Спящая - Банана Ёсимото

Однажды, когда на небе не было ни облачка, я брела по улице и тут увидела своего приятеля.

– Привет, как дела? – спросила я, догнав его.

Во время учебы в колледже он был одним из моих друзей. Милый парень и очень неглупый. Сиори встречалась с ним какое-то время, но не слишком долго. Они даже жили вместе несколько месяцев.

– Отлично, – улыбнулся он.

– А чем ты сейчас занимаешься? Бизнесом?

На нем была черная рубашка и брюки из хлопка, одежда, которая определенно говорила, что он сегодня выходной. Единственное, что намекало на то, что он все-таки работает, – это конверт в его руке.

– Да вот надо доставить кое-что. А ты как? Судя по виду, нигде не работаешь, как всегда…

Мой приятель частенько замолкал на полуслове, отчего его речь была по-настоящему снисходительной. Он стоял под голубым куполом неба, широко улыбаясь.

– Правильно. Ничегошеньки не делаю, – ответила я.

– Наслаждаешься роскошной жизнью.

– Именно. Ты шел в метро? Я провожу тебя до угла.

И мы пошли.

Голубое небо искривлялось, чтобы соответствовать по форме зданиям вдоль улицы, и сияло особенной чистотой. На какой-то момент мне показалось, что я в другой стране. Время от времени из-за этих полуденных улиц с их солнечным светом мои воспоминания путались, особенно в самой середине лета. Я практически чувствовала, как кожа рук постепенно обгорает.

– Господи, как жарко.

– Жарко, правда?

– Я слышал… слышал, что Сиори умерла, – сказал он. – Совсем недавно узнал.

– Да. Ее родители приезжали и все тут устраивали. Просто безумие какое-то, – сказала я и только потом поняла, что ответ получился довольно чудаковатый.

– Могу себе представить. У нее ведь была какая-то работа, да? Что-то странное?

– Да, работа немного странная. Я даже не знала, что такое существует.

– А почему она покончила с собой? Из-за работы?

– Ну, я не знаю. Но я не думаю, что это так.

– Да, полагаю, эта тайна ушла вместе с ней. Я имею в виду, она же все время улыбалась. Она была такой замечательной. Я просто не могу себе представить, что ей было настолько плохо, чтобы решиться умереть.

– И я тоже.

Мы на некоторое время умолкли и просто медленно шли бок о бок по широкой улице, спускающейся с холма. Мимо нас проехало несколько машин, а ослепительный солнечный свет бил прямо в глаза. Этот парень, идущий рядом, имеет доступ к тем же образам Сиори, что и я, к сценам, которые можно увидеть, только живя с ней… Сиори с мокрыми волосами, Сиори подстригает ногти, вид сзади – Сиори моет посуду, лицо спящей Сиори, омытое первыми лучиками солнца… Почему-то это показалось мне очень странным.

– Ты такая же безнравственная, какой была? – внезапно спросил он, широко улыбаясь.

– Как ты любезен! – ответила я, улыбаясь в ответ. – Я все такая же. Мы так и не порвали отношения, и он по-прежнему женат.

– Знаешь, тебе действительно стоит попробовать завести серьезные отношения. – Мой приятель говорил открыто, в его словах не было никакого подтекста, но от этого впечатление лишь усиливалось. – Но ты всегда была слишком зрелой для своего возраста. Думаю, тебе просто нравятся мужчины старше тебя.

– Да, так и есть, – улыбнулась я.

Хотя на самом деле я относилась к этой связи настолько серьезно, что мне становилось страшно, и ноги и руки начинали дрожать при одной мысли о том, что будет, когда все кончится. Чувства по-прежнему теплились в моей душе, хотя мы могли бы разорвать наши отношения в любой момент, и это не показалось бы странным.

– Ладно, до скорого. Позвони мне, если наметится какая-нибудь вечеринка или что-то в этом роде.

Мы дошли до спуска в метро. Прощаясь, приятель помахал рукой, а потом спустился по тускло освещенным ступенькам в подземный переход. А я стояла под обжигающе горячим солнцем и смотрела на его спину, пока она не скрылась из виду, мне было немного грустно и не хотелось расставаться. Появилось чувство, словно вместе с этой спиной вниз по ступенькам скользит и весь мой внутренний свет. Я осталась одна в распространяющейся пустоте.

Сиори притащилась ко мне почти сразу после разрыва с этим нашим приятелем. Она получала деньги от родителей и вообще была из тех, кто предпочитает упорядоченную жизнь, но почему-то ей претила идея жить в одном каком-то месте. И каждый раз, переезжая на новое, она бросала все свое добро, даже книжки и полученные подарки. Она сказала, что ее бесит, когда слишком много вещей. Из квартиры своего бойфренда она привезла только подушку, махровое покрывало и одну-единственную сумочку с самым необходимым. Она была не из тех, кто не выносит одиночества, но постоянно дрейфовала от одного друга к другому. Казалось, это было своего рода хобби.

– Так почему же вы расстались? – спросила я.

– Ну, ведь это я сидела у него на шее, правильно? Так что если бы я не ушла сама, то он бы ничего не мог поделать, правда?

Весьма туманный ответ.

– А что тебе в нем нравилось? – задала вопрос я.

– Когда он говорил, то казался таким спокойным, ты меня понимаешь? – сказала она и улыбнулась с легкой тоской. – Но вот что я тебе скажу, когда я жила с ним, то поняла, что он не всегда был таким. С тобой жить в сто раз веселее. Кроме того, ты всегда спокойная, да?

И Сиори снова улыбнулась. Белые щеки, взгляд с поволокой. Когда она улыбалась, то ее личико очень напоминало зефир. Мы тогда еще учились в колледже и курсировали между квартирой и классами, и, несмотря на то, что столько времени мы проводили вместе, ведь у нас даже расписание занятий было практически одинаковым, мы никогда не ссорились. Сиори в два счета освоилась в моей квартире и чувствовала себя как дома. Ее присутствие теперь казалось таким естественным, словно она растворилась в воздухе.

Порой, когда рядом была Сиори, мне в голову приходило, что на самом деле мне намного больше нравятся женщины, чем мужчины. Ну, я говорю не о сексуальном влечении, но это чувство было очень сильным. Ощущение, что она замечательная девчонка и с ней ужасно весело. Она была вполне симпатичной, но немного пухленькой. Очень узкие глаза, зато большой бюст. Ее определенно нельзя было назвать красавицей, но у нее были такие мягкие манеры, что, глядя на нее, невольно вспоминалась чья-нибудь мама. Сиори можно было отнести к типу женщин, начисто лишенных того, что называют сексапильностью. Она мало говорила и была именно такой, какой должна быть женщина. Когда я о ней думала, то всегда вспоминала эффект ее присутствия, а не ее внешность, то, что я чувствовала, когда она была рядом. Иногда, когда она еще жила у меня, я смотрела на ее улыбку, казавшуюся лишь полунамеком, которая всегда порхала где-то на грани, готовая исчезнуть навсегда, или на глубокие морщинки в уголках ее глаз, и меня охватывало необъяснимое желание уткнуться лицом в ее огромную грудь и плакать, и плакать, рассказывая ей абсолютно обо всем. Обо всем плохом, обо всей лжи, произнесенной мной, о будущем, о том, как я устала, о том, что мне приходится терпеть, о ночной мгле и моих тревогах – обо всем. А потом мне хотелось вспомнить о прошлом, остановиться на своих воспоминаниях о родителях, о луне над тем городком, где я выросла, об оттенках ветров, дующих над полями.

Вот таким человеком была Сиори.

И хотя встреча с приятелем была мимолетной, она оставила после себя хаос в моем сознании. Сама не помню, как я прошла сквозь этот солнцепек, от которого чувствовала дурноту, и добралась до дома. После обеда мою квартиру заливал солнечный свет. Я стояла в ослепительных лучах, ни о чем не думая, и снимала белье с веревки. Приятный аромат чистоты поднимался от белоснежных простыней, когда они касались моей щеки.

Мне захотелось спать. Свет потоком стекал по моей спине, как вода в душе, пока я складывала вещи, и в то же время меня обдувал холодный воздух кондиционера. Я начала клевать носом. Когда сон начинается таким образом, то он всегда кажется необыкновенным. Такое ощущение, что вот-вот вам приснится что-то очень приятное. Я быстро сбросила юбку и скользнула в кровать. Последнее время мне вообще не снились сны. И вскоре действительность погрузилась во тьму.

Внезапно в мой сон вторгся телефонный звонок, и я резко очнулась. Это он! – подумала я, села и посмотрела на часы. С того момента, как я уснула, не прошло и десяти минут. Почему-то я никогда не слышала телефон, когда звонили другие, просто спала себе дальше. Но если такие незначительные вещи, как эта, можно отнести к категории экстрасенсорного восприятия, то, думаю, я обладаю довольно впечатляющими сверхъестественными способностями.

– Тэрако? – сказал он, когда я подняла трубку.

– Да.

– Не разбудил ли я тебя? – спросил он, и в его голосе послышались едва уловимые нотки радости, а я в ответ беззаботно улыбнулась.

– Я уже собиралась вставать.

– Ну конечно. Ты хочешь пойти сегодня куда-нибудь поужинать?

– Да, отличная идея.