Борьба на юге - Alexandr Dornburg
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тугая спираль террора будет закручиваться по нарастающей с каждым днем, так что уже сейчас нужно сделать для себя определенный вывод, что нужно сразу бить первым. Отставим всякий гуманизм пока в сторонку, такие тут не выживают. До конца дела прольются такие океаны крови, что можно начинать действовать уже прямо сейчас, пара или десяток лишних трупов на весах истории ничего не значит. Одним уродцем больше, одним меньше — не принципиально. Так, что будем готовиться к бойне.
Если человек постоянно оружие не носит, то, нацепив на себя, время от времени он его ощупывает, вроде как старается убедиться в том, что оно на месте. Или там не развернулось неправильно. Так все и палятся. В конце гражданской войны станет нормой внезапно стрелять из кармана пальто и шинели, а сейчас этим приемом почти никто не пользуется. Оттого, что неудобно. Стандартный армейский револьвер Смит-Вессон, как у меня, в кармане цепляется, как-то нужно взвести собачку курка и умудриться выстрелить, а это задача не из легких.
Так что мне нужно найти модистку, чтобы она перешила мне правый карман под подкладкой. Заодно и патронов подкупить. Кроме того, глушитель мне сейчас не сделать, но можно будет купить маленькую перьевую подушку "думку" и носить ее с собой в узелке. Звук выстрела она если и не приглушит, то исказит, а это уже хорошо. Пойдет на первое время, пока не соображу себе нормальный глушитель. Глушители уже лет двадцать как известны, но применяются пока одними охотниками — джентльменство на войне всё ещё не изжило себя. Ничего, это быстро пройдёт.
Кроме прочих дел, я по несколько раз в день, посещал железнодорожный вокзал, надеясь, что именно там легче всего ориентироваться, особенно, если встретишь пассажиров, приехавших с юга. Поезда на юг, в частности на Ростов не шли. Совсем, хоть ты тресни. А ценное время буквально утекало сквозь пальцы. Сейчас каждый час – на вес золота.
Железнодорожная станция представляла сплошное море воинских эшелонов, ожидавших отправки. Вот стоит санитарный эшелон. Персонал военно-санитарного поезда состоял в основном из женщин. Это были сестры милосердия и санитарки, в большинстве своем, совсем еще девочки, недавние школьницы. Мужская часть состояла всего из нескольких человек охраны и проводников. Так не отвлекаемся, я тут по делу. Что известно? Почти ничего. Сообщение с югом поддерживается лишь на небольшом сравнительно расстоянии, все эшелоны дальнего следования пока остаются в Киеве.
С неба сыплется то ли дождь, то ли снег, и дует противный ветер.
Слышу как солдаты, снявшие погоны и кокарды, поют знакомую мелодию: "Все пушки, пушки грохотали, на поле лег густой туман...". Кажется, слова немного не те. Рядом оборванные матросы, потерявшие где-то свои корабли, пели гимн анархистов: "...Довольно позорной и рабской любви, мы горе народа потопим в крови..."
Анархисты, как я уже слышал, Советскую власть, так же как и любую другую, не признавали и собирались бороться и с ней.
Измученный бессонными ночами, задерганный и сбитый с толку грубыми требованиями солдат и нетерпеливой публики, комендант станции, на многочисленные вопросы, сыпавшиеся на него, давал охрипшим голосом, сбивчивые, несвязные и неудовлетворительные объяснения, что не только не вносило умиротворения, но еще сильнее разжигало страсти всей огромной людской массы, осевшей на вокзале. Видно было, что и сам комендант не знает причины задержки эшелонов и поездов южного направления и потому, естественно не может удовлетворить любопытство нетерпеливой публики.
Глава 6
Но вот, мало-помалу, сначала неуверенно, а затем уже определенно все стали утверждать, что поезда не идут потому, что Каледин с казаками ведет бой в Ростове-на-Дону с большевиками, восставшими против него. Как затем подтвердилось, эти слухи отвечали истине. Действительно, в эти дни решалась судьба Ростова и только благодаря своевременному участию храбрых добровольцев генерала Алексеева, закон и порядок там восторжествовал, положение было восстановлено, и Ростов остался за казаками.
Вместе с тем, приехавшие с юга подтвердили известие о том, что генерал Алексеев бежал на Дон, где формирует Добровольческую армию и приглашает всех добровольцев вступать в ее ряды.
Одновременно, распространился другой слух, будто бы генерал Корнилов, после неудачного столкновения конвоировавших его текинцев с большевиками, отделился от них и так же тайно пробирается на Дон.
Если слухи о генералах Алексееве и Корнилове были довольно определены, то далеко не так ясно стоял вопрос о текущем положении в Донской области. Здесь радужные надежды одних, тесно переплетались с отчаянием и безнадежным пессимизмом других. По сведениям одних болтунов, генерал Каледин уже сформировал на Дону большую казачью армию и готов двинуться на Москву. Поход пока откладывается из-за неготовности еще новой армии генерала Алексеева, технически богато снабженной, но численно пока равной армейскому корпусу.
Якобы, на Дону всюду царит большой порядок, и это особенно чувствуется при переезде границы. Ощущение таково, будто попадаешь прямиком в рай. Поезда встречаются офицерами в "погонах", как при царском режиме, производящими контроль документов и сортировку публики, соответственно имеющимся билетам. Даже с матросами -- красой и гордостью революции, там происходит моментальная чудесная метаморфоза. Еще на границе области, у них бесследно исчезает большевистско-революционный
