Джентльмены неудачи - Мария Жукова-Гладкова

– Секундочку, – сказала я им и набрала номер Димкиного сотового. – Чем Небосклонов душится?

– Юлька, ты, случаем, не пьяная? – тихо спросил Димон после секунд тридцати молчания. – Или крыша поехала? Никто в последнее время тебя по башке не лупил?

– Я не для себя, – успокоила я Димку. – Это поклонницы его спросили.

– Скажи, чтобы покупали следующий номер «Невских новостей» и смотрели все мои программы. Сообщу. – Димка усмехнулся и связь отключил.

Радостные девушки улетели на крыльях любви. Как мало человеку надо для счастья! В некотором обалдении я отправилась к Виктории Семеновне. По пути вспомнила, что должна купить одеколон Вадиму. А то он пользовался оставшимся от Сергея. Я же хочу, чтобы от моего нового мужчины и пахло по-новому. И вообще, они совсем разные!

– Я должен собирать материал для своей книги, – твердо объявил барон фон Винклер-Линзенхофф Светлане Ковальчук и ее отцу. – Светлана, ты обещала познакомить меня с Юлией Смирновой. Я составил для нее список вопросов.

– Еще чего хочешь? – спросил Александр Евстафьевич.

– Могу ли я сходить в вашу известную тюрьму? «Кресты», да?

– Можешь. У Юлии как раз спросишь об этом. У нее недавно передача была про их музей.

– Правда, там и музей есть? – удивилась Светка. – И я тогда схожу. Мне тоже интересно. Сейчас пойду звонить Юльке. Она нам все подробно расскажет.

Сергей с Ящером делили шкуру неубитого медведя – Юльку. Вначале словесно, потом перешли на рукоприкладство.

Вообще-то, Ящеру Юлька, как женщина, была не нужна, но тут взыграло мужское самолюбие. Нужна она Сереге – отобью, покажу, что как мужик я – привлекательнее и могу отбить любую женщину у любого мужчины, даже ту, которая ради тебя преодолела такие препоны.

И еще было дело принципа – оторвать Юлю от Ивана Захаровича, заставить работать на себя. Нет, не заставить. Убедить, в частности, используя свою мужскую привлекательность, в которой Ящер не сомневался. И ведь Юлька же прислала ему маляву? Она могла не предупреждать его о побеге, но предупредила. Значит, неравнодушна к нему.

– Она – моя, и будет моей! – рявкнул Ящер, отмахиваясь от Сергея, как от назойливой мухи.

Сергей орал в ответ, что Юлька любит только его, и наступал на Ящера, как петух.

– Да прекратите вы, в самом-то деле! – гаркнул Костя Неандерталец.

Противники метали друг в друга взгляды-молнии.

– Бабу поделить не могут. Да она уже давно могла с кем-то третьим снюхаться! – сказал Костя.

– Но ведь не снюхалась, – прошипел Ящер, глядя на друга. – Ты же мне сам, кажется, говорил? Я ведь тебя просил следить за ней двадцать четыре часа в сутки?

– Не снюхалась, – вынужден был признать Костя. – Хотя вокруг нее мужиков – навалом. А вообще, возьмите и позвоните ей! – рявкнул Костя. – И прямо спросите. И все сразу же встанет на свои места.

Когда Костя с Ящером остались вдвоем, Неандерталец поинтересовался:

– Она тебе в самом деле нужна как женщина?

– Да нет, тут дело принципа.

Глава 7

Только мы с Вадимом сели ужинать, как зазвонил телефон. Номер, объявляемый АОНом, показался мне знакомым, правда, я сразу не смогла вспомнить, чей он.

Оказалось, это рыжая Светка, дочь коммуниста, депутата и любителя цыпочек Александра Евстафьевича Ковальчука, она же – одна из бывших пассий Ящера, от которой он никак не мог отделаться.

– Привет, Юль! Как жизнь молодая? – энергия из Светки, как обычно, била ключом. – Юль, ты слышала, Славик сбежал? Ах да, как же ты могла не слышать, если я сама об этом узнала из твоей передачи! Юль, их ловят? Ах да, ты же показывала. Троих поймали уже, да? А у органов есть что-то на Славика? У него загородный дом имеется. Может, он там? Я адрес точный не помню, но могу показать. Если хочешь – съездим.

Светка болтала и болтала, и мне никак не удавалось вставить ни слова. Правда, я не собиралась прерывать ее: от Светки я обычно узнаю много интересного, из разных областей жизни. Съездить с ней за город? Можно, конечно. Только я была уверена на сто процентов, что Ящер в принадлежащем ему доме (официально) не прячется. Если он еще в России, то сидит где-нибудь в небольшом домишке, зарегистрированном на подставных лиц. А то и в Питере. Пятимиллионный город – прекрасное место, где можно скрыться, на какой-нибудь конспиративной квартире например. Да у нас не хватит милиционеров, чтобы сделать поквартирный обход всего города.

– Юль, а мы хотели напроситься в гости, – сказала Светка.

– «Мы» – это кто?

– Я и Отто Дитрих. Ты барона помнишь? Ах да, вы же с ним ни разу не встречались. А он очень хочет с тобой познакомиться. Я же тебе о нем рассказывала. Только если ты его у меня уведешь, я тебе волосы все повыдергаю и рожу расцарапаю! В общем, имидж испорчу так, что перед камерой появляться ты больше не сможешь.

– На фиг мне твой барон сдался? – спросила я, глядя на Вадима, прислушивавшегося к беседе. Кстати, куда я Вадима дену? – Я предпочитаю наших мужиков, лучше сибирских.

Вадим расплылся в радостной улыбке и тяпнул водочки, шепотом сказав, что – за мое здоровье.

– Вот и отлично, – обрадовалась Светка. – И я Таню хочу видеть. Как она там? Отто Дитриху, наверное, и с ней будет интересно познакомиться. Вы уж там его проконсультируйте, а то он опять собирается книгу про Россию писать. Как мы живем. Ты же понимаешь, Юля, что по моей квартире о жизни в России судить нельзя.

Слава Богу, что ты это понимаешь. Конечно, если судить по квартире депутата, в свое время прибравшего к рукам часть золота партии, складывается слишком радужное впечатление о жизни людей в современной России. У меня появилась мысль сводить Отто Дитриха в какой-нибудь бомжатник. Или в коммунальную квартиру, на Васильевском, например. Олега проведаем как раз. Или Галина с соседями договорится – найдется там коммуналка комнат этак на пятнадцать? Может, там Отто Дитриха на денек-другой поселить, чтобы он понял, как ему повезло родиться в Германии и в семье барона?

– Света, а когда вы хотели приехать?

– Сейчас. Ты же поздно ложишься. Ты не думай: мы на чуть-чуть. Только обговорим детали будущего сотрудничества. И я с тобой насчет Славика хотела посоветоваться. Побыстрее надо.

– Барон надолго в Россию? – уточнила я на всякий случай.

– Как получится.

– Ладно, приезжайте, – сказала я, понимая: Светка, как банный лист – прилипнет, не отвяжешься. Лучше принять ее, да и договориться не помешает насчет совместных действий, если Славик прорежется.

Закончив разговор со Светкой, я повернулась к Вадиму и вкратце объяснила, кто она такая.

– Ты можешь у Татьяны в квартире посидеть? Рыжей я тебя показывать не хочу. Светкины действия предсказать невозможно.

– Я в шкафу посижу, – заявил Вадим. – Я там уже местечко себе подготовил.

Я изобразила собой вопросительный знак. Вадим же, ни слова не говоря, взял меня за руку и отвел в большую комнату, где при входе слева у меня стоит трехстворчатый шкаф. Открыл две створки (место для верхней одежды) – и продемонстрировал гнездышко.

– Я ведь не могу исключать, что к тебе кто-то зайдет, пока я здесь? Я уже понял: у тебя тут проходной двор, припереться может кто угодно, причем в любое время. Шкаф – самое подходящее место. Обувь я свою спрятал в стенной шкаф у входной двери, свитер там же, на полке.

Тапки Сергея, в которых Вадим ходил по квартире, он сбросил и поставил у входной двери – рядом с другими гостевыми тапками. Потом он достал из холодильника банку пива, поставил в шкаф и обе створки закрыл.

– Придут – залезу. Зови Татьяну. Чтоб она морально подготовилась.

Я позвонила соседке, она зашла, и мы стали ждать появления Светки с бароном.

Отто Дитрих фон Винклер-Линзенхофф, на мой вкус, оказался довольно невзрачным. На вид ему – где-то между тридцатью и сорока, точнее определить было бы затруднительно. Рыжеватенький (Светка его что, под свою масть подбирала?), веснушчатый, причем веснушки были не только на лице, но и по всему телу, где они чередовались с многочисленными родинками. Но если рыжие обычно кажутся яркими, как, например, Светка Ковальчук, то Отто Дитрих выглядел как-то бледно. Если так можно выразиться, его веснушки были блеклыми, выцветшими. Фигура тоже не отличалась привлекательностью: наметился уже солидный пивной животик, ноги были коротковаты, а плечи, наоборот, узковаты. Глаза – мутно-серые, да еще с карим отливом, рот большой, с узкими губами, нос картошкой, брови белесые. Создавалось впечатление почти полного их отсутствия.

Барон протянул мне вялую ручку, я ее пожала. Тапочки переодел без напоминания – видимо, сказывалось пребывание в России. По-русски он говорил с акцентом, но вполне понятно, да и ошибок грамматических делал не так уж много. Я пригласила их со Светкой в большую комнату, где уже был накрыт стол. Там Отто Дитрих познакомился с Татьяной. Судя по его загоревшимся глазам, она ему понравилась значительно больше, чем я. Видимо, он предпочитал женщин упитанных. Или с длинными волосами?