Струна - Алексей Соколов

И никаких совместительств – у «Струны» имеется черный список, и выложен он в Сети в открытый доступ… Формально как бы и ничего, виртуальная пыль, а принимая человека на работу, начальник, ежели не дурак, обязательно зайдет на всем известный сайт… Зачем начальнику лишняя головная боль?

Мне еще, можно сказать, повезло. Вечнобоязливая директриса Антонина Ивановна слишком стара оказалась, чтобы шарить по Сети. И о «Струне» до нее доходили лишь обрывочные слухи. На всякий случай она боялась, но… «Струна» была лишь одним из параметров ее мира, причем не главным. А вот скандал в департаменте пугал ее пуще ядерной войны. И потому на следующий день после случившегося предложила мне слинять без шума, «по собственному».

Уроки уже кончились, в школе было непривычно тихо. Солнце протыкало острыми своими лучами незашторенные окна директорского кабинета, и пылинки плясали в световом столбе, демонстрируя броуновское движение.

– Садитесь, Константин Дмитриевич, – сухо кивнула Антонина, указывая на стул, притулившийся возле ее массивного, заваленного бумагами стола. – Вы, естественно, понимаете, о чем у нас будет разговор.

Я, естественно, понимал, и оттого молчал.

– В таком случае вы должны понять, Константин Дмитриевич, что ситуация крайне неприятная, крайне… До сих пор вы были прекрасным учителем, у администрации не было к вам никаких нареканий…

«Ну конечно, – мысленно усмехнулся я. – Если не считать списка из тысячи пунктов…»

– Но вчерашнее событие… оно ужасно! Поднять руку на ребенка… на ученика. Прилюдно. Спровоцировать скандал…

– Вы хотите сказать, лучше бы я его в туалете отлупил? – огрызнулся я, сверля взглядом половицы паркета. – Чтобы без свидетелей, без шума?

– Нет, ну зачем вы так? – сейчас же вскинулась Антонина. – Я ни к чему такому не призывала, но… Вы понимаете, что теперь начнется? Милиция, следствие, такой позор… и это перед фронтальной проверкой школы… А что скажет родительский комитет? Ну хорошо, это Соболев был – неблагополучная семья, низкая успеваемость… два привода в милицию… может, там и не станут жаловаться… Но какой резонанс! Учитель… ребенка… ни с того ни с сего…

– Ну, положим, с того и с сего, – мне было противно говорить об этом. – Причину вы знаете, наверняка с детьми поговорили. И давайте условимся – это мы обсуждать не будем. Никогда. Просто вот представьте себя на моем месте.

– Уверена, я бы нашла верное педагогическое решение, – грустно взглянула на меня Антонина. – Да, конечно, это свинство с их стороны, испорченность… А что же вы хотите, такое время – телевизор, пресса эта демократическая, фильмы развратные… Но надо быть мудрым, надо быть выше этого. И потом… рисунка же этого после не нашлось, так?

Я нехотя кивнул:

– Естественно, не нашлось. Мне, знаете, не до того было, чтобы сразу сцапать. А после дети подсуетились. Изъяли, в общем, компромат.

– Вот именно, – устало подтвердила директриса. – И потому теперь вы никому ничего не докажете. Со стороны это выглядит, что неуравновешенный педагог ни за что ни про что избил мальчишку… Кстати, а вы уверены в своем здоровье? Может, имеет смысл показаться доктору, Константин Дмитриевич? В вашем случае это даже полезно. А то ведь, в принципе, статья вам полагается, Константин Дмитриевич. Нехорошая статья. Уж поверьте мне, за тридцать лет работы я таких случаев насмотрелась. И вижу в данной ситуации только один выход… Вам лучше уйти из школы, Константин Дмитриевич. Поверьте, мне жаль терять сильного предметника, мне нелегко будет заткнуть дыру в расписании, но ничего другого не остается. Поверьте, вы не останетесь без работы, сейчас такая нехватка кадров… Я могу даже Киселеву позвонить, в 194-ю… Конечно, далековато, и школа не из лучших, прямо скажем, но лучше так, чем никак… Или 182‑я, как только там капитальный ремонт кончится, может, уже к сентябрю…

– Что ж, Антонина Ивановна, – я вздохнул, глядя на близоруко щурившееся начальство. – Я благодарен вам за заботу, но… Никуда я не уйду. Наша школа меня вполне устраивает, и не вижу оснований… Что же до ситуации… Мне кажется, вы преувеличиваете. Через неделю об этом уже забудут, тем более учебный год кончается, а там каникулы все спишут. И уверяю вас, что больше такого не повторится, я буду тщательно себя контролировать. А в данном случае вряд ли возможны какие-то последствия. Родители Соболева, как вы правильно заметили, вряд ли будут жаловаться. Скорее, они своему отпрыску по-свойски добавят. Да и сам Дима не может не понимать, что получил за дело. В общем, мне кажется, нам лучше сделать выводы из этой истории и забыть о ней. Простите, что доставил вам беспокойство, уверяю, это единичный случай…

– Константин Дмитриевич, – протянула Антонина. – Не все так просто. Возможны всякого рода неприятности… не только те, о которых я уже упоминала. Мне не хотелось бы этого говорить… – она сглотнула, сделав долгую паузу.

– Что вы имеете в виду? Если не милиция, не департамент, не родительский комитет…

– Ну… – поджала бледные губы директриса, – есть такая информация… В общем, у учителей в подобных случаях бывают всякие сложности. У этого Соболева вполне могут найтись криминальные знакомства… Вы же знаете, мальчик он трудный, по таким колония плачет… Сейчас ведь ужасное время… Стоит лишь, как эта шпана выражается, заказать человека… А кроме того… Есть ведь и разные общественные организации… иногда, – понизила она голос, – экстремистского толка. Были уже подобные случаи. Поверьте, обращаться в милицию бесполезно. У них все схвачено.

– Это вы насчет «Струны», что ли? – я невольно рассмеялся. Над полугодовой давности газетной статейкой только ленивый не смеялся. Все было понятно: пресса желтая, сенсация жареная, хотя и написано весьма лихо.

– На вашем месте я бы не смеялась, – сухо заметила Антонина. – Да, конечно, в той статье сильно преувеличено, но дыма без огня не бывает. Так что подумайте, хорошенько подумайте, Константин Дмитриевич. Увы, я могу лишь просить – у меня нет формальных оснований для увольнения, тем более вы с вашим характером еще шум бы подняли… совершенно ненужный шум. В первую очередь вам самому. Вы этого не видите, а я вижу. Прислушайтесь к моим словам, Константин Дмитриевич… Я же вам только добра желаю.

– Хорошо, Антонина Ивановна, – сказал я, поднимаясь со стула. – Я обещаю вам, что подумаю. Но уходить из школы не буду, мне здесь нравится…

О том, что мне бы только переаттестацию пройти, после чего из гадюшника надо линять, я дипломатично умолчал. Пускай Антонина видит, какой я патриот здешних стен…

Уже выходя из кабинета, я невольно обернулся. Директриса, прищурясь, глядела на меня. С грустью глядела и, как мне показалось, с пониманием.

– Мы не опоздаем? – бросил я взгляд на серебристый браслет часов.

– Вроде, не должны, – отозвался Женя. – У нас резерв еще получасовой. Наоборот, ждать будем, пока остальные подтянутся. Кстати, – обернулся он ко мне, – а почему ты отказался вождению учиться? Это ж такое дело, это нужно. Вот повертишь руль – сам поймешь. И Кузьмич тебе тоже все время твердит: учись, мол.

– И пускай себе твердит, – отмахнулся я, точно от назойливой мухи. – Пока мне и без того дел хватает. И рукопашный бой, и стрельба… Блин, вы из меня что – боевика лепите? Я-то, наивный, полагал, будто в аналитическом отделе работаю…

– Ты до сих пор не понял, что деление на отделы – это условность? – усмехнулся Женя. – Людям «Струны» приходится всем понемножку заниматься, смотря по обстановке. Так что гордись, из тебя тут лепят специалиста широкого профиля.

– Это что ж, и следователем придется поработать? – не удержался я от явно лишнего вопроса. Но Женя понимающе кивнул.

– Хочешь чистенькие ручки сохранить? Похвально, похвально. Только вот не уверен, что получится. Мало нас, понимаешь, мало! Тебе, небось, поначалу казалось – вон она какая мощная, «Струна»: и связи, и деньги, и поддержка, сам понимаешь откуда… – оторвав на мгновенье левую ладонь от баранки, он ткнул пальцем в крышу. – А по делу иллюзия это. Не хватает нас на всех, КПД у нас – процентов десять от силы. Именно оттого, что народу мало. То есть, конечно, были такие настроения: набрать огромную толпу, поставить задачи – и вперед…

– И через несколько лет «Струна» превратится в одну большую мафию. Или партию, что еще хуже…

– Раньше, Костян, раньше… – уныло откликнулся Женя. – Эту ситуацию Главный Хранитель просчитал, еще когда все начиналось. Главная сила-то не в количестве людей, сила в качестве. И вот потому раз в год мы проходим Испытание Струной. Так вот, об этом среди наших как-то не принято говорить, но есть смертные случаи, есть. Струна недостойных убирает.

– А что мешает пропустить через Струну огромную толпу? – усмехнулся я. – Пускай каждый десятый подойдет, это уже много.