Пилот - Андрей Лазарчук

— Почему вы решили, что на самом деле прошло гораздо больше времени?

— Потому что нас поднимали куда-то наверх. Там было помещение. Видимо, лаборатория. Много приборов. Нам делали какие-то анализы.

— Метки на спине, о которых говорил агент Малдер, появились у вас тогда же?

— Да. Не только у меня. У всех нас.

— Что было потом?

— Потом мы вернулись по домам. Я чувствовал себя плохо. И не только я. Все наши. Мы не очень хорошо помнили, что с нами было. Потом Рэй попал в аварию. Потом — мы с Пегги…

— Что вы делали в лесу?

— Это очень трудно объяснить. Свет отдавал приказы. Я не контролировал свое тело.

— Свет отдавал приказы?

— Да. Он появлялся… я видел все будто бы со стороны.

Или даже сверху. Свет забирал их одну за другой… и Рэя… простите, мне очень трудно говорить.

— Не говори. Спи.

Билли откинулся на спинку стула. Лицо его было совершенно измученное.

— Исчерпывающе? — не столько спросил, сколько констатировал доктор.

— Да, вполне… — Малдер нервно сплел и расплел пальцы.

— И, как всегда, показания, полученные под гипнозом, не будут считаться имеющими законную силу?

— Увы, доктор. Это так.

— И вы все равно не собираетесь бросать это неперспективное направление?

— Для этого пока нет никаких оснований.

— Хм. Знаете, Малдер, я вас уважаю все больше и больше. И хочу сказать, что на мою помощь вы можете рассчитывать всегда. В любое время суток и вне зависимости от погоды.

— Спасибо, док… — и Малдер перевел взгляд на большое настенное зеркало.

Скалли вздрогнула. Он не мог ее видеть… но смотрел прямо в ее глаза. Прямо в глаза.

Зеркало было полупрозрачным. Позади него скрывалась комната для тех, кто хотел незаметно присутствовать при допросе…

— Думаю, достаточно, — сказал Скиннер, заместитель директора Бюро. — Идемте, господа…

Первым вышел тот всегда молчащий высокий пожилой человек, которого Скалли уже не могла вообразить иначе, как с дымящейся «Морли» во рту. За ним Скиннер, за Скиннером Блевинс… Скалли осталась последней — самая младшая по званию.

Кто же этот старший? — подумала она.

Скалли еще раз посмотрела на Малдера, словно извиняясь взглядом за то, что она здесь, а он там, по ту сторону зеркала…

21.

— Мы изучили ваш доклад, — глядя куда-то мимо, сказал Блевинс. — Он оставляет странное впечатление. Вы пытаетесь оправдать явный провал специального агента Малдера, ссылаясь на ничем не подтвержденные обстоятельства. Ни одной настоящей улики. Все вещественные доказательства либо выкрадены, либо погибли в огне — и ни одного подозреваемого ни в краже, ни в поджоге…

Он замолчал, и Скалли показалось, что он предлагает ей оправдаться устно.

— Кража трупа из морга и поджог мотеля расследуются полицией штата, — сказала Скалли, не добавив, однако: у всех подозреваемых железное алиби. Пожар начался от брошенной в окно бутылки с бензином. На осколках бутылки отпечатки пальцев, которых в полицейской картотеке нет.

Тупик.

— Да-да, — с неопределенной интонацией откликнулся Блевинс. — И все же такая высокая степень недоказанных заявлений…

— Вот, — сказала Скалли, доставая из кармана и вручая Блевинсу стеклянный пузырек с артефактом. — Металлический предмет, извлеченный из гайморовой пазухи исчезнувшего трупа мальчика. Уцелел, потому что я машинально сунула его в карман…

Блевинс с некоторой оторопью принял пузырек.

Заместитель директора Скиннер наклонился, и они вместе стали рассматривать небольшую металлическую деталь.

— Это приложение к докладу, — сказала Скалли.

— Это очень ценное приложение к докладу… — протянул Скиннер. — Спасибо, агент Скалли. Вы можете идти.

Она чувствовала себя отвратительно. Более чем отвратительно.

Будто изнасилованная, подумала она и удивилась, почему ей пришло в голову именно это сравнение.

Высокий человек с «Морли» в тонких губах прошел навстречу ей, не взглянув в ее сторону. Скалли выждала две секунды и обернулась. Он вошел в дверь кабинета Скиннера.

Открыв ее резким толчком.

Два часа спустя он же шел по полутемному холодному хранилищу, расположенному под четвертым подъездом Пентагона.

Девятьсот девятнадцатый шкаф… четвертый ящик с шифром JYU23/707.

Открыл. Достал простую картонную коробку с перегородками. В коробке стояли семь стеклянных пузырьков с одинаковыми серыми металлическими полосками длиной один и восемь десятых дюйма, шириной четыре десятых дюйма, сложной формы, напоминающей прорезь в лезвии безопасной бритвы… Он поставил туда же восьмой пузырек.

В коробке осталось еще много места.

— 2 -

В. Б. О.

По-моему, я столкнулся наконец с настоящей тайной, не имеющей объяснения. Как удается засунуть все эти маленькие снежинки в пресспапье?

(Специальный агент Дэйл Купер)

В жизни человека бывают моменты, когда все его мечты и надежды сбываются. Но это был не такой момент.

(Он же)

Интро

Майор Шахрам аль-Халил (второй истребительный авиаполк, база Тикрит; налет две тысячи четыреста сорок часов, из них тысяча четыреста — на реактивных истребителях МиГ-21, Су-15 и МиГ-25; беспартийный; холост) выключил и включил рацию, потом еще раз выключил и включил. Голос коммодора наконец стал громкий и отчетливый. Связь сегодня шалила, как если бы поблизости бушевала гроза — но небо было ясное необычайно и полное звезд.

Скорость составляла тысячу четыреста сорок километров в час. Половина от той, что может выжать МиГ-25 на высоте шестнадцати тысяч, имея полный боекомплект на внешних подвесках:

Впереди и чуть слева выплывали слабые огоньки приграничного городка Заху. Дальше начиналась Турция, и по экрану радара скользили четыре отметки, вот эти, поближе, скорее всего F-16 турецких ВВС, а те, подальше — взлетевшие с базы Тахир американские F-18: торопятся, подумал майор, идут на форсаже, сейчас я, по их мнению, развернусь направо и войду в запретную зону бомбить этих злосчастных курдов, и тогда американцы по данному им кем-то (кем, кстати? не Аллахом, нет — а значит:) праву выпустят по мне свои «фениксы» или «сайдуиндеры».

— «Рассом», «Рассом», я «Хама», десять секунд до разворота, девять:

— «Хама», я «Рассом», понял, к развороту готов:

Восемь секунд. Огни городка начинают уплывать под левый воздухозаборник. Всем хорош МиГ-25, только обзор ограничен:: тогда, в январе, именно в эту мертвую зону ушел подбитый А-10, и пока аль-Халил делал разворот — скрылся где-то в тени берега, и вторая ракета, выпущенная почти наугад, наудачу — не нашла его: и аль-Халил так и не стал единственным в полку летчиком, одержавшим настоящую воздушную победу: