Число зверя - Геннадий Гацура

Марина подняла трубку.

— Здравствуйте, меня зовут Сергей Николаев. Моя фамилия вам, наверное, ничего не говорит, но мы с вами встречались в квартире вашей подруги и в милиции. Я был со следователем Григорьевым. Вы говорили о трех шестерках в календаре. О них я и хотел бы с вами поговорить. Дело в том, что я писатель и журналист, собираю материал для своей повести, и ваш план поимки преступника меня очень заинтересовал.

— Что-то я вас не припоминаю.

— Ну, я был еще тогда высоким, стройным, русоволосым мужчиной в темных очках и джинсовом смокинге.

— А сейчас вы какой?

— Сейчас? — Маринин собеседник на другом конце провода на несколько мгновений задумался. — Сейчас я очень маленький брюнет с огромной синей бородой, в матросской тельняшке и шотландской юбочке. Соглашайтесь быстрей, а то в меня все тычут пальцами, думая, что я игрушечный. Да и тяжело стоять в телефонной будке на картонном ящике и на цыпочках. Да еще эта чертова трубка, все норовит выскользнуть из моих крохотных ручек.

— Я вас вспомнила. Вы несколько раз пытались что-то вставить, но следователь на вас так грозно посмотрел, что вы предпочли промолчать. Хорошо, у меня есть немного свободного времени. Вы знаете адрес?

— Да, я записал его на всякий случай, когда вы приходили опознать тело.

— Второй подъезд, восьмой этаж. Жду, — сказала Марина и положила трубку.

Николаев поднялся на лифте на восьмой этаж, еще раз заглянул в записную книжку и, удостоверившись, что ничего не напутал, нажал кнопку звонка.

За дверью раздался мелодичный перезвон, затем шаги, щелкнул замок и на пороге появилась Марина. Она была в светло-голубых джинсах и в тон им клетчатой рубашке.

«Очень демократично,» — подумал Сергей, но у него перед глазами все еще стояла та женщина в отделении милиции, в шикарном и дорогом костюме.

— Ну вот, — улыбнулся Николаев, — сколько вас не предупреждают в газетах, что прежде, чем открывать дверь, надо хотя бы поинтересоваться, кто за ней стоит, никто к этому совету не прислушивается. А по улицам, между прочим, гуляет маньяк.

— Он гуляет по ночам, а газет я не читаю и чужих советов не слушаю. Проходите.

Сергей скинул в прихожей туфли и прошел вслед за хозяйкой в гостиную. На журнальном столике высилась целая кипа газет и вырезок. Николаев усмехнулся и сказал:

— По этой куче макулатуры не скажешь, что вы не интересуетесь желтой прессой.

— Только об этой маньяке. И вы знаете почему. Садитесь, — Марина показала на кресло, а сама, поджав ноги, примостилась на диване.

Николаев сел и окинул взглядом гостиную. Оформлением своим и обоями она мало отличалась от убранства квартиры погибшей Ларисы Козловой, но все вещи здесь были классом выше и подобраны с большим вкусом. Похоже покойная, при отсутствии всякого элементарного вкуса, просто пыталась подражать своей подруге.

— Так о чем вы хотели со мной поговорить? — первой прервала молчание Марина.

— Извините, задумался. Я хотел бы спросить у вас, как вы пришли к тому, что маньяк убийствами пишет в календаре «число зверя»?

— Как? — Марина на мгновение задумалась. — Просто я, в отличие от вашего приятеля следователя, поняла, что всем этим убийствам и звездам на телах погибших преступник придает какой-то магический смысл. Я пыталась найти разгадку, ключ, тропинку, можете называть это как хотите, которая бы привела меня к убийце, заставила понять мотивации его поступков. Я доходчиво объясняю?

— Да, вполне, — кивнул Сергей. — Продолжайте, мне очень интересен ход вашей мысли.

— Это все.

— Что, вы просто обвели даты кружочками, соединили линиями и получили три шестерки?

— Нет, конечно. Вначале, мне показалось, что дело в том, где их находят, затем подумала, что это как-то связано с лунными циклами. Точнее, с полнолунием, когда некоторые психически ненормальные люди становятся особенно возбужденными. После нескольких неудач, мне удалось найти календарь, на котором читалось это число. Вот, в принципе, и все.

— Я бы никогда не догадался, хотя, по-своему, тоже ищу убийцу.

— Вы работаете над статьей?

— Нет, я сейчас больше литератор, чем журналист, и хочу написать на этом материале детективную повесть о работе правоохранительных органов. По-моему, в расследованиях подобного плана особенно хорошо видны все изъяны в работе государственных структур. У многих уже давно отпали всякие сомнения в том, что их действия малоэффективны при нынешнем развитии общества и требуют коренной перестройки всех органов.

— Так вы хотите написать не просто детектив, а критическую повесть о работе наших органов? И они после этого еще разрешают вам присутствовать при расследовании и совать всюду свой нос? Извините, но именно эти слова, по-моему, передают лучше всего смысл моего вопроса.

— Ничего, нам не привыкать. А насчет того, что они дают всюду совать свой нос, то это слишком преувеличено. Вы же сами видели. Мне приходится проявлять некую самодеятельность и нездоровое любопытство, как в данном случае. Я ведь пишу не обычную статью с критикой наших органов, а художественное произведение.

— Понятно. А чем вы еще занимаетесь, о чем пишете, кроме как об охоте за скальпом «Джека-потрошителя»?

— Ну, так я его не называю. А, вообще-то, я сейчас «копаю» под Кремль.

— Это как?

— Пишу повесть об одной из самых страшных тайн Кремля. Действия ее развиваются на пространстве от России до Италии. Довольно занимательная и таинственная история. Она даже как-то пересекается с нынешней историей о маньяке-убийце. По крайней мере там и здесь присутствует упоминание о «числе зверя». Если вам интересно и у вас есть время, я могу вкратце рассказать ее сюжет.

— С удовольствием послушаю.

Сергей поудобней расположился в кресле и начал свой рассказ:

— Можно без преувеличения сказать, что началом для этой истории, точнее, сюжетом для моей новой повести, послужил рассказ красного латышского стрелка и одно мое странное приобретение. Впрочем, начнем все по порядку. Дело в том, что живя еще в Прибалтике… В Москве я оказался совершенно случайно, в результате обмена и того, что меня, как «русского оккупанта» выжили из Латвии, где я некогда имел неосторожность родиться.

Так вот, там я имел возможность познакомиться с одним из латышей, служившим в Кремле, в личной охране Ульянова-Ленина. Странно, почему в Прибалтике так не любят Владимира Ильича? Разрушили все его монументы. А, ведь, только благодаря дедушке-Ленину и его «брестскому миру» Латвия, Литва и Эстония смогли после революции семнадцатого года обрести независимость. Какая черная неблагодарность! А вот в Финляндии, с большим удовольствием поставили памятник своему благодетелю, освободившему их от «русского рабства». Ладно, это отдельная история, как и история красных латышских стрелков, уничтожившие после Октябрьской революции столько российской интеллигенции, что до сих пор у знающих людей волосы дыбом встают. Счет шел на миллионы. Моя бабушка до самой смерти, при упоминании фамилии неподкупного комиссара Берзиньша, самолично расстреливавшего в Питере офицеров и прочую «буржуазию», включая и детей, хваталась за валидол. Кто же и кому должен выставлять счет, мы латышам или они нам?

— Как-то зло вы о них отзываетесь.

— Ничего подобного, большинство моих знакомых и друзей были там как раз латышами. Только не секретарями парторганизаций, которые срочно перекрасились из интернационалистов в «крутых» национал-патриотов, а обычными работягами. И о них, как о людях и специалистах своего дела, я не могу сказать ничего, кроме хорошего. Просто мне не нравится, когда под прикрытием благородных лозунгов о независимости, и это не только в Латвии, одна нация пытается выжить за счет угнетения и лишения каких-либо прав других групп населения.

— Возможно, вы правы и лучше меня разбираетесь в этом вопросе.

— Ладно, — махнул рукой Николаев, — чего я завелся? Я же хотел вам рассказать об одной, многие века усиленно скрывавшейся от народа, тайне московского Кремля. Дело в том…

В это момент в прихожей раздался звонок.

— Извините, — Марина встала с дивана и пошла открывать дверь.

— Здравствуйте, — раздался в прихожей голос Григорьева, и через секунду он собственной персоной вырос на пороге гостиной.

— Привет, — кивнул ему Сергей.

— Вот, проходил мимо, смотрю, твоя колымага стоит, дай, думаю, зайду. Может, ты чего-нибудь новенькое раскопал. Я не помешал вашей беседе? — поинтересовался у хозяйки Григорьев, хотя, по всему было видно, что даже если бы ему и сказали, что помешал, он все равно не ушел.

— Нет, — Марина вновь уселась на диван. — Присаживайтесь. Ваш друг рассказывает мне сюжет своего нового произведения.

— Да? Очень интересно, — развалившись в кресле, сказал Григорьев. — У меня как раз есть полчасика свободных, с наслаждением послушаю.