Хозяйка замка (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна

Не говоря ни слова, мужчина подошел к окну, и я увидела его лицо в призрачном свете голограмм с улицы.

У незнакомца были темные волосы и, кажется, карие глаза. Нос казался много массивнее, чем у Джона. Волевой подбородок упрямо торчал вверх. И всё же семейное сходство было не трудно уловить.

— Позвольте мне потревожить ваш покой и присоединиться к просмотру, — вежливо попросил мужчина.

Затем он протянул мне руку, на которой блеснули очень дорогие часы, и представился:

— Я Сэмуэль Прат, кузен Джона.

Прат? Я вспомнила страницы дневника Гвендолин, прочитанные мной вчера.

'Следующие дни я немного лучше узнала мистера Прата и его историю. Мужчина каждый день приходил, чтобы увидеться с сыновьями, а пока мальчики бегали и резвились в тени яблоневых деревьев, мы с мистером Пратом разговаривали. Отставной военный, он получил увечье правой ноги и теперь не мог ходить, не прихрамывая. Хромой он был уже не нужен армии. И ему назначили скромную пенсию, в остальном предложив положиться на себя.

— Родители не скопили мне наследства, лишь ветхий дом и долги. Дом я вскоре продал, но часть долгов осталась, – признался однажды отец мальчиков.

Чтобы обеспечить свою жизнь он работал во многих местах: от клерка до почтового служащего. На последнем месте ему и сделали выгодное предложение: сопровождать особо ценные грузы. С оружием Прат обращаться умел, и его ценили за это.

Я была не глупа, чтобы понимать: Прат работал контрабандистом. Переправлял то, что нельзя было везти обычными почтовыми путями. И один бог ведает, что это был за товар. Но глядя в усталое лицо мужчины, видя, как искренне любит он сыновей, я невольно придумывала оправдания мистеру Прату.

В ту злополучную весну, что умерла его жена, Прату заказали сопроводить груз в Россию. Он отсутствовал несколько месяцев. А когда вернулся, его жена уже была мертва, а сыновей забрал её брат.

— Кеннет с самого начала невзлюбил меня. Мы с Джиневрой познакомились на балу в доме одной из общих знакомых в Лондоне. Я тогда был молод. Жизнь казалась такой простой и полной надежд. Не скрою, мы с Джинни поступили безрассудно, сбежав и тайно поженившись. Но это было единственным вариантом для нас быть вместе. Её родители, а также брат, не одобряли нашего союза. И как только всё стало известно, Джинни лишили наследства. Но мы справлялись. До того момента, как я получил ранение и стал никому не нужен, — рассазывал мистер Прат.

Меня было больно слушать его слова. Кому как ни мне знать, что значит, вдруг оказаться одной без денег и друзей?

И всё же… Разве не лучше было бы мистеру Прату обговорить всё с лордом Кеннетом? Артур – здравомыслящий и добрый человек. Возможно, он смог бы понять. Эта мысль терзала меня, но едва я озвучила её мистеру Прату, как тот отмел мои слова, заявив, что такие, как Кеннет, никогда не поймут такого, как он.

После, в одно из свиданий с мальчиками, я почувствовала тяжелый запах хмеля от Прата. А вскоре обнаружила Эшера, прячущего в карманы небольшие вещички, принадлежавшие замку. Табакерку, маленькую статуэтку фарфоровой собачки, серебряную чернильницу.

Когда я спросила: ' Зачем он это делает?'

Эшер честно ответил, что его попросил об этом папа.

Томас отчего-то тоже становился мрачнее день ото дня.

Пришло время поговорить. Для этого я решила отправиться с мальчиками на маяк. Эшер, конечно же, сразу спросил, увидим ли мы там папу. Я туманно ответила, что мы давно не навещали мистера Фланера. Теперь самое время проведать его. Эшер сразу убежал вперед, чтобы ловить бабочек новым сачком, купленным дядей. Мы с Томасом остались одни. Старший брат, он сразу всё понял.

— Вы не намерены большедавать отцу видеться с нами? – резко спросил он, едва Эшер убежал достаточно далеко, чтобы не слышать нас.

— Боюсь, что нет, Том, – честно призналась я.

На лице Томаса появилась странная гримаса: смешанные вместе боль, горечь и облегчение?

— Только скажите Эшеру, что отец сам уехал. Скажите, что ему предложили хорошую работу, и он не успел проститься с нами. Или можно написать письмо. Я сам напишу, а вы передадите.

Моему удивлению не было предела. Я посмотрела на Томаса и едва смогла узнать его: мальчик стал старше. И всё в такой короткий промежуток времени…

— Он снова начал пить, – пояснил Томас, – в прочем, вы и сами это почувствовали.

— Томас, – я попыталась прикоснуться к мальчику, но тот отдернул руку.

Затем развернулся ко мне лицом и произнес с жаром:

— Я никому не позволю позорить имя моего отца! Даже ему самому!

Глядя на эту картину, я почувствовала, как сердце мое вырывалось из груди. Было нестерпимо больно видеть этого маленького мальчика, одолеваемого такими двумя противоречивыми чувствами, как ненависть и любовь к отцу. И самым страшным было то, что я понимала Томаса. Я знала это чувство на вкус, и терпкость его до сих пор отдавалась во рту.

Сделав всего шаг, я пересекла то небольшое расстояние, что разделяло нас с Томом, и крепко обняла его. Мальчик пытался вырваться, но вскоре попытки его ослабли, голова упала мне на плечо, и Том безутешно зарыдал.

На следующий день мы сказали Эшеру, что их отец срочно уехал по делам. Эшер расстроился, но вскоре забыл все горести, увлеченный своими детскими играми. Я же надеюсь, что больше Мистер Прат не потревожит нашу жизнь'.

Световое шоу на стенах замка закончилось, а Сэмуэль Прат так и остался в библиотеке.

Его присутствие странным холодом отдавалось в моей душе.

При включенном свете было видно, что он не так похож на Джона, как мне показалось сначала. И всё же та часть меня, что получила художественное образование, не могла не видеть сходства, углубляя ощущение присутствия злого двойника.

Впрочем, почему злого?

Сэм Прат был со мной предельно вежлив. Интересовался реставрацией портрета леди Джулии и в целом не сделал мне ничего дурного. И всё же неприятное ощущение висело в воздухе, не давая мне расслабиться.

— Право, я вас не укушу, — заметил мою нервозность Прат, — хотя вы очень симпатичная, так что если захотите, чтобы кто-то укусил вас легонько– звоните, — и он подмигнул мне.

— Благодарю, думаю обойтись без этого, — вежливо и отстраненно ответила я.

А Прат продолжал:

— Я удивляюсь наглости Джона. Он обмолвился, что нанял реставратора для какого-то из семейных портретов, но по всем его словам, я сделал заключение, что вы, скорее старая кошелка в огромных очках и твидовом костюме, чем обворожительная девушка. Я никак не ожидал, что Джон держит здесь в заперти такую прелесть.

— Меня никто не держит. Здесь я работаю, –холодно ответила я.

— Ну, вот, снова ни капли кокетства и полное нежелание подыграть мне, хоть я так стараюсь завести с вами милую словесную перепалку, — вздохнул Сэм, — ладно, подойдем с другой стороны.

Мужчина, ступая неслышно, словно хищник, обошел меня кругом.

Потом скользнул к портрету.

— Наша леди Джулия уже открыла вам свои секреты? — взглянул он на меня.

Невольно я вздрогнула. Секреты… Да. Мне удалось снять один из реставрационных слоев краски. И под ним, на том месте, где были изображены горы, появилось изображение, до боли напоминающее маяк святой Марии.

Впрочем, Сэм Прат и сам мог заметить это, лишь внимательней приглядевшись к полотну.

Когда я обнаружила эту особенность, то в голове моей появилась масса вопросов: кому и зачем понадобилось скрывать маяк? Было ли это фантазией реставратора или желанием одного из членов семьи Кеннет?

Я указала на находку Джону, но тот лишь вяло пожал плечами, ответив, что горы, по его мнению, тоже были симпатичными.

Это само по себе странно, учитывая то, какой Джон — фанат всего, что связано с замком. Хотя ему, скорее всего, просто было некогда. А я, наверное, драматизирую.