Другой мир 3 - Челядинов

Весь день без остановок мы шли вперёд и, как сказал воин, вечер встречали в горах. Но хоть солнце и скрылось уже за пиками гор, Барк продолжал идти вперёд. Уже в темноте он остановился посреди тропы с обрывом и отбил пальцами замысловатую дробь по камню, выступающем из скалы.

С полминуты ничего не происходило, как неожиданно в скале появился проход и к нам вышел воин.

– Макраш.– прошептал Барк.

Воин осмотрел нас и отошёл в сторону пропуская нас в проход.

Стоило нам всем войти, как проход закрылся, а в глаза ударил свет.

– Барк. Парос мита?– раздался голос впереди, из-за бьющего света в глаза, ничего не было видно.

– Самиро вета макури.– ответил Барк, после чего свет погас и зажглись алхимические светильники с мягким освещением.

Мы стояли в небольшом коридорчике, а впереди трое воинов с луками в руках, убирающие стрелы в колчаны. Всех троих я уже видел в посёлке, вмести камни таскали на площади, поприветствовав друг друга мы вошли в небольшую пещеру, пять на шесть метров с тремя двухъярусными кроватями у стен и столом по центру.

Барк указал мне на нижнию кровать, где я с удовольствием развалился и моментально провалился в сон.

Не успел закрыть глаза, как меня разбудили и усадили за стол на котором лежало вяленное мясо с куском сыра и кувшин с кружкой.

– Могли бы и до утра подождать.– пробурчал я.

– Так уже утро, через полчаса и солнце уже взойдёт.– ответил Дол.

Ел я молча под заинтересованными взглядами воинов, приютившие нас. Стоило мне закончить завтракать, как Барк с Долом стали собираться в дорогу.

А где четвёртый, окинул я взглядом пещеру, он нашёлся на выходе, смотрящим в небольшую щель, наблюдая за тропой. И то, я его увидел только когда Дол отодвинул неприметную под цвет камня ткань и что-то у него спросил.

Отошедший в сторону камень выпустил нас наружу, стоило всем покинуть пещеру, как камень встал на место слившись со скалой, только трещины напоминали о входе, которых здесь было в избытке.

– И много у вас таких постов?– спросил я у Дола.

– Хватает.– кивнул он.

Глава 7

Войдя в посёлок, охотников отправили в выделенный дом, а я с воинами пошёл к дому Аркаша.

На площади я увидел построившихся воинов, впереди стоял десятник, нервно постукивая пальцами по рукояти меча.

– Аркаш рен Праткон. Штандарт вашего рода.– сказал я, достав из-за пазухи штандарт передал его ему.

Десятник осторожно принял у меня штандарт и развернул его, окровавленная полотнище, с гербом родом Праткон, заколыхалась в руках Аркаша.

– Праткон! Праткон! Праткон!– взревели солдаты.

– Род Праткон! Перед тобой в долгу, Бур!– проговорил Аркаш и передал штандарт подбежавшему воину.

– Это ещё не всё.– улыбнулся я и размотав тряпки протянул меч «Ледяной Коготь».

Аркаш осторожно взял в руки меч и не веря своим глазам смотрел на него.

– Я твой должник, Бур.– прошептал он.

Когда официальная часть закончилась, меня провели в дом, где я быстро ополоснулся, и усадили за стол, который ломился от еды.

Утолив голод, я откинулся на спинку стула и не спеша попивая вино, рассказывал о своих приключениях в логове вурдалаков.

– Твой предок сражался до конца и его воины тоже. Они все остались там, рядом с рен Праткон, спрятав его на возвышенности с семейными реликвиями.– закончил я рассказ.

Аркаш слушал молча, когда я закончил говорить, ещё минут пять мы сидели в тишине. Затем он встал из-за стола и подошёл к ко мне протянув руку, я встал и пожал её.

– Спасибо. Знай, род Праткон, никогда не забудет, что ты сделал для нас. Наш дом твой дом, если нужна будет помощь то род Пратконов сделает всё, что в наших силах.

– Я рад что смог оказать роду Пратконов услугу.– кивнул я.

– Я буду рад, если ты будешь жить в моём доме. В доме где сейчас находятся твои люди, теперь твой навсегда.

Аркаш наполнил стаканы вином и чокнувшись мы выпили, если честно он впервые со мной чокнулся.

Мы сидели и разговаривали, меняя опустевшую тару на полную.

Как я узнал, у каждого рода были свои воины, которые набирались из принадлежащих им селений, где их с детства воспитывали ратному делу, так сказать каста воинов. У Праткон было в собственности пять посёлков, где проживало около трёхсот человек. Когда-то было более двух десятков, но какие-то потеряли вовремя внутренних войн с соседями, другие продали чтоб сохранить оставшиеся. Предок то и отправился в шахту, чтоб поправить финансовое положение и вернуть авторитет, но стало только хуже. Потеря штандарта и родового оружия, сильно подкосили род Праткон, чем воспользовались другие рода. Пратконов сначала вытеснили из политики, а затем потихоньку стали отбирать и должности.

На мой вопрос почему они воевали с королевством, он презрительно скривился и ответил, что мы предатели и отступники. Если бы не смерть Верховного Шамана и не делёж власти, которая переросла в войну все против всех, то их государство сейчас простиралась бы до Северного моря, но боги решили иначе.

На юге до сих пор стояли храмы трём богам Туру, Семиглаву и Матакурде. Храм который находился не далеко от поселения считался проклятым и кому он принадлежал никто уже и не помнит. Меня Аркаш решил использовать, когда увидел тату на руках, решив что я поклонник одного из ушедших богов.

Большинство минайцев поклонялось Туру, остальные Семиглаву и Матакуре.

Самое интересное, что у государства не было названия, просто земли минайцев или союз шаманов. Шаманы играли здесь главную роль, они решали здесь всё, самым главным был Верховный Шаман, потом шёл совет шаманов, куда так же входили главы десяти первых родов. Остальные рода служили первым десяти или были независимыми к последним и относился род Праткон, который входил в сотню сильных и богатых родов. Но из-за не правильной политики предков род лишился всего, а в последней междоусобице встали не за тех и оказались в стане проигравших, что только ухудшило положения дел. Но им ещё повезло, как сказал Аркаш, многих родов в той бойне просто перестало существовать, включая того за который они выступили.

Городов как таковых не было, один на берегу океана в двадцати днях пути на юго-восток Палонэт, и второй Ракутан столица, в семи днях на юг. Остальное, поселения типа этого, от нескольких десятков до нескольких сотен жителей.

Мы проговорили до поздней ночи, так