Западня для ведьмы - Антон Орлов

Зинта видела, как ему скверно и тяжело: он этого не делал и не одобряет, но все равно берет на себя ответственность, потому что он маг Ложи. А Тейзург, который ни за что отвечать не намерен и превыше всего ценит собственные прихоти, похожий на карнавально-яркое насмешливое наваждение, на чарующую, но в то же время смертельно ядовитую орхидею – неспроста он так любит орхидеи, – в ответ приятно улыбнулся.

– О чем разговор, коллега Суно, я займусь этим сам. Главное, засвидетельствуйте, что я не враг Светлейшей Ложе и не собираюсь объявлять ей войну. В прошлой жизни мне довелось оказаться в роли всеобщего злодея, во многом с подачи моей любимой женщины, что было в особенности душераздирающе, и я не хочу повторения той печальной истории. Я настроен миролюбиво и не планирую ничего нелояльного, напротив, я готов оказать Ложе услугу, устранив тех, кто запятнал ее репутацию. Можете не сомневаться, всем будет хорошо.

В этой медовой речи Зинте еще тогда почудилось что-то настораживающее. Вопреки словам, что «всем будет хорошо», выражение его слегка сощуренных длинных глаз с искусно подрисованными уголками ничего хорошего не сулило.

Суно больше заинтересовала практическая сторона дела:

– Как же вы найдете непосредственных виновников, если сурийские кварталы громила толпа?

– Есть способы, позволяющие протянуть ниточки к тем, кто совершил определенные действия. Заодно я собираюсь проучить невеж, побывавших у Зинты, – этих найти проще, чем выпить чашку чаю, они ведь там после себя кое-что оставили. Как вы думаете, почему Ложа до сих пор не притянула их к ответу?

– Очевидно, коллеги, которые занимались этим вопросом, получили указание ничего не предпринимать, – бесстрастно отозвался Орвехт.

– О, понимаю… – тут же подхватил Эдмар. – Ложа решила с них не спрашивать, чтобы в этой среде не пошли разговоры о вероломстве властей, которые поначалу обещали всем полную безнаказанность, а после передумали – я ведь угадал? Поэтому у вас руки связаны, как бы вам ни хотелось заступиться за Зинту, а я посторонний, мне можно. Что же касается того, как я найду убийц Селдабур-нубы… Суно, хотите мастер-класс? Вам не придется нарушать запреты начальства, сможете посмотреть на мою работу как наблюдатель.

Это было заманчивое предложение. У хмурого Орвехта даже лицо разгладилось. Его весьма интересовали способы, позволяющие вычислять преступников в сложных и спорных случаях, когда все так запутано, что никакая доступная магия не поможет. Найти истинных виновников, избавить от несправедливой кары невиновных – Зинта знала, что для него это важно, не то что для некоторых других дознавателей. Эдмар понял, чем его купить, да и лекарка подлила масла в огонь: мол, хотелось бы ей посмотреть в глаза тем выродкам, которые бесчинно похозяйничали у нее дома.

– Посмотришь, – улыбнулся древний маг, бледный и красивый в своем роскошно-траурном китонском одеянии, как на картинке.

Через несколько дней последовало продолжение: Суно позвал Зинту приехать на улицу Горошин. Знай он заранее, чем все это закончится, не стал бы ее туда звать.

Там все было по-прежнему, разве что разбитые окна заколотили крест-накрест досками и в комнаты намело еще больше снега. Срок найма не истек, хозяина заверили, что внутри все будет прибрано, однако Эдмар просил ничего там не трогать, пока он не найдет погромщиков.

«Уж завтра можно будет нанять поденщиц да навести тут порядок», – подумала Зинта, ловко выбираясь из коляски.

Суно в подбитом мехом плаще с вышитым гербом Ложи подал ей руку, и она ступила на покрытую снежистой кашей булыжную мостовую, словно самая настоящая дама. Вот уже целая восьмица, как она стала называться его официальной любовницей.

Из окошек, прячась за занавесками, подсматривали соседи. Все они с ней здоровались, некоторых Зинта лечила, но после свалившейся на нее напасти они пребывали в сомнениях. С одной стороны, досталось ей от движимых праведным негодованием «наших», а с другой – она верная служительница Милосердной, и никто из обитателей улицы Горошин о ней худого слова сказать не мог.

Чувствуя людские взгляды, Зинта выпрямила спину и с достоинством вскинула голову: хоть разъяренная общественность и напакостила у нее в доме, стесняться ей нечего, она все делала во славу Тавше. Суно покосился на нее с одобрением.

Из недр отсырелого пасмурного неба сеялся липкий снежок. Обычная для ларвезийской зимы погода: морозов, как в Молоне, тут не бывает, зато промозглая ледяная сырость пробирает до костей.

– А тех, кто Селдабур-нубу убил, нашли? – спросила лекарка.

– И тех, и других.

В большой комнате около двух десятков человек понуро стояли на коленях среди осколков стекла, обломков мебели и затоптанных книжных страниц в полном безмолвии. Были тут и взрослые мужчины, и почти мальчишки, и оборванцы, и хорошо одетые горожане.

– Ничего себе, сколько вас! – вырвалось у Зинты.

– Эти пятеро – убийцы, – Эдмар кивнул на меньшую группу у стены: парни даже сейчас выглядели как сплоченная банда. – Остальные одиннадцать индивидов – оформители сего помещения.

На скулах у него мерцали алмазные блестки. Он был без головного убора, и лекарке захотелось сделать ему замечание, как раньше в Молоне. Одернула себя: на самом деле это не двадцатилетний юнец с пижонскими замашками, а древний маг, чья память похожа на необъятную страну, простирающуюся за туманный горизонт. Такой и без шапки уши не застудит.

Роскошный серебристый мех его длинной шубы как будто сиял в темноватой комнате с неровно откромсанными кусочками хмурого неба, прилепленными снаружи к разбитым окнам. Из кого шуба, сразу было ясно: на грудь Эдмару свешивалась с левого плеча лисья голова. Зинта на нее засмотрелась – и вздрогнула: почудилось, будто сверкнул серебром приоткрывшийся лисицын глаз, хитровато подмигнул и в следующую секунду снова закрылся.

Подумалось: наверное, Тейзург навел на свою шубу какие-то чары, с него станется.

Лекарка перевела взгляд на коленопреклоненных пленников.

– Что я вам такого сделала, если вы, как последняя пакостливая нечисть, все мне тут угробили и даже книги порвали?

Никто не произнес ни слова.

Она повернулась к Эдмару:

– Ты их, что ли, заколдовал?

– Заклятье удавки, – подтвердил тот. – Болезненно сдавливает горло при неподчинении моим приказам. Я велел им хранить молчание, но теперь разрешаю отвечать на твои вопросы, раз тебе так хочется с ними поговорить, хотя, право же, можно найти и более приятных собеседников.

– Пусть скажут, зачем, – продолжала настаивать Зинта. – Я ведь им ничего дурного не причинила.

– Отвечайте на вопрос госпожи лекарки, – бросил Тейзург, погладив рассеянно-ласковым жестом лисью голову.

Охрипшие голоса забубнили:

– Мы не виноваты, нам сказали, и мы пошли…

– Все же пошли, ну, и мы, как все…

– Пива перед тем выпили, это оно довело до греха…

– Мы же ходили сурийцев бить, а кто-то сказал – она сурийцев лечит, давайте к ней тоже сходим…

– Мы ничего тут у вас ломать не хотели, само поломалось, потому что много народу пришло, уж не держите зла…

– То, что вы, невиноватые, стенки мне обгадили, хуже чем в ничейном нужнике, тоже само получилось, потому что много народу пришло? – возмущенно поинтересовалась Зинта.

Погромщики опять забормотали оправдания, валя друг на друга и на пиво. Они выглядели запуганными, угнетенными, раздавленными, и то, что именно эти люди столько всего натворили, казалось странным до невозможности, воистину неправдоподобным. Лекарку это ввергло в полнейшую растерянность, ей захотелось пожалеть их – так же, как она в прежнюю пору жалела несчастного Улгера, когда тот пропивал ее жалованье или приводил домой любовницу. Ладно уж, пусть они все тут за собой приберут, а потом отправляются восвояси – небось больше так делать не станут.

Орвехт не вмешивался. Эдмар нежно и самозабвенно, словно кошку, гладил неживую лисью голову.

– Побеседовали? – поинтересовался он, деликатно зевнув в пушистый воротник. – Тогда езжайте с коллегой Суно домой, да и нам пора…

Едва договорив, он небрежным плавным жестом, словно выступал перед публикой на подмостках, скинул с плеч шубу. Зинта протестующе ахнула: такую красоту на замусоренный пол швырять! А шуба приземлилась на четыре лапы, которые откуда только у нее взялись, махнула большим серебристым хвостом… И вправду ведь живая лисица, да какая крупная! В следующий момент она поднялась в полный рост.

– Зинта, Суно, позвольте представить вам мою очаровательную подружку, – улыбнулся Эдмар.

Через мгновение это существо превратилось в высокого парня, до пояса обнаженного, в штанах из блестящей серой ткани, с мускулистым человеческим торсом и лисьей мордой.

– О, прошу прощения, не подружку, а приятеля, – искоса взглянув на него, поправился Тейзург. – Находясь в человеческом облике, он легко меняет пол и обожает быть непредсказуемым.