Семь мармеладных поцелуев - Рацлава Зарецкая

— Вам какой этаж? — с натянутой улыбкой спросила я.

Ларский посмотрел на меня, как на умалишенную.

— Ах, ну да, конечно, — спохватилась я, растягивая губы ещё шире и нервно хихикая. — На какой этаж ещё можно ехать через два часа после завершения работы. Ха-ха-ха!

Нажав на кнопку первого этажа, я отвернулась от Ларского и прижалась лбом к стене кабинки. До самого первого этажа не повернусь и не взгляну на него. Даже если он мне спину прожжет своим взглядом.

Хотела я для большей концентрации ещё и глаза закрыть, но внезапно заморгавший свет не позволил мне этого сделать. Отлепившись от стены, я задрала голову к потолку кабинки.

— Что за?.. — только и успела сказать я, как вдруг лифт дернулся и остановился.

— Это что? Почему он остановился? — с тревогой в голосе спросил Ларский.

— Откуда мне знать? Я вам не лифтер, — сказала я, нажимая на кнопку связи. — Там кто-нибудь есть? Алло, мы застряли в лифте. Алло!

Никто мне не ответил. Свет моргнул и отключился.

— Вот блин! — вырвалось у меня.

Мало того, что задержалась на работе, так ещё и в лифте застряла. С Ларским! Невезуха в кубе просто.

Снова нажав на кнопку связи, я произнесла:

— Помогите, мы застряли. И у нас свет отключили.

В этот же миг появился свет, и я зачем-то добавила:

— Свет появился, но лифт все ещё не двигается. Вы нас слышите? Кто-нибудь!

Бесполезно. Выругавшись, я повернулась к Ларскому и еле сдержала ещё один поток ругани.

Тирекс сидел на коленях и, прижавшись спиной к стенке лифта, держался за голову руками и что-то шептал себе под нос. Дыхание его при этом было громким и прерывистым, а выглядел Ларский так же фигово, как вчера вечером в машине.

Господи, у него что, снова приступ?? Паническая атака или как там это называется? Ой, блин, что делать-то, что делать?..

Вспомнив, что запрятала себе в сумку оставшиеся пачки с мармеладом, я радостно вытащила одну. Уловив знакомую упаковку в моих руках, Ларский уставился на меня так, словно я была ангелом, посланным ему небесами.

Я уже хотела было отдать ему мармелад, как вдруг одна мерзкая, коварная и совершенно не гуманная мысль посетила мою голову. И, не успел мой здравый смысл прогнать её, как я произнесла:

— Вам ведь это надо, да? Мармеладные мишки? — Я потрясла ими перед собой, отступив на несколько шагов назад — вдруг Тирекс набросится на меня, как голодный волк.

В вымученном взгляде Ларского появилось замешательство. Трясущимися руками он ослабил галстук на шее и хрипло задышал.

— Услуга за услугу, — громко произнесла я, стараясь не думать, что я вообще творю и что обратного пути уже нет. — Я даю вам мармелад в обмен на поцелуй.

Челюсть у Ларского вытянулась настолько, что приоткрылся рот. У него даже дыхание на какое-то мгновение остановилось — так его шокировала мои слова.

— Зачем… — прохрипел он, зло глядя на меня.

— Хобби у меня такое! — не думая, выпалила я. — Собираю поцелуи мужчин. С богачами ещё не целовалась, вот и хочу попробовать. Ну что, согласны?

Ларский застонал со смесью отчаяния и злости. Дрожащими руками потянулся к своей сумке.

— Не-а, там нет, — помотала головой я.

Не слушая меня, Ларский кое-как проверил сумку и, не обнаружив там искомое, с рыком запустил сумку в стену.

Я снова помахала пачкой мармелада. Красное и злое лицо Ларского страшно пугало, однако ещё оно давало понять, что противник вот-вот сдастся, риск оправдается и…

— Черт с тобой, иди сюда, — сквозь сжатые зубы пробормотал Ларский, испепеляя меня своим злющим взглядом.

Мне сейчас было очень страшно. Пусть Тирексу и было плохо, но его злости это, кажется, почти не мешало. Казалось, что если я сейчас подойду к нему, то он вцепится в мое горло, растерзает и откинет моё безжизненное тело в угол. Вот только сил у Ларского на подобное не было. Он даже с трудом держал голову, весь дрожал и смотрел на меня слезящимися глазами.

Мне вдруг стало жалко этого мужчину, который, будучи таким сильным, высокомерным и доминирующим, сейчас выглядел слабым и жалким.

Отбросив жалость, я положила мармелад в сумку, которую оставила в противоположной от Ларского стороне, и смело подошла к нему, сжимая в руке уже приготовленный телефон. Только бы он не заметил, что я снимаю.

Когда мое лицо приблизилось к его лицу, Ларский отвел взгляд в сторону и сдавленно сглотнул. Я посмотрела на его губы, сжатые в тонкую полоску, и тоже сглотнула. Руки мои мелко задрожали, а сердце от волнения и страха забилось чересчур сильно. Я придвинулась ближе, ощутила на себе прерывистое дыхание Ларского и…

Следующая минута была для меня самой неудобной, неловкой и неприятной за всю мою сознательную жизнь. Даже в свой первый визит к гинекологу я не была так сконфужена, как сейчас, прикасаясь своими дрожащими губами к каменным губам своего гендиректора. Тем не менее, я включила камеру на телефоне и сделала несколько беззвучных фото, надеясь, что мы оба были в кадре и в фокусе. Поцелуй наверняка выглядел неуклюже: будто я споткнулась и упала на Ларского — прямо лицом на лицо, губы на губы, как бывает в ромкомах. Да уж, Демидова наверняка забракует это фото, но иначе я не могла. Если поцелую Ларского по-настоящему, то потом он из меня фарш сделает. Намажет на сэндвич, добавит сливочно-чесночный соус без чеснока и кинет к ногам какого-нибудь Артура Коваленко. А еще…

Не успела я подумать о том, какая участь еще меня может ждать, как вдруг мучение мое изменилось. Нет, это все еще было невыносимо, но по десятибалльной шкале оно опустилось с десяти до шести.

Ларский вдруг резко оживился. Громко вдохнув, он положил руки на мои лопатки и зачем-то задвигал губами. Испугавшись, что он сейчас специально укусит меня, я дернулась, но Ларский крепко держал меня. И крепко целовал. По-настоящему и весьма недурно. Если бы Ларский не был Ларским, я бы даже сказала, что мне было приятно, но, увы, это был Ларский, поэтому сознание мое оставалось ясным и незамедлительно решило, что надо сделать еще несколько фото.

— Кхе-кхе, — послышался чей-то сторонний кашель. — Меня слышно?

Я мгновенно сообразила, откуда доносится голос, оторвалась от Ларского и, подбежав к панели, нажала на кнопку связи.

— Мы вас слышим! Скоро лифт заработает?

— С минуты на минуту. Потерпите