В грозовом небе - Николай Гунбин

Наш «батя», Иван Карпович Бровко, опытный летчик и не менее опытный бывший штурман, ведет звено к цели. Высота - 5000-6000 метров. Ниже лететь нельзя: там, на высоте примерно в четыре тысячи метров, видны витиеватые конденсационные следы вражеских истребителей. На нашей высоте, в условиях определенной влажности и температуры, таких следов не возникает, и неприятелю здесь труднее нас обнаружить и атаковать. Нам помогает и морозная дымка.

Для удара выбрано раннее утро. Расчет на то, что противник в Смоленске еще спит после новогодней ночи. Но следы истребителей на нашем маршруте к цели настораживают. Мы понимаем, что, поскольку цель расположена в тылу врага, далеко за линией фронта, вражеские истребители в любое время могут подняться со своих тыловых аэродромов и атаковать наши боевые порядки.

Но выбранная высота полета и время удара позволяют нам выйти на объект удара почти незамеченными. На высоте 6000 метров подходим к цели. Стоянки неприятельских самолетов на снежном фоне теперь видны как на ладони. Мазитов выбирает ту, что ближе к ангарам и военному городку. По докладам летчика и стрелков (я в это время готовлюсь сбросить бомбы) узнаю, что начала бить зенитка. А теперь, когда нажата боевая кнопка, и сам вижу, как вражеская зенитная артиллерия прикрывает город. Разрывы впереди… Не дождавшись, пока разорвутся свои бомбы, делаем правый разворот. За результатами удара наблюдают кормовые стрелки. Через минуту они уже докладывают, что аэродром в пожарах. [75]

Нам помогло и звено старшего лейтенанта А. Никифорова, следовавшее за нами с некоторым интервалом.

Теперь предстоит не менее трудный обратный полет, большей частью - по вражеской территории. Идем, набирая высоту. Облегченные самолеты легко поднимаются еще на тысячу метров. Скорость наша на этой высоте больше. Сказывается и попутный ветер с запада.

Прошло уже десять минут. Враг пока нас не видит. Но Мазитов, обрадованный, очевидно, успешным ударом по цели, отклонился от маршрута и чуть не вывел звено на дорогобужский железнодорожный мост. Зная, какая там сильная противовоздушная оборона, мы встревожились. К счастью, отклонение ведущим своевременно замечено. Звено успело отвернуть и не попало в зону обстрела. Воспользовавшись выходом на этот, уже знакомый нашему экипажу объект, зорко оглядываю его. И, хотя расстояние приличное, все же замечаю, что один из пролетов моста так и не восстановлен. А после нашего удара по нему прошел уже месяц.

…Ведущий в этом полете, Иван Карпович Бровко, доволен. И причина для этого есть - задание выполнено, все экипажи полка вернулись на аэродром.

Второе рождение

В начале нового, 1942 года помимо ударов по аэродромам противника полк продолжал бомбить отступающие после разгрома под Москвой вражеские войска. На этот раз мы снова взаимодействуем с кавалерийским корпусом генерала Белова, конница которого совершала смелые рейды в тыл врага. В конце декабря 1941 года из-за непогоды нам не удалось помочь ему десантом. Теперь компенсируем это своими бомбовыми ударами по гитлеровским войскам, которые он преследует.

Ранним утром нас вызывают на командный пункт полка. Нашему звену и звену из третьей эскадрильи под командованием летчика Николая Жугана и штурмана Ивана Чиссова ставится срочная боевая задача: поддержать наступающие части кавалерийского корпуса. Первым взлетает наше звено, за нами - звено Жугана. Его цель - скопление вражеских войск - расположена в том же районе, что и наша, только несколько севернее. Погода стоит ясная, как и в тот новогодний день. Видимость хорошая. Дымки нет, а это не в нашу пользу. [76]

Как и прежде, днем, мы без сопровождения истребителей. Опасно, но так надо: этого требует обстановка. Учитывая метеорологические условия, решаем на этот раз высоко не забираться, чтобы в случае чего можно было быстро снизиться и перейти на малую высоту. Этим маневром нам и раньше удавалось избегать встречи с вражескими истребителями и выполнять боевые задания. И теперь эта тактика оказалась правильной. Все экипажи нашего звена вернулись на аэродром. Из другого звена нет экипажа Жугана. Его ведомые доложили, что самолет командира звена подбит вражескими истребителями и члены экипажа выбросились с парашютами. Вскоре командир звена прибыл в полк, но без штурмана и стрелков.

Вот что рассказал об этом полете старший лейтенант Николай Жуган.

Мы следовали сзади звена Харченко на расстоянии примерно трехминутного интервала и после удара по цели набрали высоту 7000 метров. Мы уже подходили к линии фронта на высоте 8000 метров, когда нас перехватили два звена «мессершмиттов». Завязался неравный бой. В одной из атак противник вывел из строя правый мотор нашего самолета, и мы стали отставать от других в звене. Противник, несмотря на наш ответный огонь, атакует еще и еще. Оба воздушных стрелка получили смертельные раны. Перебита тяга руля высоты, самолет неуправляем, круто снижается.

- Прыгать с парашютами! - приказываю экипажу.

- Понял, прыгаю, - ответил Чиссов. Остальные молчали - их уже не было в живых.

Я видел, как покинул самолет штурман, прыгнув из нижнего люка. Заметил, что высота была в это время около [77] 7000 метров. Так как кругом шныряли неприятельские истребители, Иван решил, очевидно, сделать затяжной прыжок, но на большой высоте, без кислорода, сразу же потерял сознание. Сам я покинул самолет позже, когда высота была уже меньше 5000 метров.

Наблюдавшие за воздушным боем наши кавалеристы, находившиеся в том же районе, видели, как от самолета отделилась черная точка и стала быстро увеличиваться. Все ждали, что парашют вот-вот раскроется, но он не раскрылся. В бессознательном состоянии Чиссов камнем падал на землю… Он упал в километре от наших бойцов. Трое из них вместе с командиром взвода помчались к тому месту. Человек лежал на дне глубокого заснеженного оврага. К их удивлению, он был жив и, когда они подошли к нему, то, придя в сознание, прежде всего спросил у них:

- Кто вы?

Убедившись, что это свои, позволил им отправить его в медсанбат.

Оказалось, что Чиссов - по самой счастливой случайности! - упал в повисший над оврагом толстый снежный сугроб (зима 1942 года была на редкость снежная). Снег смягчил удар, и Чиссов, скользя по снежному скату оврага, «погасил» скорость своего падения до минимума и остался жив. Это невероятно, но факт: нераскрытый парашют был на Чиссове.

Жуган приземлился на опушке леса. Его тоже встретили наши, советские бойцы и привели в деревню, куда уже принесли штурмана.

- Иван! Живой?!

Первую медицинскую помощь Чиссову оказал фельдшер медико-санитарного батальона М. А. Брехов. Но повреждения костей и органов таза были серьезные, и через некоторое время Ивана отправили во фронтовой госпиталь, где врач-хирург Я. В. Гудынский сделал ему несколько сложных операций. Больше месяца шла борьба за жизнь штурмана. Когда здоровье Ивана несколько улучшилось, его переправили в другой, тыловой госпиталь. Там коллектив медицинских работников во главе с опытным врачом И. П. Изотовым помог штурману окончательно встать на ноги.

О прыжке без парашюта с 7000-метровой высоты написал в те январские дни на страницах газеты «Красная звезда» военный корреспондент Н. Денисов. Случай, происшедший со штурманом 98-го полка, действительно фантастический. [78] Но, видно, было суждено и очень хотелось жить этому волевому человеку.

После выздоровления Чиссов попросился в свою часть продолжать боевые полеты, но ему отказали в этом и направили преподавателем в штурманское училище. До конца войны он готовил для фронта штурманов, передавая им свой боевой опыт. Его воспитанники не раз доказывали, как умеют они выполнять свой долг перед Родиной.

Летчику Жугану дали нового штурмана, Федора Василенко, прибывшего в наш полк из другой части. Он оказался достойным своего предшественника.

Встретиться вновь с Чиссовым мне довелось лишь в 1970 году на 30-летнем юбилее части. Там я увидел все такого же жизнерадостного человека. Человека, родившегося, как все говорили, второй раз. За это время он успел окончить Военно-политическую академию, уйти в запас и стать пропагандистом при Центральном Доме Советской. Армии имени М. В. Фрунзе. Наша встреча была интересна и желанна для нас обоих еще и потому, что к моменту невероятного прыжка этого человека мы, служа в одном полку, совершили с ним более чем по семьдесят боевых вылетов каждый.

Пополнение

В марте 1942 года полк получил первое пополнение летного состава - летчиков и штурманов. Они прибыли к нам из Туркменской ССР, куда летом 1941 года эвакуировалась 2-я Ивановская высшая школа штурманов, закончить которую мне помешала война. Теперь школа занимается переподготовкой экипажей дальних бомбардировщиков, чтобы они могли осуществлять боевые полеты ночью. Обученные там экипажи срочно отправляются на фронт, на восполнение летного состава.