Капитан Валар. Смертник номер один - Сергей Самаров

– Отца его друга случайно звали не Абдул Баратович Шагабутдинов? – спросил с насмешкой капитан Сафронов. – Если так, то он привез его в медицинский центр, но развязка получилась, как в анекдоте: «Поздно, доктор, я уже умер…»

– Наверное, так его и звали, хотя Шагабутдинов всего на четыре года старше Джалала. Еще в разговоре несколько раз звучало слово «шмель». Мы все понимаем, к чему это слово может относиться, поскольку со «Шмелем» сегодня столкнулись непосредственно, как я уже слышал.

Магомед уехал к Николишиной раньше, чем мы столкнулись со «Шмелем», но кто-то, видимо, уже дал ему информацию. Может быть, даже сам генерал в телефонном разговоре.

– И что дальше? – Лукьянов, кажется, торопился.

– Дальше? Дальше мне нужна вся информация о Джалале Исрафилове. Все, что можно добыть. В том числе и о зоне, где он провел последние свои годы. Кажется, три с половиной, как и его напарник Шагабутдинов. Можно найти такую информацию?

– Раньше было проще, – сказал Лукьянов. – Раньше мы просто обратились бы к ментам в Дагестане, и нам бы все предоставили. Сейчас это невозможно. Хотя у меня в голове есть определенные варианты, которые можно использовать…

– Это исключено, – возразил Магомедов. – Это, товарищ генерал, полностью блокирует мою задумку. Даже делает ее самоубийственной.

– Ты сначала задумку свою выкладывай, потом будем думать, – сказал Лукьянов конкретно.

– Николишина приняла меня и была довольно откровенна потому, что Джалал несколько раз звонил какому-то Магомеду в Махачкалу и уговаривал его приехать для участия в важном деле. Тот Магомед должен был привезти с собой двух парней, русских. Что за Магомед, что за парни, что за дело для них нашел Джалал, Николишина не знает. Она приняла меня за того самого дагестанца – иначе, боюсь, разговор не получился бы. И давить на нее бесполезно. Она истеричка. Сначала повопит, потом закроется, как раковина, и не достучишься до нее. Именно потому я не сказал ей, что произошло с Джалалом и Абдулом. Тот приезжий из Махачкалы не мог еще знать подробностей дела. Она сейчас сидит и ждет своего Джалала… с того света. У него, кстати, регистрации в Москве нет. Менты, которые ведут следствие, к ней нагрянуть не должны.

– Менты сразу не сообразят, – согласился Лукьянов. – Но дело забрало ФСБ. Эти могут… Даже наверняка сообразят, что поиск следует вести через официальную владелицу машины. Я позвоню, чтобы договориться о координации действий. Но я слушаю тебя, Магомед. Ты представился, она приняла тебя за другого… И что? Ты теперь хочешь выступить в роли «другого»? Я тебя правильно понял?

– А почему бы и нет? Я сообразил, что тот, другой Магомед, – бывший офицер. По крайней мере, Николишина сказала, что у меня сохранилась военная выправка, несмотря ни на что. Это она такой комплимент выдала. А знать это она могла только со слов Джалала. Два Магомеда, два офицера. Один может заменить другого.

– И на чем вы с ней расстались?

– Она ждет Джалала. Мне нужно время, чтобы подготовиться и выступить в роли другого Магомеда. Остается надеяться, что Николишина выведет нас на их гнездо. Хоть какие-то связи с другими бандитами у нее должны быть, хоть какой-то телефон. Если к ней не нагрянут менты или парни из ФСБ, она сама начнет поиски. Ее к этому будет толкать хотя бы тот же приезд Магомеда. Это причина для ее активных действий.

– А что, вариант, – вмешался я в разговор капитана с генералом. – И два русских друга нового Магомеда найдутся. Например, я и Сережа.

– Да, я о вас двоих и подумал, – согласился Магомед. – Но нам нужна полная информация, иначе слишком легко подставиться. Кто такой этот Магомед? Что за два русских друга у него? И вообще, нужно знать как можно больше о самом Джалале. Но прямой запрос сразу превратится в предупреждение для бандитов. Они поймут, что здесь подстава.

– С этим трудно не согласиться, – сказал генерал. – Но большей подставой будет вариант, при котором московские менты, имея на руках документы Джалала Исрафилова и Абдула Шагабутдинова, не сделают запрос на них по месту постоянной регистрации. Этот запрос должен уйти обязательно. А по своим каналам я попрошу уже наших информаторов срочно собрать дополнительные сведения. Но я так и не понял, как ты расстался с Николишиной. Обещал еще зайти или будешь звонить?

– И то, и другое, – сказал капитан Магомедов. – Ничего конкретного я не сказал. Как время будет, так зайду или позвоню. Для того и взял оба телефонных номера. Я обратил внимание, что Николишина слегка заискивала в разговоре. У нее самой причины для этого не было. Значит, она слышала такие же нотки у Джалала. Магомед Неизвестный – будем звать его так, – видимо, имеет определенный авторитет. И я вел себя, как человек, сознающий свой авторитет. Николишина приняла это как естественное положение вещей. Джалал был для нее слишком значимым человеком, чтобы не подражать ему во всем – в том числе и в отношениях с людьми.

– Это, пожалуй, нормальный ход. Из такой затеи может что-то получиться, – сказал Лукьянов задумчиво, видимо, мысленно перебирая различные варианты, в том числе и варианты провала. – Будем соображать…

Перед любой, даже самой примитивной операцией следует просчитывать всякие ситуации. А Магомед Магомедов предложил сложную многоходовку с пока еще не известным окончанием. Есть цель, есть направление к ней, но как к этой цели подобраться вплотную, пока неизвестно, хотя варианты просматриваются. Но это в любом случае был лучший и самый серьезный шанс из всех, что можно было найти. А время торопило. Но любая торопливость без систематизированного просчета возможных вариантов и случайно возникающих ситуаций – а они обязательно возникают в каждой операции, – чревата неприятностями.

– Будем соображать… Но делать это можно только в том случае, если у нас будет информация и о Магомеде Неизвестном, и о паре его русских компаньонов, – сказал я. – От вас, товарищ генерал, зависит возможность проведения подобной операции. Вы у нас поставщик информации.

– Да, я сейчас свяжусь с нужными людьми. И с ФСБ тоже. Необходимо будет согласовать с ними свои действия.

Лукьянов решительно встал, даже не поморщившись, хотя ударился простреленной рукой о краешек стола, и вышел за дверь. Видимо, пошел к своему компьютеру, где хранились адреса тех самых нужных людей. И никого с собой не позвал. Хотел было выйти за ним капитан Сафронов, но остановился, потому что не получил приглашения. И Магомед остался в общем кабинете, хотя его персональный стол стоял рядом с генеральским. Мне же как новичку, все еще чувствующему себя в этой компании слегка чужим, вообще не следовало проявлять неуместную инициативу и не лезть туда, куда меня не зовут.

– Кстати, завтра утром у нас тяжелые времена наступают, – сказал Сафронов.

– А времена сейчас, мне кажется, стабильно тяжелые, – заметил я. – Дня без перестрелки не обходится. Существование явно некомфортное для команды инвалидов.

– Я не про то, – улыбнулся капитан. – Завтра переезжаем на новое место. Генерал договорился. Там чуть просторнее, но полуподвальное помещение. Отсюда недалеко. Столы и сейфы придется таскать самим. Столы еще ничего, а вот сейфы явно не для инвалидной команды, как нас назвал Валар. Но грузчиков все равно не будет; значит, прошу всех настроиться на неблагодарный физический труд.

2

Генерал вернулся в общий кабинет минут через пятнадцать.

– Сережа, чайку сделай, – попросил он старшего лейтенанта.

Сережа включил электрический чайник и вышел, чтобы вымыть чайник заварочный.

– Я не думаю, что нам предстоит срочно что-то предпринимать, – сказал Лукьянов, оглядывая свою группу. – И потому предполагаю, что пока можно всем разойтись по домам, кроме дежурного и его группы поддержки, которую я выделил. Это – для предотвращения повторной атаки на офис. Я, как и вы, тоже не думаю, что атака повторится; тем не менее предпочитаю обезопасить Комитет от уничтожения документации. Остальные свободны. Со мной остаются Магомед, Сережа и Валар. Подумаем, что можно предпринять в ближайшее время…

– Я не вижу другого выхода на бандитов, кроме как через Николишину, – сказал Магомедов. – Вижу, товарищ генерал, что вы все еще не решились, но я заранее предупреждаю, что начинаю готовиться к операции и потому перестаю бриться. Перестал уже. Вы это заметили?

Магомед действительно уже имел на подбородке основательную щетину, что и продемонстрировал, проведя тыльной стороной ладони по колючей, черной с проседью, поросли.

– Капитан у нас бреется два раза в день. У него в столе электробритва лежит. В обед обычно приводит себя в уставной вид, – пояснил мне старший лейтенант Сережа. – Сегодня вот не успел, и потому считает, что уже бросил бриться.

– Уговорил, – согласился Лукьянов. – Можешь пока не бриться. Но окончательно я скажу «да» только после получения данных на Магомеда Неизвестного и пару его компаньонов. До этого категорично попрошу: никакой самодеятельности…