Заклинатель четырёх стихий (СИ) - Шатров Дмитрий

— Эддард, оставь его. Уходим, — отозвал Эдика Деккер.

Он уводил людей в серебряный рудник. Отряд копейщиков им уже не потянуть, а терять бойцов, без веской на то причины, рыцарь не собирался. Эдик остановился. До наместника ему теперь добраться не дадут, как бы этого не хотелось. Пришлось плюнуть на эту затею и догонять отступивший отряд. Чародей умерил энтузиазм бароссцев, напоследок запулив в них ещё два огненных заклинания, и тоже скрылся в штольне.

— Твою мать, я даже в армии столько не бегал, — пробормотал Эдик по-русски.

— Что ты сказал, Эддард? — Деккер двигался рядом.

— Забей, — отмахнулся парень. — Береги дыхание.

Злость пропала. Пошла на поддержку сил для очередного марш-броска. Ну а раз, кроме механического переставления ног, всё равно заняться было нечем, то можно и поразмышлять. Если отбросить нелепицы вроде магических печатей, порталов в другие миры и прочего перемещения во времени и пространстве, получается не такой уж это и чудесный мир. Как его Деккер расписывал. А сам он — восторженный идеалист. Несмотря на весь его брутальный вид и гигантские габариты. Надо будет ещё в этот вопрос вникать, раз уж придётся здесь оставаться.

Впереди раздался смачный пинок, ругань, истошный визг, какие-то тени сыпанули в стороны. Отряд ходом протопал по заваленной решётке, между делом всполошив стаю крысоидов, пировавших на трупах гоблинов и рогачей. Наконец-то. Шум воды. Люди выбежали к горной речке. Немного времени выгадали, но медлить было нельзя. Маг вскинул руку вверх.

— Соберитесь вокруг меня!

Народ облепил чародея, как пчёлы медовую соту. Доспехи цеплялись, оружие мешалось, но в конце концов справились. С пальцев волшебника слетела яркая звёздочка, зависла в полутора метрах над его головой и окуталась молочной дымкой. Мутное марево потекло вниз, трансформируясь вокруг людей в туманную сферу. Зрелище было настолько захватывающим, что один из бойцов не сдержал восхищения. И в порыве восторга пихнул соседа локтем в бок.

Всё бы ничего, но только этим соседом оказался Эдик. И на его беду, худых и немощных в отряде не водилось. Поэтому результат был закономерен. От тычка бронированной рукой парень шатнулся назад, оступился и полетел в речку. Вскочил, фыркая и отплёвываясь. Рванулся обратно. Поскользнулся на склизком окатыше и снова плюхнулся в воду. Когда ему удалось подняться, то даже самому законченному оптимисту стало бы ясно, что Эдик уже никуда не успеет.

Сфера заколыхалась желеобразной субстанцией и начала терять прозрачность, покрываясь белой коркой. Так холодец покрывается слоем застывающего жира, если понаблюдать за ним в холодильнике. Изнутри доносились возбуждённые голоса. Казалось, заговорили все разом. Отдельных слов было не разобрать.

— Эддард! — сквозь общий гвалт прорвался крик Деккера.

Это было последнее, что удалось услышать. Сфера схлопнулась и осыпалась восковыми обломками. Людей у реки больше не было. Кроме Эдика. Он бессильно осел на колени, бездумно перебирая пальцами голыши на дне. Твою же мать! Закончится это когда-нибудь? Но долго сидеть и киснуть не получилось. Холодная вода быстро смыла ненужные эмоции и немного привела парня в чувство. Сиди, не сиди, а предпринимать-то что-то нужно. Эдик тяжело вздохнул и пошлёпал к берегу.

Было немного обидно. Как всякую нечисть лупить, рискуя жизнью — это пожалуйста. А как спасаться, улетая в безопасные края — извини-подвинься. Так, что ли, выходит? Нет, конечно, понятно, что и сам виноват в сложившейся ситуации. Нечего было ворон ловить. И чародей, скорее всего, не мог пустить действие заклинания перемещения вспять. Но, чёрт возьми, могли бы и подождать, придумать что-нибудь, в конце концов. А теперь что? Снова один, среди опасностей незнакомой реальности. Вдобавок ко всему уставший, раненый, голодный как волк и промокший до нитки. Да ещё с людьми злобного наместника на хвосте

Он ещё толком отряхнуться не успел, как в глубине шахты послышалось звяканье. Словно в подтверждении его мыслей, через минуту показались преследователи. Не все, только авангард судя по их малому числу. Пятеро копейщиков осторожно выбрались из штольни и при этом отчаянно трусили. Это было очевидно. Достаточно было посмотреть, как они жмутся и пытаются спрятаться друг за друга. Занятные бойцы служат лорду-протектору. Можно лишь посочувствовать, если у него вся армия такая.

— Эй, придурки! — крикнул Эдик, выплёскивая в короткой фразе накопившиеся негативные эмоции и наклонился за голышом.

Копейщики дёрнулись на окрик, и один из них тут же получил булыжником в лицо. Благо их тут хватало. Даже искать не надо было. Разве что выбирать поувесистее. Ну уж за этим дело не стало. Второй камень сбил следующему бароссцу шлем набок. Едва не срезав ему уши ремнями. И бравым воякам хватило. Они наперегонки скрылись в темноте тоннеля. Быстрее, чем оттуда появились. Эдик не стал дожидаться развития событий и рванул в другую сторону. Вверх по течению. Стараясь при этом перещеголять копейщиков в скорости.

— Я сегодня на всю жизнь набегаюсь, — на этих словах Эдик споткнулся и ухнул в случайную яму с головой, — и напьюсь.

Бег в воде, это вообще, редкое по своей увлекательности занятие. Иногда даже применяется как элемент тренировок в лёгкой атлетике. Но стремительный поток горных рек в этих целях никто не использовал. Мало того что под ногами неустойчивое дно из гладких камней, так ещё и вода ледяная. Причём даже в самую несносную жару. А скорость течения такая, что зазеваешься и собьёт с ног. Да ещё и протащит пару метров, отбивая бока и локти.

У Эдика, правда, выбора большого не было. Или сдаваться на милость победителя, или бежать. Первый вариант не рассматривался вообще. Даже особенно не фантазируя, можно было представить, что ждёт его в плену у бароссцев. Однозначно, ничего хорошего. Наместник в любом случае отыграется за пережитый испуг и нанесённое оскорбление. А второе решение из возможных путей побега предоставляло только русло реки. Потому что берега представляли собой крутые и обрывистые скалы, по которым передвигаться было затруднительно. Только с применением специального оборудования и то небыстро. Поэтому пришлось стиснуть зубы и, преодолевая усталость, боль и холод ломиться куда глаза глядят.

Минут через двадцать Эдик замёрз как цуцик. Каждая мышца тела мелко дрожала, пытаясь согреться в рефлекторных сокращениях, зубы выбивали барабанную дробь. Парень уже не предпринимал даже попыток бежать. Просто брёл походкой механической куклы. Ноги закоченели настолько, что ещё немного, и он перестанет их чувствовать. Каждый шаг давался с неимоверным трудом.

Появлению водопада прямо по курсу, Эдик даже обрадовался. Вода падала с высоты около трёх метров, и преодолеть препятствие не представлялось возможным. Очевидно настолько, что даже пробовать бессмысленно. Появился обоснованный предлог прекратить свои мучения. Через несколько метров на правом берегу обнаружился пологий участок. И узенькая тропинка, уходящая в горы. Беглец с облегчением выбрался из воды.

Несколько минут пришлось потратить, чтобы попрыгать и растереть онемевшие конечности. Методы самые доступные, но они реально помогают справиться с переохлаждением. Да и какое-никакое, а лето на дворе. Сейчас главное — не сидеть. Немного расслабишься, и тут же сморит от усталости. О том, что Эдик устал как грузчик после двух вагонов с цементом, можно даже не упоминать. Парень прислушался, пытаясь оценить близость погони, но, кроме всепоглощающего шума воды, других звуков не было. Наверное, оторвался. Хотя это всего лишь предположение и уповать на него нельзя. Надо двигаться дальше. И Эдик шагнул на тропу.

Если неприятность может произойти, она случается. Так вроде звучит одна из формулировок законов Мерфи. То, во что превратилась тропа после очередного уступа, смогут использовать для передвижения, разве что горные козлы. Или бараны, если они тут водятся. А так как Эдика нельзя было отнести ни к тем ни к другим, то было очень похоже, что его путешествие здесь и закончится. Потому что снизу уже доносились недовольные голоса солдат и визгливая ругань их командира. Наверняка пузатый десятник решил отличиться, узнав, что догнать и изловить нужно всего-навсего одного беглеца. Тем более что парень, оставшийся лишь в драных джинсах, большого страха не вызывал.