День всех влюбленных - Сергей Арно

Обжора по обыкновению никак не прореагировал на оскорбления Матильды. Он к этому давно привык, как и к побоям.

Зазвонил сотовый телефон Максима. Он поднес трубку к уху.

— Максим это я, Марина.

— Кто? — голос его надорвался, и он закашлялся.

— Ну, Марина — жена твоя бывшая. Слушай, тебе грозит опасность. Если я правильно поняла и если это не бред идиота, тебя хотят съесть… Тьфу ты! Даже произносить такую ерунду…

— Ну да, я понял, — как можно более безразлично проговорил Максим. — Я попробую достать.

— Да ты чего, Максим, чего достать? Я говорю, съесть тебя хотят и меня тоже.

— А ты где?

— Да при чем здесь где… Я говорю, у вас там придурки людей едят. Это мне мои придурки сказали. Тьфу, чушь какая-то получается. Ничего не понимаю!.. Тебе бежать нужно. Ты понял?! Беги давай оттуда. Если уже не поздно. Тут какой-то день влюбленных примешан… ну, в общем, я тебе объяснить ничего не могу, сама не понимаю.

— Я усвоил информацию, попробую достать.

Максим нажал отбой.

Во время разговора Матильда смотрела на Максима пристальными маленькими глазками, не отрываясь.

— Сергей звонил, просит достать рамы старинные под картины, — соврал он первое, что пришло на ум.

Матильда смотрела молча.

— Ну ладно, я к себе пойду.

Максим поднялся, подойдя к Матильде, обнял ее и поцеловал.

— Я скоро вернусь, моя дорогая.

— Ты что-то скрываешь от меня, дорогой.

Снова зазвонил телефон.

— Ты чего отключаешься? Ты меня не понял, что ли?

Прижимая трубку к уху, Максим двинулся к выходу.

— Я все понял.

— Так ты мне скажи, это действительно так или все это бред?

— Да, так, — Максим прошел мимо Обжоры в прихожую, потом вышел на улицу, закрыв за собой дверь.

— Послушай, я же не могу с тобой разговаривать, ты чего не поняла?! Ты где сейчас?

— Да тут… — даже по голосу стало слышно, что Марина насторожилась. — Да тут в одном месте.

— Вот и сиди в этом одном месте и не высовывайся. Мне больше не звони.

Он отключил телефон, номер на табло не высветился. Глядя на монитор телефона, Максим повернул за угол дома и чуть ни носом уткнулся в грудь мужчины. Он вздрогнул от неожиданности, отпрянул назад, темноте не сразу признав глухонемого Витька.

— Вот уродищи, ходят тут как приведения. Набрала вас Матильда нахлебников.

Глухонемому можно было говорить все что угодно — он все стерпит. А интересно догадалась Матильда, что ему не Сергей звонил. Судя по тому, что говорил Обжора, Матильде еще не известно, что Марине удалось бежать. Может быть, ей даже удалось найти надежное убежище. А мне?! Что мне делать?!

За время связи с Матильдой и общения с ее компанией Максим привык ко многому, мир стал для него иным, чем прежде. Словно изменился угол зрения, и он уже совсем иначе, чем все воспринимал каннибализм влюбленных людей. Не то что бы найдя ему оправдание, но принимая его как нечто непринужденное, ничуть не выходящее за рамки дозволенного. Если бы год назад ему кто-нибудь сказал, что это будет для него естественным, он бы рассмеялся тому в лицо. Человек адаптируется в любой ситуации, он принимает любые взгляды, значит, внутри него это было, жило где-то в потемках потайных уголков и вдруг при сложившихся обстоятельствах смогло выйти наружу. Конечно, он был знаком с теорией Фрейда, но никогда не примерял ее на себя, а тут примерил, и она оказалась впору. Однажды попробовав, он понял, прочувствовал до глубины души, до мельчайших клеток своего организма насколько это полезно, питательно и нужно. Это как холст в каморке папы Карло, который висел там всегда, но стоило его сорвать… а за ним дверь, а за ней мир, которого ты не знал. Конечно, можно было бы съесть и Марину, заманив ее хитростью — она девушка симпатичная — но что-то останавливало его от этого шага. Он даже не был уверен, нужно ли ему бежать из этого дома или, сложив руки, ждать Дня всех влюбленных — ведь его определили на праздничный ужин. По сути, не было разницы — съест он или съедят его. Но, пожалуй, если уж быть совсем честным и откровенным с самим собой, все-таки он предпочел бы сам съесть свою возлюбленную.

После вечернего посещения супруги Максим ушел к себе на второй этаж, но так и не уснул. Он ворочался, вставал и много курил, притупляя свои вкусовые качества. Плевать ему теперь было на вкусовые качества. Внизу под его лестницей во тьме всю ночь так же, как и он, без сна блуждал глухонемой Витек. Его два брата дрыхли в подвальном помещении, а он был на посту и знал, что если проморгает Максима, то Обжора с ним сделает… Что сделает, глухонемой думать боялся.

Утром Максим был рассеян и даже рассердил за завтраком Матильду тем, что разбил ее любимый соусник.

— Ты наверное забыл, что через три дня День всех влюбленных, придут гости. Этот соусник им нравился, они к нему привыкли. А ты знаешь, что гурманы очень привыкают к вещам.

Огромное ее тело вздрагивало от негодования, щеки тряслись.

— Я сейчас же поеду куплю другой, милая, не нужно так расстраиваться, нужно беречь себя.

Максим встал и поцеловал Матильду в щеку. Она вся заколыхалась от ласки и улыбнулась.

— Тебя Обжора довезет, — сказала Матильда, добрея взглядом.

Максим поднялся к себе на второй этаж. Для начала он открыл книжный шкаф и, сунув руку между книгами, достал завернутую в полиэтилен пачку долларов, спрятал их во внутренний карман пальто. Потом подошел к письменному столу и, достав из ящика старенький парабеллум, осмотрел его. Он с детства питая слабость к оружию, и всегда хотел иметь настоящий пистолет и, когда представилась возможность, денег не пожалел. Купить пистолет помог ему друг Сергей и научил пользоваться. Они даже несколько раз ездили в лес стрелять по бутылкам. Максим сунул пистолет в карман, достал из ящика нож с выкидным лезвием, проверил как он работает и сунул в другой карман.

Обжора ждал его в гараже, находившемся под домом. Ворота на улицу были распахнуты. Максим посмотрел на Обжору как на нечто уже отслужившее свой срок, что уже не жалко. Он мысленно, наверное, в сотый раз задал себе вопрос. А сможет ли он продырявить башку этому дебильному подонку? И в сотый раз убедился в том, что сделает это без всяких сомнений и угрызений совести.

— Сейчас поедем на Невский в магазин, — сказал Максим совершенно спокойным тоном, рука его сжимала в кармане рукоятку пистолета.

— Так точно, хозяин.

Они сели в машину. Сначала Максим хотел сесть на заднее сидение, чтобы было удобнее стрелять, но подумал, что вызовет этим подозрение, потому что всегда ездил на переднем сидении. "Ничего, успею и отсюда". Обжора выехал на улицу и остановился, чтобы закрыть ворота. Максим включил приемник, боковым зрением наблюдая за Обжорой.

К нему подошел Витек в ватнике и сапогах, в руках он держал грабли. Обжора что-то сказал ему, Витек умел читать по губам, но понимал или хотел понимать только Обжору, тот кивнул. Закрыв ворота, Обжора уселся за руль, захлопнул дверцу.

— Ну что стоим, поехали, — сказал Максим, заметив, что он медлит.

Сзади раздался щелчок, Максим повернул голову. На заднее сидение усаживался Витек с угрюмой физиономией.

— Витек напросился покататься, — сказал Обжора. — Он любит в машине кататься.

Максим сжал зубы от злости. Все рушилось. Все зря, послезавтра уже праздник. Приготовления начнутся с завтрашнего дня, значит, улизнуть можно только сегодня.

— Так куда едем? — спросил Обжора.

— Едем… — Максима настолько вывело из равновесия появление Витька, что он не сразу нашелся что ответить. — На Невский.

Сзади замычал Витек, Максим обернулся и посмотрел на инвалида — тот, примкнув к окну, с интересом смотрел на проезжающие мимо автомобили.

— Витек любит машинки смотреть, — сказал Обжора с садистской улыбочкой на физиономии.

— Я передумал, поехали на Петроградскую.

Обжора кивнул.

— Адрес какой?

— На Большой проспект выйдешь, я там покажу.

Максим посмотрел на профиль Обжоры. Нет, не дрогнет рука. Сзади тихонько мычал от удовольствия Витек.

Дворик был маленький и глухой с одной дверью черной лестницы. Сюда выходили окна когда-то коммунальных квартир. Уже год дом стоял расселенным, но за капитальный ремонт его пока не принимались. Максим знал его, потому что жил в соседнем доме со своей бывшей женой. Местечко здесь было тихое, и Максим решил, что здесь это можно сделать незаметно.

Автомобиль въехал во двор и остановился. Максим бросил взгляд на заднее сидение, где утомленный созерцанием машин и бессонной ночью, завалившись на бок, спал Витек.

— Здесь кто-нибудь живет? — спросил Обжора.

— Да, мой друг. Сейчас я пойду к нему поднимусь. Я ненадолго.

— Матильда Викторовна просила сопровождать, — хотя и с улыбочкой, но угрюмо сказал Обжора.

— Ну, пошли тогда, раз сопровождать, — нехотя согласился Максим.