Обороты - София Чар

Немилосердно шатало, смотреть вправо, к тем двум кострам, у которых разгорелась короткая, но кровавая схватка, сил не было. Но даже это не спасало. Дым связывал железный запах крови, что оседал горечью на языке, постоянно вызывая желание сплюнуть.

Снова пожав плечами, Лейви наклонилась, чтобы подхватить сумку. Кшерхи не ночевали на месте смерти.

– Люди они до тех пор, пока не угрожают нам. Когда человек нападает – он становится бешеным зверем. А бешеных зверей нужно убивать.

На мгновение опешив, Тард поперхнулся воздухом. Он не удивился бы, услышав такое от ее матери, Грегуара, хмурого Маака, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы уверовать в том, что головорез он отменный, но от Лейви…

Не менее удивленно на девушку взглянул и Ошер.

«Дикий народец…» – только и успел подумать он, прежде чем раздался пронзительный свист, которым Грегуар обычно привлекал внимание кшерхов.

Шипение костров вызывало легкую досаду. Перед спуском им нужно было отдохнуть, но спать на земле, что еще не впитала кровь несостоявшихся убийц не стал бы ни один кшерх. Переломив ветку, что попала в руки, Рамина бросила ее в последний костер, что еще горел.

Вода из озерца, которое они обнаружили по пути сюда, пришлась как нельзя более кстати. Но даже ее польза не смогла сделать вонь застоявшейся воды меньшей. Под шипение гаснущего огня, белесые клубы пара заполнили лагерь, вытравливая даже успевшего задремать, кудрявого Хора.

– Все хорошо? – выплеснув на костер ведро воды, уточнил Грегуар.

Моргнув, приходя в себя, Рамина рассеянно кивнула.

– Да… – протянула она, обернувшись к мужчине, что как раз связывал между собой кеташи, оперевшись одной ногой об опрокинутое ведро. – Откуда у нас это?

Подняв взгляд к Воле, пытаясь понять о чем она, Грегуар только криво усмехнулся, заметив, что смотрит она на ведро.

– Ай, Лорей утащил с воза.

– Лорей? – уточнила она, но, отчаявшись понять, зачем этому трепетному созданию было нужно ведро только махнула рукой. – Идем дальше.

Поправив плащ, Воля в последний раз оглянулась назад. Туда, где они свалили тела пятерых погибших, что уродливым горбом выделялись на фоне притоптанной травы. Хиталь была права, ни разу за предыдущие визиты в этот мир на них не нападали.

Мотнув головой, пытаясь отогнать неприятное чувство беды, точно она что-то упускала, Рамина решительно направилась вперед. Вольники уже ждали ее. Чуть в стороне стояли и сын Аскара со своим стражем и Лейви. Узнавать своих во тьме, по силуэтам, движению умел каждый кшерх, поэтому даже занавес дыма с отвратительной вонью испарившейся воды не помешал ей быстро пересчитать своих людей. Шестнадцать, все здесь, все живы.

– Маак, веди, – вскинув руку, коротко скомандовала она.

Ответа не последовало, впрочем, Воля его и не ждала. Вытянуть лишнее слово из этого мужчины не смог бы даже палач.

Из долины поднимались быстро, задерживаться рядом с трупами при такой вони не желал никто. Последними шли Грегуар с Раминой. После произошедшего мужчина старался не упускать ее из виду.

– Стоило бы поймать кого-то из них, – склонившись к ней, негромко заметил он.

– Стоило, – эхом откликнулась Воля, не глядя на него.

– Догнать их не сложно, я мигом… – начал было он, но Рамина вдруг резко вскинула руку.

– Нет, мы уходим.

– Да ведь как-то же все подозрительно, будто…

– Это охота, – за него закончила Рамина и все же взглянула на старого товарища. – Да, это очень похоже на охоту.

Нахмурившись, Грегуар бросил быстрый взгляд вперед, к троице, что как раз скрылась за кустарником, куда вильнула тропинка.

Заметив его взгляд, Воля криво усмехнулась.

– И может даже за ним, ты прав. Но еще до того, как солнце снова осветит этот мир нас здесь не будет, – хлопнув его по плечу, Воля ускорила шаг, догоняя Лорея.

Не меньше, чем опасность ее волновал еще один вопрос. Чем музыканта и поэта так сильно очаровало ведро.

Ступени гудели под ногами. Чеканя шаг, точно так можно было умерить раздражение, Матаан медленно поднимался по лестнице. Известие, что принес Нагс, застало его врасплох, он был уверен, что смерть принца – дело решенное и ничуть об это не волновался. Как оказалось – зря.

Чем выше каждый шаг подымал его по ступенях, тем тяжелее становилось на душе. Если бы рухнули его планы, жнец смог бы проглотить это, извлечь урок и отложить упущенную возможность. Но рухнул план самого Зажигающего, его благодетеля, его божества.

Ступени закончились слишком рано, успокоиться и взять себя в руки Матаан так и не сумел, но ждать больше было нельзя. Глубоко вдохнув, жнец направился вперед, к желтоватому свету тысяч свечей, что лился на ступени из огромного зала.

Не медля, жнец быстрым шагом направился прямо к центру зала, к выложенному синим камнем кругу, за которым плескалась тьма. Последний шаг дался особенно тяжело, точно синий камень отталкивал, не пускал, но стоило переступить его, как мрак со всей силой обрушился на жнеца, заставляя рухнуть на колени.

Шепоты на грани слышимости сплетались с далекими криками и над всем этим прогрохотал голос, прозвучавший, казалось, отовсюду:

– Говори!

– Он сбежал, мальчик жив… Он на краю мира и скоро нам его не достать вовсе, – отрывисто выкрикнул Матаан, чувствуя, как давит невыносимая тяжесть, но и этой боли ему было мало.

Он виновен, он подвел, он не выполнил воли своего господина. Он не достоин жизни, не достоин великой чести слышать Зажигающего, отнимать его внимание.

– Казни меня, Великий… – отрывисто прошептал жнец, не поднимая, покорно склоненной, головы.

Многоголосый шепот затих в мгновение. Звенящая тишина, что повисла в бесконечном мраке застыла вязким студнем, что опутывал, не давая даже пошевелиться. Малейший шорох казался криком и эта тишина была хуже любого наказания, но и она, обрушившись на жнеца, вдруг сменилась резким многоголосым хохотом. Сорвав с места, Матаана резко дернуло вверх, заставляя встать на ноги.

– Это прекрасно! Замечательно! Все идет просто превосходно! Пусть птенец улетает, так даже лучше! – голос, что еще мгновение назад был полон раздражения вмиг сменил тон к чистому восторгу.

Резкая перемена обрушилась на жнеца, затопила теплом, от которого резкой болью вспыхнула голова, но пошатнуться не дали стальные тиски, что держали его на ногах.

– Слушай меня, мой мальчик. Теперь у тебя нет права на ошибку, теперь ты свергнешь короля!

От звука этого голоса хотелось смеяться,