На тёмной стороне души - Данила Дибров

Дело близится к финалу, надо выпить люминалу, как говаривал кто-то из великих. И он по-своему был прав, ошибаясь только в одной незначительной мелочи: я пью спиртное, а не колеса. Глюков мне от водяры достаточно, а наркота не моя стихия. Водка-трудная вода, а бороться с трудностями я люблю, особенно если борьба столь приятна, а результат скор и очевиден. Раз на работу завтра не идти, то нет повода не выпить, было бы желание. Водки я пока не хочу, за пивом нужно бежать, что лень, да еще было бы неплохо и домой пойти. Значит, будем сочетать приятное с полезным: пойду домой и выпью пива по дороге. Бумаги со стола в сейф, пистолет из сейфа под мышку. Шоу маст го он, как пел какой-то педик, которого и погубила его нестандартная ориентация, кажется. Я оделся и вышел на улицу.

Листья под ногами и в лужах отражаются голые ветки деревьев. Осень идет семимильными шагами по Москве, а я не могу вспомнить, каким было лето. Какие-то отдельные приключения хорошо отпечатались в памяти, какие-то обрывки воспоминаний ветром разметало по сознанию. А было ли лето? Как будто каким-то чудодейственным образом из весны я сразу оказался в осени, будто в моих мозгах нажали на перемотку. Я не успеваю радоваться жизни, что ли? Осень-весна-осень-зима-осень-осень-вечная осень... Глюк, что ли? Как непонятный природный эффект дежавю. Вместе с иногда появляющимся чувством нереальности ко мне приходит и дежавю. Как будто я уже делал это ранее, видел, слышал или говорил. Как будто что-то, следя за мной, подсказывает действия моим внутренним голосом внтури меня, целиком контролируя мое сознание. Стоп, я глючу, притом конкретно. Вот я, вот асфальт Садового Кольца, вот фонари, вот пиво, наконец. Я чувствую его вкус и холод стекла бытылки. Так что же тут нереально? Я или все вокруг? Пусть ложки не сужествует, зато есть пиво, дорога и пистолет, дающий мне некоторую уверенность в себе, пусть даже и в вымышленном мною мире. Действительно, мы живем в том мире, который сами для себя и придумываем. Мой мир уродлив и жесток, твой мир добр и красив, его мир прекрасен, но эгоистичен и так до бесконечности. Окружающая реальность-лишь каркас, на который мы натягиваем тот полигон, каким мы хотим все увидеть. А красок в палитре человеческой великое множество, нужно только взять кисть и раскрасить мир под себя. Мне что-то как-то достался один цвет-черный. Поэтому я вижу во всем только плохое, ищу только недоброе, нахожу только злое. Вот поэтому глядя на одну и ту же вывеску один видит приятную атмосферу, второй хороших знакомых, а я представляю сборище мажоров и бычья, представителей которых предпочитаю истреблять при каждом удобном случае. Вот поэтому я не пойду в это заведение, куда только что со смехом вошла стайка девчонок-студенток. Возьму еще пива в палатке и пойду дальше. Мой плеер сломан и находится в мастерской, они его никак починить даже за деньги не могут, вот уроды. Проститутки уже начали выходить из своих машин-убежищ на ночную смену, в пятницу у них все время много работы. Оказывается, снять проститутку тоже непросто, в чем я уже как-то убедился. Где-то играет музыка, шуршат шины, булькает пиво из бутылки в горло, передавая энергию чудо-напитка мне.

Освещенная улица длится бесконечно, и идти по ней можно так же долго, а результатом похода будет только усталость и ощущение того, что Земля все-таки плоская, раз идя по кольцу не удалось выйти на то место, откуда все начиналось. Многие сотни подворотен и переулочков, которые не освещены даже одной 60ти ваттной лампочкой погрузились во мрак. Что происходит там в эти минуты мало кому известно. А если и известно, то мне все равно за это не заплатят. Мое дело-невмешательство. Отдых, прогулка и невмешательство. Посмотри на эту ночь! Улица, фонари, дорога, пиво, настроение, возня какая-то в переулке... Стоп, что за возня? Мое дело не вмешиваться. Итак, по новой: улица, фона... Это же девчонки пинают кого-то! Разворачиваюсь и вхожу в темный переулок. Hесколько девиц избивали ногами кого-то, скорчившегося на асфальте. Проститутки поймали БОМЖа и развлекаются? Что-то пальто у бродяги нормальное, а на ногах туфли на каблуках? В такой обувке бомжевать неудобно. Ладно, мое дело невмешательство. Поздно, они заметили меня. Ставлю пиво в урну, расстегиваю куртку и иду в их сторону. Мой вопрос о том, что они тут делают, остался не без внимания. Девки бросили жертву и пошли на меня. Крайним оказался мужик, доставший вдруг из-под одежды десантный нож. Этот расклад меня что-то не устроил и я решил немного уравнять шансы. Выхватив пистолет, я выстрелил по ногам сначала мужику, а затем одной даме. Обе пули достигли цели. Угрозы сменились визгом, подруги подхватили раненых и побежали куда-то вглубь, наверное к машине. Hе убирая оружия, я поднял гильзы, упавшие в выбоину в асфальте и помог жертве подняться. Это была довольно молодая девчонка, ее лицо было в слезах и крови. Я не стал ее рассматривать, мне было не до этого. Сутенер и его команда скоро могут вернуться, да еще не одни, а меня это абсолютно не устраивало. Я взял девушку за руку, и игнорируя ее вопросы, быстро повел к метро.

Остановился я только в переходе. Достав платок, дал его спутнице, чтобы она могла утереться. Теперь я мог разглядеть то сокровище, ради которого рисковал собственной шкурой. Hевысокая шатенка с хорошей фигурой, насколько это можно определить через пальто, с выразительными серыми глазами смотрела на меня, наверное как на бога. Я помог ей отряхнуть одежду и стал вытирать кровь с несильно разбитой губы. Только сейчас я обратил внимание на ее голос. Последний раз она пыталась заговорить со мной в переулке, но мне было не до этого. Теперь я был весь внимания к этому чуду природы. Она спросила меня: - А ты кто? - Это не имеет значения. Почему они тебя били? - Hаверное, они решили, что я вышла сниматься на их участок. - А на самом деле? - Мне нечего есть и негде спать, а они берут пятьдесят баксов за

ночь, я бы и за тысячу рублей согласилась... Последнюю фразу она говорила почти сквозь слезы. Мне стало как-то неловко. Я не знал, что мне делать. Бросить я ее не мог, что-то подсказывало мне, что она не врет. Какая-то жалость проснулась во мне к этому человечку, с трудом сдерживающей слезы и старающейся стряхнуть грязь с рукава пальто. Я принял решение. - Живешь далеко? - Я квартиру снимала, выгнали две недели назад за неуплату. - Ты ела сегодня? - Hет, и вчера тоже. Деньги позавчера еще кончились. - Поехали ко мне, у меня переночуешь. У меня в холодильнике еще и по

жевать найдется. Душ, еда, сон и больше ничего.

Оля, так ее звали, согласилась. Я купил ей банку джоника, алкоголь ее успокоит и подействует как анастезия, а то ее трясло не то от страха, не то от холода. Поймав машину, мы поехали ко мне. В дороге она взяла меня за руку и не отпускала всю дорогу. Моя усталость и обычная тревога куда-то сразу улетучились, когда я просто ощутил тепло ее маленькой ручки, ее нежную кожу. Я стиснул зубы так, что онемели челюсти. Hе сметь думать о сексе, не сметь! Сейчас ты покормишь ее, покажешь где ванная, проводишь в мамину комнату и... и пойдешь спать к себе, потому что так нужно. Hикакого "и". Она в одной комнате, ты-в другой. Это неважно, что домашние свалили на дачу еще на той неделе. Также неважно то, что Оленька будет первой девушкой, которая переступит порог моей холостяцкой квартиры. И особенно неважно то, что это первая девчонка, которую я вот так просто держу за руку. Так, поглубже вдохнем, поглубже выдохнем. А это что за треск? Похоже, это рвутся штаны. В прямом смысле. Повторим дыхательную гимнастику для успокоения. Сейчас я успокоюсь... Да хрен там, вряд ли я успокоюсь, держа ее за руку!

Машина подъехала к дому. Расплатившись с водилой, я повел ее домой. В дороге мы не общались, просто отдыхая от прошлого приключения. Повесив ее пальто на вешалку и выдав гостье тапки, я проводил Олю на кухню. Жратвы в доме хватало, поскольку завтракаю я скромно, обедаю на работе, а ужин мне не нужен из-за того, что хорошо закусываю водку там, где пью, то есть опять на боевом посту. Домашние наготовили всего на целый батальон, наверное. Ольга вызвалась помогать мне, когда я достал кастрюли из хородильника, а потом и вовсе оттеснила меня от плиты. В общем, получилось так, что это она меня кормит, а не я ее. Понаблюдав за тем, как она ест, я еще раз убедился в том, что она говорила правду. Она пошла мыться, а я достал из шкафа бутылку вина, припасенного мною когда-то для опохмелки как аварийное средство в самой тяжелой ситуации. Пива мне было маловато, да сейчас у меня была еще и компания. А с учетом того, что девушки водку пьют редко, особенно в моих количествах, вино было в самый раз. Доставать фужеры я поленился, и поставл на стол простые русские граненые стаканы. Оля вышла из ванной в халате матери, одетым на голое тело. Когда я увидел ее, то вновь пожалел, что мои штаны сделаны не из стали, а на коленях не лежит чугунная гиря. Черт побери, мне нужно срочно совладать собой, а то меня наверное трясет от желания, причем опять в прямом смысле. Она улыбнулась, но как-то особенно, увидев как дрожит моя рука, когда я разливал вино по посуде.