Агония любви (СИ) - Тейт Виви

— Ты не понимаешь, ты еще совсем молодой, — пытается сесть рядом, но я не даю. Просто останавливаю, вытянув руку вперед. Стоп! Этим действием можно больше навредить моему состоянию в данный момент. Я похож на психа, который скукожился в позу эмбриона в сидячем положении, покачиваясь из стороны в сторону.

— Я достаточно взрослый, чтобы говорить такие слова.

— У меня не было выбора.

— Выбор есть всегда. Ты бы еще привел свою вторую бабу к нам домой, чтобы далеко не ходить. Как ты можешь так говорить. Я не могу тебя понять, папа! — шиплю на него, забыв напрочь про интонацию. Мое горло горит от собственного голоса и надрыва связок.

— Я влюбился, — слышу отчаяние в голосе, но мне совершенно не жаль, хотя понимаю, что он тоже страдал разрываясь. Но как только появляется жалость к нему, тут же всплывает образ мамы и эта мнимая, призрачная жалость растворяется. К ней сострадания больше в данной ситуации.

— Надо было сразу уходить, и не заставлять маму жить в нелюбви все эти годы, — заявляю хриплым и осипшим голосом. Меняю позу и откидываюсь на спинку мягкого дивана, поднимая голову вверх.

— Она сама попросила остаться, — он садится напротив в кресло. Я вижу сквозь прищуренные веки его выражение лица, на нем сострадание и боль.

— Она женщина. Конечно, она хотела спасти семью. Не удивлюсь, если она до сих пор надеется, — комок с желчью застревает в горле, но я понимаю мотив матери и совершенно не могу найти оправдание отцу. Закрываю полностью глаза и пытаюсь успокоиться. Дышу полной грудью.

— Когда-нибудь ты меня поймешь.

— Я никогда тебя не пойму, — развожу руками. — Я никогда так не поступлю. Если я когда-нибудь женюсь, то всеми способами буду оберегать чувства своей женщины.

— Главное, будь честен перед собой, сынок, — с некой обидой произносит отец. Я понимаю, что он хотел поддержки, а в ответ получил то, что услышал.

— Я буду достаточно честен, чтобы поступить как мужчина и взять ответственность за женщину. Но я никогда не заставлю ее страдать, находясь рядом не любя. Зачем обманывать? Зачем, каждый день приходить от другой женщины и видеть слезы этой. Ты жил, как тебе было удобно, признайся, — резко подскакивая, с этими словами я ускоряю шаг в сторону входной двери.

— Может ты и прав. Я хочу, чтобы ты сделал правильный выбор в жизни, — слышу эту реплику уже на пороге, стоя в дверях.

— Обязательно, папа. Я никогда не поступлю, как ты.

Выбегаю на улицу и в ярости пинаю урну возле входа. Достало, я готов громить все вокруг. Смотрю, как отходы разлетаются в разные стороны, ругаюсь и плетусь дальше. Просто иду в противоположном направлении от собственного квартала, прокручивая в голове обрывочные фразы, сказанные с горяча, и его ответы, которые я не могу уложить в голове.

Я постараюсь быть лучше, отец.

Глава 16. Журналистика

Энтони

Еще не закончив университет, еду устраиваться на работу. Прошел год, после развода родителей, и отец никак не помогает материально, да я и не прошу. Еще чего, так унижаться! Мать раньше вообще не работала, и я даже не могу представить, кем бы она могла устроиться на сегодняшний день. Женщина привыкла ходить только на бьюти процедуры в салоны красоты, а теперь расходы урезаны. Но это не самое страшное. Страшнее, что сейчас денег не хватает абсолютно ни на что, и чтобы не переезжать в более стесненные условия, я принимаю это решение. Мама привыкла к этому дому, к этой местности и к этой жизни. Не могу ее винить. Всю жизнь она была домохозяйкой и сейчас не мне заставлять ее меняться. Считаю, что я должен взвалить этот груз на себя, тем более, что учеба скоро закончится, а мне уже пора реализовываться по жизни.

Отец, оставил, конечно, дом и сбережения, накопленные с годами, но… Но этого мало. Деньги имеют свойство заканчиваться. Вам ли не знать!

А деньги ему сейчас и самому нужны. Его Сара забеременела сразу, как только Вильям Беккер переехал к ней. Сразу же, как уладил все формальности со старой семьей. Старая семья! Чувствую себя выброшенным за борт, за ненужностью. Теперь у него новая жена и сын, и отец не вспоминает обо мне. Моя жизнь полностью зависит от меня и это отличный повод для взросления.

Итак, мой выбор пал на «Лос-Анджелес Таймс». Наверное, это самое престижное издание, куда я могу постучать на сегодняшний день, и мне откроют двери, потому-что за последний год обучения я стал одним из лучших студентов, посвятив себя этому делу полностью. А это крутое место работы для таких как я, чтобы реализоваться и заявить о себе. Да, на первом курсе, еле-еле вытягивал баллы, но сейчас я возглавляю первые ряды отличников.

И вот, стою у входа и вдыхаю запах желтой прессы, который витает в воздухе. Здесь все пропитано этой вонючей краской и бумагой. Ненавижу. Но делать нечего, я сам поперся учиться именно в этом направлении, поэтому делаю самый тяжелый первый шаг, натягиваю улыбку до ушей и проскальзываю во внутрь.

На входе, в фойе, меня встречает миловидная девушка, лет двадцати пяти в юбке карандаш с неприлично высоким вырезом вверх, оголяющем стройные ножки при малейшем движении и белой блузке, застегнутой до горла. Ну да, акцент нужен на одной части тела, все остальное перебор. Не думал, что здесь мне понравится сразу.

— Добрый день, я по поводу трудоустройства. С моего универа звонили, — снимаю кепку, как только проследил за ее взглядом. «Я еще и в футболке, куколка, наверное, снимать не буду», — думаю про себя, читая мысли девушки относительно моего внешнего вида. Но свои фантазии скрываю внутри себя, еще не хватало из-за моего языка лишиться должности, которая просто обязана стать моей.

Девушка, не сказав ни слова, начинает набирать номер и предупреждает о моем приходе. Не сводя с меня своего взгляда, нажимает кнопку "отбой". Смотрит надменно и холодно. Она даже не скрывает своего любопытства на мою скромную персону, разглядывая каждый сантиметр моего внешнего вида. Интересно, эта холодная дама думает, что я простоват для такой газетки или я ей понравился?

— Мистер Хоуп ждал вас два часа назад. Вы опоздали, — еще более ледяным голосом отчитывает меня, поправляя очки на глазах. И как такую снежную королеву не смогло растопить даже солнце Лос-Анджелеса? — Но вас примут, — после недолгой паузы, радует меня положительным ответом. Я бы и так попал в тот кабинет. Так получилось, что люди сами их открывают, даже не смотря на мою «пунктуальность». Он ждал меня. С такими рекомендациями я могу прийти и завтра. И знаете какой будет ответ? Он будет ждать! Потому-что я лучший, и мои способности в добывании информации удивляют всех учителей на потоке.

Девушка жестом указывает в направлении огромно длинного коридора и идет первая. Я понимаю, что нужно следовать за ней. Прячу кепку в карманы брюк и догоняю этого робота в юбке.

«Черт, какая задница, не хуже сисек», — думаю про себя, оценивающе разглядывая фигурку девушки. Грудь хоть и закрыта от посторонних глаз, но размер тройка не скроешь. Еще немного и пуговка отскочит рикошетом. Я бы с такой куколкой зажег бы в одну из тоскливых ночей. Во всяком случае имя бы не помешало узнать. Все же нам теперь работать вместе. А там, мало ли.

В том, что моя кандидатура уже утверждена я знаю наверняка. Не бывает по-другому. Я научился этому у Эрики. Всегда быть лучшим и добиваться поставленных целей. Она очень хороший учитель. Хоть и виделись мы в течении года, на пальцах пересчитать можно сколько раз, но я почти здоров от нее. По крайней мере, пока она на расстоянии — я жив, я дышу полной грудью и почти счастлив.

— Добрый день, мистер Беккер, — протягивает мне руку худощавый мужчина средних лет с небольшой щетиной на подбородке, напоминая колючего ежа. — Саймон Смит, — представляется тот, и я понимаю, что со мной разговаривает явно не директор этой паршивой газетенки.

— С кем имею честь разговаривать? — спрашиваю не стесняясь. Я гуглил и знаю многие имена, представляющие лица «Лос-Анджелес Таймс». Это лицо не знакомо, и я на секунду начал сомневаться в своей гениальности.