Маскаль: Врата Ада - Александр Орлик

Наслаждаясь теплой пищей, легко глотаемой даже через разбитые губы – землю и кровь я уже выполоскал, зубы вроде остались целы и нос давно перестал кровоточить – я не терял контроля за окружающим пространством.

Патагеныч и не таился, шел не спеша, громко, по обыкновению, сопел. Присел у костра, снял рюкзак. Больше во исполнение ритуала, чем подозревая его в перерождении – его зрачки реагировали на свет костра – я спросил:

–Если долго мучаться? – на что радостно услышал в ответ:

–Из твоего кала получится птенец в яйце.

Ну как было не хлебануть по большому глотку спирта из фляг за такое дело, пусть даже, по обыкновению, молча и без тоста…

Кратко рассказав, что, не имея возможности сторожить меня, развалившегося после пары тумаков у лужи, он недолго думая втащил меня в нее, зная, что зомби никогда не войдут в воду, и, подложив мне под голову ранец и вколов через куртку антидот и стимулятор, двинулся на разведку по горячим следам, пока там, откуда пришли твари, не спохватились ведшего их контролёра.

Интересные новости он принёс. Всего в двух километрах отсюда находилась казавшаяся всем заброшенной, сплошь населённая аномалиями войсковая часть времен еще первой Катастрофы. Так вот, она таки не была заброшена, и Патагеныч успел разглядеть в неверном свете луны и всполохов, что на территории кто-то двигался между корпусами, причем со стороны это было похоже на движение конвоируемых групп пленных. Следы атаковавших нас зомби вели к выходу из одного из полуразвалившихся снаружи строений части.

Там явно что-то было не то, и это не то как раз и интересовало штаб Объединённых сил и наше временное начальство. Однако что мы могли сделать вдвоём, на удалении в двенадцать километров от Периметра (что в обычном мире было ну никак не меньше ста двадцати), без связи и без боеприпасов? Пленение зомби – смешно. Пленение контролёра – нереально, мы просто пополнили бы ряды маршировавших трупаков.

Мы приняли решение, разойдясь, взять базу под наблюдение с разных сторон, а спустя сутки наблюдения отходить и через двое суток встретиться в условленном месте километрах в шести отсюда, на известной сталкерской тропе.

Сутки мы давали себе в запас на приключения и сбор артефактов в индивидуальном порядке, так сказать, не для отчета. Хабар все опытные разведчики закапывали в схроны на выходе и возвращались за ним отдельно. Зачем рисковать – бандитам или нечистоплотным военным могло стать известно об удачной ходке, и когда суммы гонораров измеряются сотнями тысяч, а то и миллионами долларов, риски и шутки неуместны. Тут лучше даже товарищам не знать, что в рюкзаке другого…

Так и поступив, мы разошлись занимать наблюдательные позиции. Не долго изобретая, благо что солнце уже готовилось пустить свои скупые и негреющие лучи сквозь вечный купол облаков над Зоной, я поступил по принципу «хочешь спрятать что-то – положи на видное место». Рассудив, что на Базе нет ни единого высокого строения, а контролёры, военные и научники по деревьям не лазают, я подобрался к небольшой возвышенности и устроил себе лёжку в складке местности, явно незаметной со стороны базы. Быстро соорудив из хвороста настил, я присыпал его срубленными неподалёку лапами мутировавших деревьев с разноцветной хвоей, раскрасил лицо маскировочными гелями и надел перчатки. Камуфлированный в тонах вечной осени Зоны костюм и так был прекрасной защитой. Удобно устроившись и прикрыв голову самой большой лапой, я вынул бинокль и начал наблюдение.

Рассвет явно подгонял ведших ночной образ жизни жителей Базы. Удивительно проворные зомби несли куда-то какие-то приборы и свёртки, тюки и упаковки. Едва задумавшись об этом, я услышал рокот дизельного двигателя и увидел УАЗ, явно российского производства, но без знаков различия, тяжело подъезжавший по ухабистой тряской грунтовке к воротам Базы. Форма мужчин, выскочивших из джипа, была мне отдаленно знакомой – бааатеньки, так это же черные комбинезоны и шевроны клана Монолит, с легко узнаваемым круглым защитным шлемами и автоматами Абакан.

Откуда тут Монолит? Никто никогда не слышал, чтобы они выходили из Центра Зоны, где контролировали всю территорию вокруг ЧАЭС и даже часть Припяти… Еще одним неприятным открытием для меня явилось то, что зомби были все одеты в абсолютно одинаковые новые рабочие комбинезоны, и даже на лицо были очень и очень похожи друг на друга. Вот это фактики к размышлению, подумал я, представляя себя настоящим разведчиком в тылу злобного и умного врага. Похоже, у них тут целая ферма этих выродков – но чем-то же они их кормят? Внезапно одна из извлекаемых зомби упаковок упала и развалилась, и я сумел различить рассыпавшиеся по дороге розовые пакетики с пищевым концентратом. Вот и всё, понятно значит… Тут без военных точно не обошлось…

Дальше мне было не интересно. Побрызгав из небольшого баллончика сильным отпугивающим даже мутантов веществом с противно тухлым запахом, я снял автомат с предохранителя, положил рядом пару гранат и, накрывшись спальным мешком, сладко заснул без сновидений. Тренированный и уже почти полностью восстановившийся после приключений прошлой ночи мозг разбудил меня незадолго до заката солнца, который в Зоне скорее обозначал смену времени суток, чем разделял день и ночь. Осмотрев бегло окрестности и Базу, я не заметил никаких признаков наблюдателей или охраны и, дождавшись быстро опустившейся темноты, нырнул в вечерний туман.

Поиски артефактов в тумане по ночам стали для меня делом уже привычным, за полгода в Зоне я если не стал ветераном, то, по крайней мере, добился многих успехов и заслуженной репутации как у товарищей, так и у торговцев и военных.

В ту ночь я чуть не влетел в аномалию Электра и пару раз зафиксировал взрывы и всполохи неподалёку. Что бы то ни было, но оно за мной не охотилось – а если и охотилось, то уже погибло. В тумане было плохо видно мне, но главное – мутанты и зверьё не так хорошо чуяли запахи, а вот артефакты, наоборот, светились как маленькие светлячки, да и аномалии проявляли себя намного ярче – та же Воронка, например, собирала вокруг себя небольшой живописный хоровод в виде мутного облачка вращающихся частиц воды и пыли, и клубы пара тумана на её границе резко закручивались к земле. Описать это зрелище я даже не пытаюсь.

Аномалия Карусель красиво кружила небольшие толстоногие вихри, границы которых было видно издалека, а Электра светилась в тумане, как облачко из крохотных голубых и оранжевых искорок…

Иногда в свете всполохов облаков Центра Зоны виднелась неверная тень, бредущая или шарахающаяся в складках местности, и эти тени как раз и становились катализаторами взрывов и разрядов на перенасыщенных аномальной энергией участках земли – и аномалия провожала разлетающиеся в разные стороны клочья существа яркой вспышкой и оглушительным хлопком.

Выныривая периодически из покрытой туманным одеялом низины, я осторожно, прижавшись к деревьям, чтобы не светить силуэт, осматривал местность на предмет обнаружения небольших источников свечения, пытаясь угадать, что же за артефакт светится в очередном овражке.

Зона, на сколько хватало видимости, была погружена в обычную ночную жизнь. Откуда-то издалека слышались выстрелы, даже пару раз ухнула граната, над лагерем научников на горизонте регулярно взлетали осветительные ракеты, да и у Периметра, от которого я был не так далеко, виднелись всполохи ракет.

Вдалеке над ЧАЭС всполохи молний иногда били прямо в землю, но грохот не всегда был громким и раскатистым – и все эти звуки были привычны и не нарушали удивительной гармоничности этих инопланетных видов. Я поневоле с горечью вспомнил финальные кадры старинного уже, но очень доброго и красивого фильма по произведению Ремарка «На Западном фронте без перемен», где переживший все кошмары мировой войны немецкий солдат так увлёкся рисованием птички, безмятежно выводившей весенние трели совсем рядом с искорёженной разрывами и укреплениями землёй на фронтовой передовой, что высунулся из окопа и погиб от пули неприятельского снайпера – всего за несколько дней до окончания войны…

Треск и вспышки разрывных пуль примерно в километре от меня в сторону Центра как топором разрубили благолепие и внутренний покой. Мир мгновенно наполнился угрозами и наэлектризованным острым запахом смерти.

М-1 Патагеныча захлёбывалась стрельбой, вспышки разрывов его пуль виднелись в самых разных направлениях. Никак мой друг подвергся нападению стаи тварей, наверняка псевдопсов – в их стиле было окружить добычу и нападать одновременно со всех сторон.

Помочь ему огнем с такого расстояния я не мог, а преодолеть целый километр в Зоне с ее многочисленными аномалиями – дело непростое, можно в мгновение ока из спешащего на помощь другу героя превратиться в несортовой набор кусков мяса или большой и сморщенный шашлык.