Жеребец - Джеки Коллинз

Франклин и Гнусик вернулись к столу.

— Привет, Тони!

Я обернулся. Какая-то деваха, с виду знакомая. Мордашка прехорошенькая. Вцепилась мне в локоть.

— А когда мы увидимся?

Честно говоря, не помню, спал ли я с ней. Порой мне случалось так: надраться, что потом я не мог вспомнить, кто это там подо мной барахтается.

Спутник с ней был — что надо. Очень популярный сейчас поп-исполнитель Стив Скотт. Из новой волны, стремившейся доказать, что и английская нация не чурается секса. А сама она где-то танцует, припомнил я. Зовут, кажется, Кэролайн или что-то в этом роде. Я подсел к ним и заказал выпивку.

— Приходите ко мне завтра на вечеринку, — пригласил Стив. — Хроме бутылки и подружки, от вас ничего не требуется.

— Угу, — кивнул я, пытаясь высмотреть Александру в мешанине дергающихся тел.

— Приходи, Тони, — не унималась Кэролайн. — Будет весело, не пожалеешь.

Она записала на листке адрес Стива, и я, не глядя, сунул его в карман. Кому нужны вечеринки по воскресеньям?

Цветик завел что-то медленное. Я наконец заприметил Александру — танцующий с ней мозгляк совсем облапал ее. Нет, Цветик, так не пойдет. Я помчался к нему и потребовал заменить пластинку на что-нибудь крутое. Ну вот, совсем другое дело! Я с удовлетворением заметил, что Александра высвободилась из объятий своего партнера. А Сьюки и Майкл продолжали топтаться, повиснув друг на дружке. Молодцы! Мэсси тоже это заметил.

— Готово дело, — хмыкнул он, когда я подсел к нему. — Променяла меня на этого хлыща. Так и знал, что она не устоит перед первым же белым красавчиком, который обратит на нее внимание..

Мэсси улыбался, но глаза оставались серьезными. Я поинтересовался, как у него с Гнусиком.

— Нет, она «снежков» не любит (я вам говорил, что у нас негров называют «снежками»?), если только они не суперзвезды. А я не люблю грудастых телок. К тому же…

Я не дослушал. Александра возвращалась. Лицо у нее раскраснелось.

— О, кажется, нас бросили, Джонатан, — обратилась она к мозгляку, улыбаясь. Улыбка, правда, получилась кривая.

Я взял ее за руку, но Александра вежливо высвободилась.

О, Господи, какая кожа — чистый атлас!

— Послушайте, я хочу принять вас в члены клуба. — Мог ли я признаться, чего хочу на самом деле? — Пойдемте в кабинет.

— Как, прямо сейчас? — удивилась она. — Это очень мило с вашей стороны, но мне кажется… Я не позволил ей докончить.

— Вы станете членом клуба, — повторил я. — Это займет пару минут, зато вы всегда сможете беспрепятственно приходить сюда.

— О'кей. — Она встала. — Пойдем, Джонатан. Его мне только недоставало!

Джонатан поднялся. Мой мозг лихорадочно заработал.

— Оставайтесь здесь, — велел я, — иначе все места займут и вам будет некуда приткнуться по Возвращении.

Слизняк уселся. Александра моя!

На сей раз я решительно взял ее за руку и протащил за собой через толпу. Она все оборачивалась, пытаясь высмотреть на танцевальной площадке Майкла и Сьюки. Я вывел ее в вестибюль, откуда мы спустились по лестнице на один этаж и зашли в полуосвещенный коридор. Звуки музыки здесь почти не были слышны. Отомкнув дверь кабинета, я щелкнул выключателем и завел Александру внутрь. Комната была обставлена просто: картотечный шкаф, стол да пара стульев — никакой романтики.

Александра потянулась и зевнула — груди ее четко обрисовывались под натянувшейся тканью свитера. Меня захлестнуло дикое желание схватить ее, сорвать одежду и… — сами знаете. Малышка совершенно захватила мое воображение, проникла в самое мое нутро. Однако спешить и подгонять события я не стану. Чтобы вконец не свихнуться, я должен овладеть ею, но для этого надо рассчитать все до мелочей, чтобы не дать маху.

Я нервно зажег сигарету. Руки чуть-чуть дрожали. Александра села, нетерпеливо постучала кончиками пальцев по поверхности стола и спросила:

— Кто эта жуткая особа, с которой танцует Майкл? Вместо ответа я спел первые строчки припева из знаменитого в прошлом хита «Ревность». Александра посмотрела на меня с упреком.

— Я вовсе не ревную, — сказала она, выставив вперед подбородок. Очень мило, ей так идет. — Но она вульгарна. Кто это?

— Да так, обычная манекенщица. А Майкл — ваш молодой человек?

— О, нет! — Александра вспыхнула. — Мы знакомы уже целую вечность. Он ведь брат Мадлен… Нет, мы впервые выбрались повеселиться вместе.

Теперь я наконец врубился. Обычная история — школьная привязанность, сызмальства мечтала об этом парне. Ничего, скоро мы от него избавимся.

Я разыскал чистую анкету, подобрал обгрызенный карандаш и вопросительно воззрился на Александру. Большущие карие глаза выжидательно смотрели на меня. Ох, до чего хороши!

— Где вы живете? — спросил я.

Голос мой чуть заметно дрогнул. Вы не поверите, но в присутствии этой крошки со мной и впрямь творилось что-то неладное.

— Мне, наверное, следует дать вам мамин адрес, — вслух размышляла Александра. — Ведь каждый уикэнд я буду проводить с ней. Да, так будет правильно.

На кой черт мне сдался мамин адрес? Нет, уж пусть лучше дает не правильный!

Александра облизнула губы — пухлые, слегка поблескивающие — чертовски аппетитные и завлекательные.

— Нет, пожалуй, я дам вам свой лондонский адрес, хотя и не знаю, сколько мы там проживем.

Неужели она девственница? Нет, это исключено. В Лондоне уже не осталось девственниц старше четырнадцати; даже Сэмми не удалось бы найти хотя бы одну.

— Мы снимаем квартиру на двоих с Мадлен, — пояснила Александра. С затаенной гордостью, как мне показалось. — А Мадлен тоже может стать членом вашего клуба? Наш адрес: Данди-Корт, четырнадцать, Челси.

Черт возьми — Челси! Чего ради они решили поселиться в такой дыре? Ладно, главное, что в Лондоне и без мамы и папы.

— Телефон? — спросил я, мысленно проговаривая, что скажу ей в первый раз, когда позвоню. Она назвала мне номер, и я сказал:

— Отлично, на этой же неделе вы получите удостоверение. Надеюсь, тогда я смогу видеть вас почаще?

Щеки Александры снова залились ярким румянцем. Просто удивительно, как это еще до сих пор не перевелись девушки, способные краснеть.

— Вряд ли, — промолвила она. — С понедельника я начинаю работать и каждый день должна быть на службе в девять утра.

— В девять утра? — Я не верил своим ушам. Что за нелепость!

Она улыбнулась.

— Это так. Я секретарша.

Мне показалось, что я схожу с ума — в ее голосе определенно сквозили горделивые нотки.

Секретарша! Сдохнуть можно! И это — дочка Бенджамина Халеда? Меня словно пыльным мешком по голове огрели. Впрочем, какого черта? Пусть у нее за душой вообще нет ни гроша — я все равно торчу от нее. Старый жмот — такую дочку держать в черном теле да еще работать заставлять. Фонтэн — та с головы до пяток укутана в меха, а бедняжка Александра должна вкалывать, чтобы заработать на жизнь. Вопиющая несправедливость!