей выписать.

В этом дворе сержант был дважды. Хозяин, Сапрыкин Николай, был дважды судим, оба раза за хулиганство. Горячая кровь, буйный нрав. Хотя в ссорах, которые он и провоцировал, как правило, он и получал больше всего. В одной из таких потасовок ему давно, еще до второй отсидки, сломали ногу. Кости срослись неправильно и ходить он стал своеобразно, за что вначале местные, а за тем и криминальное сословие района, нарекли его Шлепнога, а юношеское прозвище Бес, забылось.

Мелов водрузил фуражку на голову и обойдя памятник погибшим на войне односельчанам, зашел во двор. Собака, не обращая на него внимания, натянув максимально цепь, пыталась снять ошейник, все так же подвывая.

— Для смелых милиционеров отдельный крематорий уже построили, — сам себе сказал Владимир, понравившуюся в каком-то фильме фразу и стал подниматься по ступенькам крыльца.

Дверь в коридор была приоткрыта. Заглянув в веранду, проверив, что бы за спиной никого не осталось, он открыл дверь в комнату.

На полу головой к входной двери на спине лежала хозяйка дома Анна, сорока восьми лет отроду, которая значилась в протоколах как гражданская жена Шлепноги. Судя по одежде, спать она лечь не успела. На лбу, над правой бровью имело место быть аккуратненькое входное отверстие от пули. Под тело Анны растеклась, уже успевшая подсохнуть, большая лужа крови. Брызги крови имелись и на внутренней поверхности входной двери. Пулю Анна схлопотала, как только вошла в комнату и закрыв за собой дверь повернулась во внутрь. Шлепнога лежал в противоположном от входа углу, опрокинув стул, на котором сидел в момент смерти. Желтая нейлоновая рубашка была вся в крови, рядом с телом лежал большой кухонный нож.

На столе стояла почти пустая бутылка водки, четыре стакана, тарелка с кусками сала и свежими огурцами, пучком зеленого лука.

Слева от входа открытый люк подвала, скомканная домотканая дорожка.

«Надо бы сваливать отсюда, — мысль набатом била в голове. — Убийца со стволом, на нем как минимум два трупа. Никто тебя трусом не назовет. Надо вызвать подкрепление и опергруппу. Отдельный крематорий».

Перешагнув через труп хозяйки и, глупо прикрывая папкой левую часть груди, Мелов в три шага приблизился к печи, где заметил большую кочергу. Вооружившись ею осторожно заглянул в зал. Никого. В спальне, третьей и последней комнате дома, так же никого не было.

«Надо к Малофеевой бежать, у нее телефон», — успел подумать Мелов.

— Зря ты, мусорок, сюда приперся!

В дверном проеме между кухней и залом стоял незнакомый лет сорока мужчина, одетый в серый костюм, брюки и бежевый плащ, сильно измазанный побелкой. В левой руке, клинком вниз, он держал нож.

«В подвале был. Если б вошел с улицы я бы услышал. И где же пистолет?», подумал участковый.

— Ну почему же зря? Как раз вовремя. Участковый и должен первым прибывать на место происшествия, — не сводя глаз с незнакомца и стараясь придать спокойствия голосу, сказал Мелов.

— Зеленый ты для участкового. И глупый.

— Это утверждение можно оспорить?

Сухость во рту как-то прошла, появился кураж, Владимир ни глядя отбросил на кресло папку и кистью крутанув кочергой, как когда-то резиновой палкой, сделал шаг к незнакомцу.

Не сдвинувшись с места тот резко выбросил вперед правую руку. Глаза сержанта вспыхнули огнем, передавая в мозг весь ужас, который испытали от воздействия смеси красного перца и табака.

Удар ногой в живот, выбил из него воздух. Кочерга со звоном отлетела в сторону и обхватив ладонями пекущие глаза Мелов рухнул на пол.

«Больно. Сейчас добьет ножом. А где пистолет? Как же, сука, больно. Смелый и гордый, но мертвый. Отдельный крематорий».

Второй удар ногой по ребрам слева заглушил боль от первого удара, но никак не избавил от пекущей боли в глаза.

— Оспорил? Зеленый и глупый, — голос звучал совсем рядом с ухом Мелова — и запомни, мусорок, я их не кончал. Зашел, как и ты, не вовремя. Если б я их мочканул, тебе бы лекцию сейчас не читал. Полежи, подумай, созревай.

Новый удар ногой в живот заставил тело рефлекторно свернуться в позу эмбриона. Но удар был не такой сильный, как предыдущие.

Встав на четвереньки, он наощупь, стянул покрывало с дивана, к которому отлетел от удара и стал вытирать лицо. Моргать было жутко больно. Промаргивая с трудом определил, где двери в кухню, рванул туда. Споткнувшись о ноги покойной хозяйки, рухнул на пол, чудом не влетев в открытый лаз подвала. Развернувшись и кое-как осмотревшись, метнулся к плите, возле которой стоял металлический умывальник.

Спасительная струя воды, но такая тонкая, наполнила подставленные под нее ладони. С большим трудом, практически вылив всю воду из умывальника, он промыл глаза. Раздражение оставалось. Опершись руками на края умывальника, Владимир поднял голову. В зеркале умывальника отразилось мокрое лицо тяжело дышавшего человека с красными, сильно воспаленными глазами.

— Веселая стажировка! Как же это я отражать-то буду в отчете. За такую правду по башке получат и начальник отдела, и руководство училища, и даже участковый, не вовремя сломавший ногу.

Вернувшись в зал Мелов подобрал папку, нашел отлетевшую под телевизор фуражку.

«Теперь к соседям, опросить, может