Шотландская красавица - Хелен Леер

Несколько минут спустя граф вошел в большую залу. Разговоры затихли, все уставились на него.

– Леди Диана решила снизойти до нас и присоединиться к ужину, – весело провозгласил он.

Его заявление вызвало взрыв хохота у собравшихся, что еще больше разозлило Диану. Остановившись посреди залы, граф взглянул на нее. Его улыбке она уже привыкла не доверять.

– Отпусти меня, грубое чудовище! – в бешенстве крикнула она.

– Как пожелаете, – и без предупреждения он разжал руки.

Диана закричала, почувствовав, что падает. Она приземлилась на мягкий тростник, который смягчил удар, но ее ножки взметнулись вверх весьма неподобающим образом. Она взглянула на него снизу вверх:

– Ненавижу!

Торн ухмыльнулся.

– Да, вы уже говорили, – произнес он, и, даже не пытаясь помочь ей подняться, Торн направился к резному стулу на возвышении.

Диана поняла, что все смеются над ней. В какой-то момент слезы стыда и смущения навернулись на глаза. Но она подавила желание заплакать. Скорее в июле пойдет снег, чем Мак-Кендрик увидит ее слезы!

Диана медленно поднялась. Подбородок ее все же дрожал: ей едва удавалось сдерживаться. Для нее все Мак-Кендрики были предателями. Если они чувствуют, что человек слабее их, то не упустят случай напасть.

Гордо выпрямившись, Диана оценивающе оглядела комнату. Встретившись с ней взглядом, сидящие за столом перестали смеяться. Все перешептывались, чувствуя неловкость. Высоко подняв голову, она направилась к возвышению.

Торн сидя наблюдал, как леди Диана идет к нему. С удивлением он отметил, что она направлялась к столу с непринужденным видом скорее гостьи, а не пленницы. Нравилось ему это или нет, но Торн был восхищен ее смелостью. Женщины чаще всего появлялись в Рат-на-Иоларе в качестве пленниц – таковы обычаи Высокогорья, – и они обычно съеживались от страха и умоляли пощадить их. Торн безуспешно пытался вообразить, в каком случае эту женщину можно было заставить вести себя подобным образом. Он отвлекся от своих мыслей, почувствовав руку Энгуса на своей руке. Торн повернулся к нему.

– Что случилось, дружище? – спросил он, заметив тревожное выражение на лице Энгуса.

Энгус неловко поерзал.

– Ты все смотришь на нее, Торн, – прошептал он, убирая руку. – Мне непонятно твое внимание. Если ты хочешь ее, пойди и возьми, и покончим с этим! Тебе все равно никто не поверит, что ты этого не сделал. Это же твое право.

Торн коротко усмехнулся.

– Ты думаешь, мне нравится эта девчонка? Ошибаешься. Честно говоря, я не встречал еще женщину, которая так раздражала бы меня. И если я слежу за ней, – сказал он, неприятно пораженный наблюдательностью Энгуса, – то не потому, что хочу ее. А потому... – он запнулся, и Энгус с удвоенным вниманием стал вслушиваться в его слова, – потому что я не знаю, что она еще может выкинуть. Она ведь дралась со мной на ножах – за ней нужно присматривать!

Хотя Энгус ничего не ответил, Торну не понравилось серьезное выражение его лица: тот явно не поверил ни одному его слову.

Диана села на единственно свободное место – рядом с Торном. Она начала есть, даже не глядя в его сторону, с подчеркнутым изяществом обращаясь со столовыми приборами.

Ее манеры и поведение удивили его. В тех немногих случаях, когда ему приходилось сидеть за одним столом с Мак-Ларенами, он убедил себя, что едят они, как свиньи.

Конечно, эта девица провела два обязательных года при дворе в качестве фрейлины королевы. Само собой разумеется, что при дворе она научилась необходимым манерам.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Спустя два часа Диане начало казаться, что трапеза никогда не кончится.

Граф наблюдал за ней, но она решила, что не доставит ему удовольствия увидеть ее замешательство. Напротив, она продолжала внимательно разглядывать обеденную залу.

Она была больше, чем зала в Сидене, сорок футов в длину, и в центральной стене был вырублен огромный очаг. Помост, стоящий на возвышении, с которого Диана осматривала залу, вмещал длинный трапезный стол, за которым могли усесться восемь или девять человек. Резной стул графа с высокой спинкой стоял во главе стола.

Служанка бросилась к графу, чтобы наполнить его кубок элем. После этого она сделала реверанс и очаровательно улыбнулась.

– Добро пожаловать домой, милорд, – сказала она, явно волнуясь. – Когда вас нет, здесь царит такая скука.

Мак-Кендрик рассмеялся, ущипнул девушку за розовую щечку и довольно фамильярно, как показалось Диане, шлепнул ее.

– Эйлис, тебе нравится соблазнять меня, – сказал он.

Увидев, как у девушки вспыхнули щеки и засияли глаза, Диана отметила про себя, что эта служанка явно боготворит своего господина.

Эта же сцена с незначительными вариациями повторялась весь вечер: девушки соперничали друг с другом в стремлении услужить своему господину. Диана презрительно поджала губы, глядя на то, как служанки из кожи вон лезут. Очевидно, граф Данморский ничем не отличается от ее брата: он тоже пользуется этими девушками, когда ему вздумается.

Хотя есть одно небольшое различие, заметила она, отхлебнув вина и ставя кубок на стол. Девушки не только с радостью прислуживают Торну, они всячески стараются, чтобы он обратил на них внимание, и, заметив его быстрый взгляд, вспыхивают от радости. Служанки в Сидене, напротив, всеми возможными путями стремились избежать встречи с Робертом.

Подошла еще одна служанка, и похожее действо повторилось. Когда девушка отошла, Диана повернулась к своему похитителю и саркастически заметила:

– Они просто светятся от счастья видеть вас дома.

Он, казалось, был удивлен:

– Что же в этом странного?

Служанки столпились в арке прохода и вдруг захихикали.

Диане стало любопытно, отчего им так весело. Она пыталась вспомнить, давно ли видела в Сидене служанок, которые вот так же перешептывались бы и заливались смехом. Нет, такого точно не случалось.

Закончив трапезу, Диана сполоснула руки в сосуде с водой, специально поставленном для этой цели, насухо вытерла свой нож и вложила его в ножны. Чувствуя усталость во всем теле, Диана все же сидела прямо, высоко подняв голову. Даже при таких необычных обстоятельствах девушка должна была помнить о том, что она представляет здесь клан Мак-Ларенов.

Когда наступила полночь, она наконец покинула залу, и к ее вящему неудовольствию граф, а не Гризель взялся сопровождать ее. Он отвел ее в другую комнату не в ту, где она отдыхала несколько часов назад. Диана, войдя, не могла сдержать вздох облегчения.

Комната была большой, вероятно угловой, с двумя окнами со ставнями. В очаге ярко горел огонь, кровать была завалена меховыми шкурами.