Практикум для начинающих - Владимир Трапезников

Похоже она только сейчас включила Андерса Вэла в общую цепь погибших и была готова кинуться к экрану. Но я удержал.

– Подожди, успеешь связаться с Тиманом. Скажи, почему Вэл взял в экспедицию врачом тебя? Зачем ему понадобился психолог-психиатр?

– Во-первых, все необходимое обычному врачу я умею. А потом, в прошлых экспедициях встречались случаи психических расстройств. Правда более легкие, чем в нашей: больные выздоравливали довольно быстро, еще на Терфе… Пригласив меня, Вэл, вероятно, хотел, чтобы за психикой группы следил специалист. Тем более, я как раз занималась тогда аномальными расстройствами во внеземных условиях.

– Он ставил какие-нибудь конкретные задачи?

– Абсолютно никаких.

Пока я обдумывал, что бы спросить еще, Любава встала и подошла к экрану. Зачем? Догадаться было нетрудно: сейчас ей было просто необходимо убедиться, что с Тиманом Гвичем все в порядке. На сей раз я не стал ее останавливать. Наш разговор весьма некстати принял форму допроса… Кроме того, интересно было послушать их беседу.

Вызов долго оставался без ответа. Наконец экран засветился. Потирая глаза на заспанном лице, появился Тиман.

– Да… Кто это? А, Любава. Привет! Извини, я спал. Что случилось?..

IV

– Здравствуй, Тим, – в голосе Любавы слышалась нерешительность. Похоже, она не знала о чем говорить. Но нашлась: – С каких это пор ты спишь днем?

Действительно, там на далеком Камосе, сейчас был день: за спиной ее собеседника через открытое окно был виден ярко залитый светом сад.

– Да вот, знаешь ли, решил перед дорогой: сегодня вечером вылетаю на Землю, к Гэлу на день рождения. Всех вас хочу повидать. Но понимаешь, совсем не могу спать в полете. Может, при встрече чего посоветуешь, как врач, а? Но все-таки, что случилось?

– Почему ты думаешь, что что-то произошло?

– Ну, во-первых, у тебя, вижу, ночь, а во-вторых – посмотрись в зеркало! Так что выкладывай.

И Любава решила сказать все как есть:

– Праздник не состоится, Тим. Гэл пропал. Андерс погиб. А вчера утром умер Лиман.

– Ну и новости… – изменившимся голосом промолвил Тиман Гвич. – Про Андерса я слышал. Но Гэл и Лиман!.. Что с ними?! Ведь Лиман только три дня назад был у меня. Совершенно здоровый. Собирался в экспедицию… Как же так?!

У Любавы не было сил рассказывать. Поэтому она смогла лишь произнести:

– Поговорим при встрече. До свидания. – И отключила связь.

Облегченно вздохнув, опустилась на постель. Погруженная в свои мысли, видно, забыла о моем присутствии. При звуке моего голоса вздрогнула, не расслышав вопроса.

Я повторил:

– Ты знаешь в какую экспедицию собирался Лиман Фрос?

Она кивнула:

– На Терфу.

– Но планета закрыта?!

– Закрыта, – подтвердила Любава. – Но есть твоя Служба космической безопасности…

– Причем здесь моя Служба?

– При том! – зло ответила она. – Ради своего любопытства можете наплевать на все запреты. Этим Лиман и воспользовался…

– Ничего не понимаю!

– Лиман был убежден, что мы подверглись на Терфе удару биополем. Даже рассчитал его параметры. Я сама по его просьбе помогала ему строить модель воздействия на психику. Кое-что удалось, но требовались дальнейшие исследования. А он одержимо считал, что достигнутых результатов вполне достаточно. И Андерс Вэл ему помог, у него самого зуд был опять оказаться на Терфе. Разработал и экранизирующий генератор. Происшествием с нашей экспедицией занимался небезызвестный тебе Альбин Фогг, вот, кстати, почему я его знаю. Лиман и Андерс – я в этом участвовать отказалась – сумели убедить его в необходимости продолжить следствие и предложили себя в качестве добровольцев. Он согласился, только с условием, что Андерс останется на Земле, слишком крупная фигура! Тогда Лиман решил, что и троих хватит…

– Кого троих?

– Гэла, Тима и его самого.

– А что, с ними он тоже договорился?

– Конечно! Отказалась только я. Сбор был назначен в день рождения Гэла, а старт – днем позже. С ними должны лететь Фогг с кем-то из сотрудников. И все это в тайне от Высшего совета и Службы колонизации… – Любава вдруг остановилась и растерянно посмотрела на меня: – Я не должна была тебе это рассказывать…

– Чего уж там. Теперь экспедиция не состоится.

– Пожалуй… Лететь некому.

Часы в гостиной пробили четыре раза. За окном давно уже кончилась ночь. Надо было хоть немного поспать. И погасив ненужный теперь ночник, я привлек Любаву к себе и пожелал ей приятного сна.

V

Утро выдалось таким же ненастным, как и ночь. С серого неба сыпался мелкий дождь, ветер раскачивал ветви кедров, гул которых доносился даже через плотно закрытое окно. По стеклу во множестве сползали капли, оставляя мокрые дорожки.

В спальне было тепло, но при виде непогоды вылезать из-под одеяла не хотелось. Пересилив себя, я сел. Любавы не было, наверное, ушла в свою лечебницу. Рядом на кресле, аккуратно сложенная, лежала моя одежда и сверху листок, исписанный от руки. С минуту поколебавшись, – не поспать ли еще, в кои-то веки никто меня никуда не гнал, – я взял его.

«Доброе утро, Вет! – писала Любава. – Надеюсь, ты хорошо выспался. Я не решилась потревожить твой сон, поэтому обращаюсь запиской. Костюм в полном порядке, завтрак на столе в гостиной. До двух я в лечебнице, потом отправлюсь к Лоле. Так что при необходимости знаешь, где меня искать.

Любава.»

Потянувшись, я поплелся в ванную. Взбодрился холодным душем, оделся и принялся за завтрак, обдумывая план дня. Внезапно вспомнил обещание, данное отцу, объяснить маме свое отсутствие. Вернулся в спальню, и, устроившись перед экраном, послал вызов. Подошла мама. Сдержанно поздоровавшись, она внимательно окинула взором весь пейзаж за моей спиной. И я понял, что совершил великую глупость, когда решил разговаривать с ней из спальни, поленившись отправиться в холл. Не зря отец смеется, что я избрал профессию благодаря ее наследственным данным. Такой наблюдательности, умению анализировать и делать выводы может позавидовать любой сыщик, в чем я сейчас лишний раз не замедлил убедиться.

– Беспутный у меня сын, – холодно констатировала мама. – Не успел родителей навестить – сбежал по девкам. И они, наверное, такие же пустые, как ты: не могут понять, что у тебя ветер в голове. Серьезная девушка с таким не свяжется… Что за безвкусица?! – она указала на пеньюар Любавы, перекинутый через подлокотник кресла. – Расцветка не соответствует рисунку!

Я и не заметил его раньше, а сейчас машинально спрятал за спину. Оправдываться или возражать, если мама во гневу, бесполезно, тем более – она художник, ей видней. Но все-таки робко заметил:

– Мне нравится…