Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

Не дожидаясь ответной реакции, Виктор продолжал:

— Ирочка, а у меня есть один секрет, который я тебе еще не раскрыл. Ты, наверное, даже не догадываешься, какой.

Ответом было только настороженное молчание.

— Я уже с четырнадцати лет пытаюсь создать какое-нибудь литературное произведение. В школе на это было много времени, тогда я написал немало рассказов. Но, знаешь, тогдашние рассказы сейчас кажутся мне самому очень детскими. Поэтому я ими не горжусь. Зато немножко горжусь своей сейчасошней записной книжкой.

Виктор с трудом, но все же достал книжку, о которой говорил, из заднего кармана джинсов.

— Она всегда со мной. В нее я записываю все, что могу и когда могу. Чаще такое бывает, если еду куда-нибудь в рейс на «Газели» и приходится ждать оформления документов перед загрузкой; пока экспедитор бегает с бумажками, а это иногда длится и час и полтора, я сижу себе спокойно в кабине и пишу потихонечку. Оказывается, этого времени вполне достаточно для рассказов и маленьких повестей. Мечтаю когда-нибудь купить компьютер и набрать на нем все мои тексты. Потом, возможно, отошлю или съезжу в какое-нибудь издательство. Может, опубликуют. Чем черт не шутит? Хочешь, почитаю последнюю мою штуку?

Ира неохотно оторвала лицо от его футболки. У нее было выражение лица ребенка, которому показывают, как устроен телевизор, то есть все платы и микросхемы, находящиеся по ту сторону экрана, под защитным пластмассовым кожухом. Она спросила:

— А что за штуку?

— Это вестерн, — ответил Виктор.

— Что-то знакомое, — задумалась Ира. — Что такое вестерн? Это как-то связано с джинсами? У нас в городе, в центре, есть магазинчик, называется «Вестерн», в нем джинсы продаются, очень дорогие кстати. Говорят, они настоящие, германские, или еще какие-то, но на рынке точно такие же, а стоят в три раза дешевле.

— Нет, вестерн — это про дикий запад, про Америку, в основном девятнадцатого века и раньше. Когда ковбои всякие, индейцы, мексиканцы сражались… Понимаешь?

— Понимаю, и как называется?

— Черный Маршалл.

— Как?

— Черный Маршалл. Видишь ли, тогда, на бог его знает какие просторы Америки приходился один — единственный жалкий судьишка, который, в основном, решал, согласно закону, кто виновен, а кто нет, то бишь, — кого повесить, а кого выпустить из тюрьмы. Так вот, судье передавались дела о ворах, грабителях, убийцах, еще гуляющих на свободе. Судья предоставлял эти сведения своим помощникам, — маршаллам, а те ездили по всей стране и выискивали злодеев. Когда они их находили, то, естественно, арестовывали и препровождали в тюрьму. Но я, вот, придумал эдакого Черного Маршалла. Он у меня одет во все черное, ездит на вороном скакуне, и даже приклад его винтовки сделан из черного дерева. Одежду такого траурного цвета он носит потому, что ему, как наиболее умелому и жестокому из помощников судьи, тот поручает разыскивать тех преступников, которые, заведомо известно, не сдадутся в плен. Единственное средство — пристрелить их на месте. С этим и связаны все приключения Черного Маршалла. Хочешь, почитаю?

— Угу.

И Виктор начал:

— Жил да был Черный Маршалл. И так далее и так далее… Никто уже не знал его настоящего имени. Он и сам начал его забывать. Везде, где ему стоило появиться, любой городишко, любую деревушку облетала весть: приехал Черный Маршалл! Кого-то сегодня убьют! И, даже если он останавливался где-нибудь всего лишь напоить коня, все взрослые мужчины и женщины шарахались от него, а дети, и вовсе, убегали со слезами. На этот раз он приехал в городок под названием Нью Каунти. Судья поручил ему разыскать одного мексиканского негодяя, который подозревался в ограблении поезда, двух банков, в десяти убийствах и двадцати четырех изнасилованиях. Мексиканца звали Хуан Фернандес, и за его голову было назначено вознаграждение в две с половиной тысячи долларов. Черный Маршалл уже знал, где находится Хуан Фернандес. Дружок Хуана, ехавший к нему на встречу и оставшийся теперь висеть в петле на одиноком дереве, в миле от города, желая быть и дальше живым, сообщил Маршаллу, затягивающему на его шее петлю, что Хуан находится в Нью Каунти, в салуне. «Теперь отпусти меня»! — кричал тогда этот грязный мексикашка, сидящий на своей лошади, со связанными за спиной руками и с головой в петле. «Пожалуйста», — сказал Маршалл и хлопнул кобылу мексиканца рукой по заднице. Мексиканец не долго мучился. Лошадь неудачно рванула с места, и его шея сразу сломалась. Теперь Маршалл подъезжал к салуну, не спеша, опустив голову и пряча лицо в тени широкополой, черной шляпы. О его появлении, как всегда, все уже знали, поэтому он не надеялся застичь Хуана внезапно, хотя, чутье ему подсказывало, что такой, как Фернандес, убегать не станет. В самом деле, Фернандес ждал на крыльце. Его огромное сомбреро было хорошо видно в полумраке навеса, он держал руки на рукоятях двух револьверов. Маршалл спешился, достал из нагрудного кармана сигару и спичку, чиркнул последней о седло и закурил. «Хуан Фернандес», — произнес Маршалл громко, прищуриваясь от яркого солнца, — «Именем закона, ты арестован»! Мексиканец снял одну руку с револьвера, протянул ее к бутылке текилы, отхлебнул из нее и рассмеялся. «Я знаю тебя, Черный Маршалл. И я знаю, почему ты послан за мной. Не буду отрицать, я совершил все эти убийства, в которых меня обвиняют, и взорвал поезд, и грабил банки, но ты тоже знаешь, что арестовать я себя не позволю. Давай сделаем так. В моей левой руке — сосуд с текилой», — он поднял бутылку вверх. Маршалл посмотрел по сторонам: из окон цирюльни, салуна, близлежащих домов опасливо выглядывали испуганные лица людей. «Сейчас я брошу эту бутылку вверх и, когда она упадет на землю, мы выстрелим. Если выиграю я, — я не буду арестован, и не будет больше Черного Маршалла, а если выиграешь ты, — я отправлюсь в ад». Бутылка взлетела вверх и, как только коснулась земли, прогремели два выстрела. Два револьвера выпустили из своих стволов горячие пули. Мексиканец стоял на крыльце и улыбался. Яркое, красное пятно расползалось по его белоснежной рубахе в районе сердца. Улыбаясь, он рухнул на ступени…

Виктор перевел дыхание.

— Ну и как тебе?

— А зачем это вообще писать? — ответила Ира.

Виктор пришел в замешательство от такого вопроса.

— Э-э-э-мн… — смог лишь сказать он.

— Ты что, там был? Это видел? — продолжала Ира.

— Для писателя не обязательно там присутствовать и жить той жизнью, — нашелся Виктор. — Все тут — плод фантазии. Понимаешь, фантазия — есть ни что иное, как представление реальных вещей и событий в неожиданном ракурсе.

— Только ты не обижайся, я, наверное, просто не понимаю, — Ира шмыгнула носом. — А, кстати, ты не думал купить себе ноутбук? Ведь его можно носить с собой везде, где захочешь.

— Ну, уж, прямо ноутбук, ты хватила, дорогуша!

— А что?

— Не по Хуану сомбреро, милая. Я, конечно, зарабатываю достаточно для безбедной жизни и обычного недорогого компьютера, но ноутбук для меня пока — непозволительная роскошь.

— Не по Хуану что? — наконец-то в Ириных глазах появился хотя бы намек на улыбку.

— Сомбреро, — закончил Виктор. — С мексиканского переводится как не по Сеньке шапка.

— А чем заканчивается вся эта белибердень про Черного Маршалла?

— Его убивают. Бандит, которого он должен арестовать или пристрелить, берет в заложницы маленькую девочку и приказывает Маршаллу бросить оружие. Тот бросает, а бандюга начинает его приканчивать, медленно, не сразу. Он всаживает в Маршалла восемь пуль, нанося не смертельные ранения, как бы издеваясь. Но ранений слишком много и Маршалл падает. Бандюга думает, что тот умер, например, — от потери крови, довольный поворачивается к ротозеям, а Маршалл в это время, из последних сил, подбирает револьвер и продырявливает ему башку, после чего сам отдает богу душу.

— Глупый конец, — Ира потерла глаза кулачками. — Боролся, боролся и умер.

— Зато девочку спас, — Виктор отложил записную книжку в сторону. — Но это все выдумки, меня больше волнует, как мне узнать, что случилось вот с этой девочкой, которая передо мной.

— Мне стыдно об этом говорить, — Ира открыла свои припухшие глаза настолько широко, насколько было возможно, и это выглядело весьма комичным.

Виктор улыбнулся.

— Мы уже достаточно близкие люди, не стесняйся.

— Помнишь, я говорила тебе о моей связи с девочкой — лесбиянкой?

Виктор кивнул.

— Так вот, она сегодня позвонила мне. Сказала, что у нее обнаружили четыре венерические болезни, — и малые и большие. Добавила еще, что я должна быть ей благодарна, ведь она мне позвонила и предупредила, а то могла бы и вовсе не позвонить.

— К чему все это?

— А ты разве не понимаешь?

— Ну, если ты с ней была, то, возможно, тебе что-то передалось от нее. Кстати, как давно ты с ней… это… того?