Страх - Маргит Сандему

Только поздним вечером Рикард Бринк из рода Людей Льда получил свой долгожданный обед незадолго до закрытия ресторана. И уж он позаботился о том, чтобы представить государству солидный счет!

Весь этот вечер не смолкали телефонные звонки у врачей и в полиции. Газеты давали новую информацию в редакторских колонках, потому что дневные сообщения были слишком краткими. Радио передавало местные новости. Было опрошено огромное количество дам в сером, но той, которую искали, среди них не оказалось. Полицмейстер даже не мог представить себе, как много в его маленьком городке мрачно одетых женщин. Одна молодая дама, разговаривавшая с Хербертом Соммером в субботу вечером, настаивала на том, чтобы ее тоже определили в изолятор. Врач попытался объяснить ей, что в субботу вечером Соммер еще не встретил Вилли Маттеуса.

Боязливые родители школьников считали, что Венше Соммер заразила их детей, но этого быть никак не могло, поскольку девочка ни с кем не встречалась после поездки на автомобиле. Сама же она не казалась больной, хотя признаки заражения могли появиться позже. Очень трудно оказалось убедить родителей школьников в одной простой истине: их дети общались с Венше до того, как она встретилась с Вилли Маттеусом. Полицмейстер и врачи просто выбились из сил, объясняя им это. К тому же у всех детей были прививки! Из попавших в изолятор, Венше была наименее уязвимой, ведь прививка у нее была совсем свежей.

Да, очень утомительная история!

Перед тем, как лечь поздно вечером в постель, Рикард подвел итоги: в изоляторе находилось теперь пять человек. Херберт, Гун, Венше, Ингрид Карлсен и шофер Калле. Круглые сутки там дежурила группа врачей. К тому же на строгом карантине находились двенадцать человек команды «Фанни». Доктор Пост не выходил из своей комнаты.

Рикард пытался убедить себя в том, что все обезврежены, за исключением двух дам с набережной. Они были самыми уязвимыми. Но он уже не мог в этот вечер продолжать поиски.

Рикард был доволен прошедшим днем. И имел на это полное право. Он действовал оперативно и проследил от начала и до конца путь, проделанный Вилли Маттеусом на территории Норвегии.

Он даже не предполагал, что самая трудная работа еще впереди.

Не мог же он знать о том, что одна из этих женщин сидит взаперти вместе с тридцатью шестью другими людьми и что один из них коснулся рукой ее зараженной одежды.

А вторая женщина?.. Она бесследно исчезла.

К счастью, Рикард пока не знал об этом. Он тщательно вымылся, сменил белье и верхнюю одежду, сложил все, включая обувь, в корзину для грязного белья и лег спать. Заснул он моментально.

5

Уставясь в темноту, Агнес мысленно представила себе звучание приветливых голосов, обращенных к ней: «Тебе не следует сидеть здесь одной, Агнес, на этом безлюдном острове, в обществе одной лишь собаки! Переправляйся на наш остров, ты сможешь жить там!»

Но никаких голосов не было слышно.

А если бы она и услышала их… Ей стало бы еще страшнее! Известно, какого рода люди шляются по ночам! Воры, убийцы и насильники!

Прижав к себе терьера, она сказала:

— Все будет хорошо, Доффен, ведь мы же вместе!

Но Доффен ничем не мог ее утешить. Он так же тревожно, как и она прислушивался к ночным звукам, время от времени склонял голову набок и упорно смотрел на дверь; рычал, тявкал, словно и в самом деле что-то слышал.

— Прекрати, Доффен никого там нет!

Жаль, что из окон избушки не видно было противоположного берега. А как хорошо было бы смотреть теперь на мерцающие вдали огоньки! Но единственное, что она видела — или, вернее, о присутствии чего догадывалась — так это множество маленьких, необитаемых островов.

Ее смехотворная красная шляпа висела возле двери. Ей ненавистна эта шляпа, доставшаяся от Олавы, которая не пожелала ее носить.

Наконец она встала и принялась убирать со стола. Одинокий ужин был окончен.

Она легла в постель, уложила в ногах Доффена и попыталась уснуть. Но это не удавалось. В голове кружилось слишком много неприятных мыслей и впечатлений. К тому же она слышала теперь, что возле дома кто-то бродит!

Нет, это ей показалось.

В берег с грохотом ударила волна. Агнес закричала и вскочила с постели, Доффен бешено залаял.

Постепенно они успокоились. Агнес заплакала. Копчик у нее болел, она никак не могла удобно лечь.

«Рассвет, рассвет, приходи скорее, мое сердце больше не выдержит!» Но в январе рассвет наступает поздно.

Вернувшись домой, в Баккегорден, в полночь, Ханс-Магнус обнаружил, что дом пуст.

На столе лежало незапечатанное письмо.

«Дорогой Ханс-Магнус! Пришло время, и мы отправились в Храм пастора Прунка, взяв с собой Бранцефлора.

Я очень сожалею о том, что ты оказался таким упрямым, но наш дорогой пастор обещал, что ты будешь спасен, когда придет Судный день.

Не мог бы ты съездить на автомобиле в Сарпсборг по новому адресу Лавинии, который я привожу ниже, и как можно скорее найти ее шифоньер? Задняя стенка у него сломана. Просунь в щель руку и вытащи лежащий там конверт! Уничтожь его! Прочитав содержание лежащего там послания, ты поймешь, почему я прошу тебя сделать это. Винни ничего не знает об этом, а свидетелей можно не принимать в расчет.

Пастор Прунк обещал нам всем место на небесах, но для того, чтобы попасть туда, мы должны кое-чем пожертвовать, Ханс-Магнус. И вознаграждение за это он получит не от Лавинии, а от нас!»

Ханс-Магнус нахмурил свои красиво очерченные брови. Он был вовсе не глуп и понял, что речь идет о нежелательном завещании.

— И не от тебя, мамочка, — пробормотал он. — Твой мерзкий пастор не посмеет запустить когти в мои деньги, уж я позабочусь об этом!

У него не было времени ехать в Сарпсборг на следующий день. Но через день…

Винни проснулась на рассвете.

Тяжесть в груди не исчезла и после сна. Она села, прислонившись спиной к деревянной перегородке, отделяющей ее от остальных, обняла руками колени. В своем закутке она чувствовала себя защищенной от внешнего окружения.

Как здесь было неуютно!

Несмотря на центральное отопление, стены оставались холодными и сырыми, даже деревянная обшивка не помогала. Всюду чувствовалось присутствие людей, перегородки были слишком тонкими, слышно было, как кто-то сморкается и храпит. Некоторые стонали и хрюкали во сне, что очень ее пугало.

Повсюду ощущался запах пота и немытых тел.

Ей хотелось домой. Но бабушки уже нет в живых, и саму ее прогнали из дома. Впрочем, жизнь у нее там была малоприятной. Да иначе и быть не могло, тетя Камма никогда не допустила бы, чтобы ей было хорошо.

Теперь тетя спала поблизости от нее. И им обеим была неприятна такая близость. Бранцефлор тоже спал.