Эффект Бали - Диана Лилит

что он не сразу различил впереди темную занавеску, а не тупик. Глеб в панике начал ощупывать стены: каменные, не деревянные. Почувствовал под собой матрас, ощутил, как рядом пошевелилась шведка. Даже в темноте были заметны ее светлые волосы.

Он прежде никогда не бывал в капсульных хостелах, но попытался быстрее выбраться. Проблемой стало то, что он оказался на втором этаже, о чем, разумеется, не знал.

Чуть не упав, Глеб успел ногой проскользить по лестнице, за что-то ухватиться и едва не рухнуть. Морщась от боли, он относительно аккуратно спустился вниз. Тут же ногой влез в чей-то походный рюкзак и попытался найти свою обувь.

Маленькая комната, восемь капсул с занавесками, шкафчик и весь пол в комьях вещей. И за каждой занавеской ведь кто-то спал, а самое позорное – кто-то слышал.

Отчего-то Глебу стало так отвратно, что он постарался выбраться из хостела. На общей кухне в маленьком бунгало сидел какой-то паренек, намазывая масло на хлеб.

– Доброе утро!

Глеб махнул ему рукой. В бассейне плавал полусдохший надувной единорог.

Начиналось утро, уже заранее затянутое неприветливыми тучами. Глеб вышел на незнакомую улицу, уперся в здание с надписью Energy healing[22] и попытался сориентироваться.

Разумеется, он не напился до потери памяти, просто в этой ночи не было ничего примечательного, что стоило бы запоминать. Типичная попойка с незнакомцами, разговоры, которые ночью казались занимательными, а утром не можешь воспроизвести ни одного. Какая-то девочка, среднестатистическая девочка. Среднестатистический секс.

Арак оказался каким-то слишком мощным. Тело у Глеба буквально разваливалось, голова гудела. Он шел по раздолбанной дороге, больше интуитивно ориентируясь, где там главная улица, цивилизация и…

– Черт возьми.

А по улице единым потоком шел парад в белых одеяниях, словно река из людей. Их оказалось так неправдоподобно много, тем более в шесть утра, пока все вокруг было закрыто ставнями. Мужчины несли ярко-желтые зонтики на длинных ножках, а женщины – фруктовые груды подношений в плетеных корзинах на головах.

Ему нужно было в противоположную сторону. Обойти процессию никак нельзя. Так что он, одинокий, в извечном противоборстве, в темной помятой рубашке, пытался пробиться сквозь них.

Если рассуждать логически, он мог подождать, пока они все пройдут, но поток казался нескончаемым. Глеб мог даже вернуться в тот хостел, но он двинулся вперед, будто не имея выбора. Пробирался через местных, задевал плечами, одна женщина и вовсе уронила с головы корзину, и ярко-красные яблоки посыпались по земле. Толпа взвилась гневными восклицаниями. Глеб все повторял: Sorry, sorry – и через этот шум он отчетливо услышал, будто кто-то сказал в его голове: «Зачем ты это делаешь, Глеб?».

Прозрачные глаза Светозара впились в его, и глаза эти на фоне белых одеяний казались чужеродными, словно НЛО в пустом поле.

Взгляд такой, будто тебя окунули в холодную воду.

Светозар берет его за руку почти ласково, по-отцовски, как ребенка, который отстал от него в супермаркете.

Толпа, естественно, огибает их.

– Я не пойду с вами.

– Тогда поплывешь, – строго отвечает ему Светозар. И он подчиняется.

* * *

– Сегодня балийский Новый год, ничего не работает, – первое, что услышал Сева, стоило ему закинуть на плечо холщовую сумку и прокрасться в коридор. – Никаких фруктовых рынков – весь город сейчас будет как один фруктовый рынок.

Кристина стояла на кухне словно злодей из второсортных шпионских фильмов. В руках маленькая чашечка эспрессо, рядом нарезан неспелый, на вкус словно мыло, манго. Сева уже знал манго на вкус, ему рассказали, что сейчас не сезон и ближайший месяц никаких спелых и сладких фруктов можно не ждать.

Кроп-топ, спортивные шорты, рельефный пресс. Сева долго гадал, свой ли он у Кристины или она усердно фотошопит на фотках. Вот она, готовая фотография, безупречная и в жизни, в утренней полутьме, идеально вписывается в композицию кухни.

Такие девушки не готовят. Не жарят мясо, не пачкают руки. Они нарезают салаты, фрукты, сервируют закуски к столу – это максимум. Ставят чашечки кофе и одну бискотти рядом. Такие девушки завтракают в кафе, забывают об обеде и ужинают с кем-то.

Сева почувствовал себя растерянно и напряженно сглотнул. Кухня – его территория и способ бороться с неловкостью. Окажись здесь Кристина, к примеру, за столом, он бы молча сварил себе кофе. Но она за стойкой. Фоткает свою чашку.

– Вы ведь давно с Глебом дружите, да? – спрашивает она нарочито миролюбиво. – Кофе остался в турке, хочешь?

– Да, можно. – Сева сбрасывает свою боевую холщовую сумку и садится за стол. – Как в «Бригаде»: «Мы с первого класса вместе». Но ты и так, наверное, это знаешь.

– Знаю? Почему же? – Она элегантно переливает кофе, легко и изящно. Сервирует и, как он и думал, подает ему.

– Глеб не рассказывал?

– Мы вообще редко с ним говорим. – Это звучит скорее как достоинство их отношений, чем недостаток. – О вас он почти не говорил.

– Правда?

– Да. – Она ставит перед ним чашку и садится напротив. – Так что можешь рассказать мне все.

– Ха-ха, да что рассказывать? – смущается Сева. – Школа, общий двор в Кузьминках, первые драки, нас раскидало по университетам, появилась Марго, затем и «Мясо».

– Так, значит, вы почти как братья?

– Братья? – Сева пытается проморгаться. Пробует кофе. Отвратительный. – Что-то вроде того. У нас щедрое прошлое.

– Наверное, бегали еще за одними девчонками.

Сева пытается скрыть неловкость, но Кристина улыбается еще шире. Он почему-то знает, что она его считывает. Назойливая и чужая паранойя Марго его не покидала.

– Спроси лучше у него.

– Меня не он интересует.

Сева смущается еще больше.

– Меня интересует, почему, когда все говорят о «Мясе», то говорят только о Глебе Фадееве?

Сева слышал этот вопрос слишком часто, чтобы на него реагировать. Его никогда не задевала слава Глеба, потому что сам Сева в славе не нуждался. Он радовался работе простого ремесленника, и те, кто действительно ценил «Мясо», ценили и Севины «безделицы», не жалея комплиментов. Сева больше переживал за Марго. Вот кто действительно вкладывал в этот проект титанические усилия. Это она нашла триста тысяч, чтобы дать взятку полицейским, когда на них уже в который раз пожаловались соседи. Это она после очередной драки взяла такси, поехала к байкерам на Воробьевы горы и предложила им работу. Это она затаривается дешевым алкоголем, выплачивает зарплату недовольным барменам, ведет переговоры с брендами, и вот ей никто прямо не говорит спасибо.

– Потому что он лицо, а «Мясу» нужно лицо. Потому что он основатель. Это… как его… стратегия бренда.

Кристина довольно улыбнулась, Сева пытался понять ее намерения. С места, где он