Леди удачи. Все пути… - Белоцерковская Марина

Внезапно из-за неплотно прикрытой двери до Арабеллы донеслось имя — «Питер Блад». Затаив дыхание, она прислушалась. Звучал голос лорда Уэйда:

— Я не уверен, что смогу вам помочь. Блад обвиняется в тяжких преступлениях против английской короны. Я допускаю, что это несколько преувеличено…

— Боже мой! Ведь Блад — сама честность! Какие преступления против Англии он мог совершить?! — прозвучал смутно знакомый Арабелле голос.

— Я думаю, в обвинительном заключении они будут подробно изложены. Вряд ли я могу что-нибудь сделать. Разве что узнать, как он содержится и в чем его обвиняют… Этого достаточно, мисс Джоанна?

Арабелла почувствовала удар в самое сердце. Это имя она запомнила слишком хорошо.

В это время дверь кабинета отворилась, и через приемную прошли две молодые дамы. Арабелле хватило одного взгляда, чтобы узнать в них своих сегодняшних посетителей. Так вот почему ей было так неприятно это лицо! Джоанна!!! Призрак, отнявший у нее Питера, восстал из гроба! Арабелла остро почувствовала свое унижение: она, леди Уэйд, только что была готова пожертвовать честным именем, чтобы своими руками отдать Блада этой девице!.. О, нет! Никогда!!! — с этими мыслями она вошла к мужу.

— Арабелла? — лорд Джулиан поднял голову, легкое удивление мелькнуло на его холеном лице. — Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего, — Арабелла бесцельно прошлась по кабинету, пытаясь успокоить бурлящие в ее груди противоречивые чувства. — Зашла напомнить, что вечером нас ждет леди Гвендолин.

Лорд Джулиан пожал плечами.

— Вы же знаете, я никогда не забываю о визитах. Вы совершенно напрасно беспокоились. Извините, — он поцеловал жене руку, — у меня много дел, но в шесть я буду дома.

— Вы слишком много работаете, — покачала головой Арабелла и как бы между прочим добавила: — А что за дела? Мне показалось, что вы упоминали имя Блада?..

— Нехорошо подслушивать, — с легкой улыбкой пожурил ее супруг и нахмурился: — Я не хотел тревожить вас воспоминаниями. Блад действительно находится сейчас в Лондоне. В тюрьме.

— Что-то серьезное? — леди Уэйд изо всех сил пыталась скрыть волнение.

— Достаточно серьезно. Я так и объяснил его невесте…

— Невесте?! — неожиданно громко вырвалось у Арабеллы. Сердце ее ухнуло куда-то вниз. Глаза заволокло красной пеленой.

— Да… Что с вами, Арабелла? — лорд Уэйд вышел из-за стола.

— Со мной? Что со мной может быть? — нервно рассмеялась та. — Полагаю, пират получит по заслугам?!

— Вы так горячо об этом говорите! Можно подумать, у вас в руках доказательства его вины! — лорд Джулиан благодушно улыбнулся.

— Доказательств, к сожалению нет, но вспомните: Блад всегда был ярым сторонником Вильгельма. С его авантюризмом и пиратским опытом он не может не быть участником какого-нибудь заговора! К тому же, сегодня утром ко мне имели наглость заявиться его сообщники, которые сами признались, что пиратствовали под его предводительством… — Арабелла, с ужасом чувствуя, что топит Блада, в то же время ощущала какую-то мстительную радость.

— Вы так думаете? — задумчиво забарабанил пальцами по столу лорд Джулиан.

— Более того, — в горячке продолжала Арабелла, — эти сообщники или, вернее, сообщницы только что были у вас на аудиенции. Это ли не подозрительно?!

Брови лорда Уэйда сдвинулись.

— Благодарю, Арабелла. Надо будет принять меры. А теперь, прошу вас, идите домой. Вам надо успокоиться и отдохнуть. Да и мне еще предстоят некоторые дела…

Арабелла ушла. Лорд Джулиан сидел за столом, бумаги лежали перед ним, но взгляд помощника министра был устремлен в окно. Вполне возможно, Арабелла права. Но почему она так разъярилась? Неужели чувство к капитану Бладу все еще гнездится в ее сердце? Лорд Джулиан не обманывался — Арабелла никогда не любила его. На протяжении всей супружеской жизни Джулиан ощущал присутствие между ним и женой кого-то третьего. Это проскальзывало в словах Арабеллы, в тоне, в жестах. Порой лорд Джулиан просто чувствовал себя лишним. Он надеялся, что с рождением ребенка что-то изменится, но напрасно — судьба пожелала оставить Уэйдов бездетными. Характер у Арабеллы всегда был тяжелым, а с течением лет он становился все нестерпимее. Для людей круга лорда Джулиана надменная резкая Арабелла всегда оставалась чужой, странной, излишне независимой провинциалкой. Ей улыбались в глаза и посмеивались за спиной, что вовсе не добавляло популярности лорду Уэйду.

Джулиан оторвался от невеселых размышлений.

— Нет, или Блад, или я! — пробормотал он и потянулся к звонку.

Джоанна и Ксави брели вдоль гавани. Пахло морем, визгливо вопили чайки, сновали яхты и каботажные шхуны. У причалов разгружались торговые суда. Джоанна оторвалась от приятной ее глазу картины и окликнула Ксави, внимательно изучавшую носки своих ботфорт.

— Мари! Так где Нэд назначил нам встречу?

— Вообще-то, возле доков, — буркнула Ксави, которую оторвали от столь важного дела. — Но, думаю, вернее поискать его в портовом кабаке.

Джоанна пожала плечами.

— Как всегда. «Место встречи изменить нельзя». Вот уж, воистину, вы с ним два сапога пара.

Ксави самодовольно хмыкнула и, оглянувшись, просияла:

— А вот и он, родименькай!

— Кто? Нэд?!

— Нет, кабак. Пошли!

В небольшой портовой таверне было очень мало народу, поэтому оглушительный смех за угловым столом сразу привлек внимание подруг. Конечно, там сидели Нэд и Том, а с ними еще две весьма колоритные личности: круглолицый тощий верзила, не уступающий ростом Волверстону, и изящный блондин, элегантно, пожалуй, даже изысканно одетый, что как-то не вязалось ни с его лукавым лицом, ни с простым матросским камзолом его высоченного товарища. Нэд и верзила развлекались тем, что каждый из них пытался прижать руку своего визави к столу, а Том и пижон «болели». Ни одна сторона не сдавалась, так что страсти разгорались. Появление Джоанны и Ксави разом нарушило идиллию. Том заметил начальство первым и предупредил Нэда толчком в бок. Тот от неожиданности ослабил хватку, и противник припечатал его руку к столешнице. Волверстон обернулся к Тому, намереваясь изложить в подробностях генеалогию всего древа Шеффилдов, но увидел Джоанну и растерянно вскочил.

— А мы вот тут… раз-звл-влекаемся! — язык Нэда слегка заплетался, отчего Джоанна предположила, что развлечения этой милой компании отличались разнообразием.

Тем временем Ксави заглянула под стол. Там лежал Крошка, старательно загораживая боком целую батарею пустых бутылок.

— Крошка! — с притворным изумлением ахнула Мари. — Алкаш-одиночка! А ну-ка, выходи!

Пес с виноватым видом вылез из-под стола.

— А ну, дыхни, алконавт! — резвилась Ксави.

Крошка заскулил и отвернул морду.

— Ай-яй-яй! — укоризненно покачала головой Джоанна. — Как же это ты, Крошка? Всё сам выпил? И нам не оставил, эгоист?!

Пес косматой кометой вылетел за дверь. И тут же раздался басовитый лай и вопль ужаса. Крики и лай приближались. Дверь таверны распахнулась, и на пороге появился трактирщик. Он прижимал к груди оплетенную лозой бутыль, полную вина, и с ужасом взирал на Крошку, рычавшего в опасной близости от его лодыжек. Вдруг Крошка прыгнул. От неожиданности трактирщик выронил сосуд. Пес поймал его на лету зубами и, поставив бутыль у ног Джоанны, сел рядом, преисполненный гордости и чувства выполненного долга. Пасть его улыбалась, хвост молотил по полу.

Ксави с хохотом бросилась тормошить пса. Джоанна, задыхаясь от смеха, кинула кошелек ошалевшему трактирщику. Крошка в полном восторге заскакал вокруг хозяев, пытаясь вымыть им лица красным языком.

Когда приступ веселья утих, верзила вскочил на ноги и быстро заговорил по-немецки. Джоанна и Ксави переглянулись — немецкого они не знали. И тут, как всегда, на помощь пришел Том. Этот славный малый оказывался рядом в самую трудную минуту. Теперь выяснилось, что он прекрасно владеет немецким.