Шаги по воде - Инна Бачинская

– Хотите, я приеду? – внезапно предлагает Александр.

– Нет, – отвечаю я твердо. – Это же всего-навсего сон! Не грабители и не привидения. – «Если у вас не в порядке нервы, уважаемая Ксения, – добавляю про себя, – то обращайтесь к психоаналитику». И чтобы положить конец разговору, который стал мне неприятен, добавляю: – На ночь есть вредно.

– Что?

– После нашей прогулки я проголодалась, как… слон! – «Почему слон? Или, цитируя доктора Лапина, как бродячая собака», – это мысленно. – И съела весь холодильник. Кроме того, ваша история произвела на меня такое сильное впечатление, что я все время думаю об этой женщине… И вот! Но я уже в порядке. Спасибо. Такое со мной впервые. Вообще-то я девушка крепкая.

– Конечно, конечно, – соглашается Александр, но как-то неуверенно. – Вы… действительно не хотите, чтобы я приехал?

– Я интересую вас с профессиональной точки зрения, как пациент, или… как-то иначе? – спрашиваю я нахально. Я окончательно пришла в себя, и мои страхи уже кажутся мне вполне дурацкими.

Он издает смешок:

– Похоже, вы и правда в порядке, Ксения. Спокойной ночи.

Он вешает трубку, не дождавшись ответного пожелания. Но я не в обиде – я, кажется, начинаю привыкать к его внезапным исчезновениям. В конце концов, у каждого свои маленькие слабости. Эта порывистость вкупе с репутацией колдуна и экстрасенса придают ему легкий душок демонизма, что, я уверена, нравится женщинам. Я рассмеялась.

Утром я едва помнила о своем ночном кошмаре. День обещал быть прекрасным. Сквознячок шевелил штору и гулял по гостиной, сметая с журнального столика всякие бумажки. Фольга от шоколадки, разноцветные рекламки и квитанции разлетелись по комнате.

Мне не хотелось идти на работу. Впервые в жизни. Мне хотелось, чтобы позвонил Александр и сказал: «А давайте прогуляем сегодня! Давайте поедем куда-нибудь подальше, выключим телефон, сядем на траву и…» Дальше фантазия буксовала. Ну, например, он расскажет что-нибудь из своей богатой практики… «Какой практики? – спросил занудный внутренний голос. – Разве тебе известно, чем он занимается? Кроме того, что он экстрасенс и колдун». Причем последнее недостоверно и сказано в досаде необъективной Стеллой. После доктора Лапина я больше не доверяю ее суждениям. Из рассказа Стеллы рисовался образ усталого красавца-доктора, отдающего всего себя служению больным. А я увидела циничную потертую и небритую личность в мятых брюках. Тьфу, дались мне эти брюки!

Звонок телефона заставил меня вздрогнуть. Я рванулась в прихожую, роняя шлепанцы. Александр! Увы. Кто-то ошибся номером. Человек неразборчиво произнес что-то. «Алло? – повторяла я. – Алло, кто это?» Я услышала звук захлопнувшейся далекой двери и сразу же сигналы отбоя.

Кофе был хорош. Я жевала бутерброд – черный хлеб и сыр – и думала об Александре. Нужно позвонить Стелке и расспросить о нем, решила я вдруг. Дожевывая на ходу, понеслась к телефону. К моему разочарованию, мне никто не ответил. Стелла уже ушла. Ранняя пташка! Может, позвонить Александру? И, если он не один, нарваться на предложение позвонить в другой раз? Да еще сделанное конспиративным шепотом? Настроение мое слегка померкло. Почему я решила, что он свободен?

В задумчивости я допила кофе. Спрятала недоеденный бутерброд в холодильник и отправилась в спальню одеваться. Меня распирало желание услышать его голос. Да что со мной такое? А что, если… как в детстве – позвонить и помолчать в трубку? Он будет спрашивать, кто это… как я минут десять назад. А я буду слушать его голос и молчать. Как последняя идиотка. «Что за пацанизм!» – одернула я себя.

А еще меня распирало желание говорить о нем. Ничего, Стеллу мы выловим вечером, думала я, и без помех поговорим. Я хочу знать о нем все. Экстрасенс – это несерьезно. Он что – воду заряжает? И этим кормится? Я представляла экстрасенса манерным женоподобным мужиком, виденным когда-то в кино. Он многозначительно кривил губы, закатывал глаза – одним словом, страшно выделывался и вел себя намеренно неадекватно. Александр не такой. Он не говорит о себе. У него прекрасное чувство юмора. Он не напрашивается в гости, не пристает, не посягает. «Значит, несвободен, – трезво заметил внутренний голос. – Или нетрадиционно ориентирован». Глупости! А как же Стелла? Она сказала… Как же это она сказала? «Классный трахальщик». Именно! Меня бросило в жар.

«Хватит, – приказала я себе. – Остынь, успокойся и призови на помощь опытного господина Бьяготти».

– Девочка моя, – говорил господин Бьяготти, – запомните: существует две разновидности мужчин – охотники и дичь. Равно как и женщин. Распознать, кто есть кто, довольно несложно. Охотник активен, дичь – пассивна. Первый преследует женщину, второй сидит и ждет. И ничто – ни извержение вулкана, ни цунами, ни конец света – не изменит этого расклада. Если вам нравится хищник – ведите себя, как дичь, если потянуло к дичи, превратитесь в охотника. Но упаси вас Бог преследовать охотника! Вы рискуете сломать себе шею.

И кто же Александр? Да уж не дичь, конечно! Значит, охотник. Я представила себе его с луком и колчаном стрел. В звериной шкуре и ожерелье из клыков тигра. Прекрасной формы голова, тяжеловатая нижняя челюсть, крупный нос, глубоко сидящие темно-серые глаза… Удивительно несовременное лицо. Удивительное ощущение внутренней силы, упрямства и… и… мощи!

Отодвинув на время мысли об Александре, я достала из шкафа белый костюм из тяжелого «мокрого шелка» – короткая юбка клеш и короткий жакет – мой любимый. Надену его последний раз в сезоне – и прощай до следующего лета. Я застегнула жакет на все пуговицы. Глубокий вырез больше открывал, чем скрывал. Обычно я ношу жакет расстегнутым, с блузкой, но сегодня мне требовалось самоутверждение. Мне хотелось ощущать себя привлекательной. Мне нужно, чтобы на меня оглядывались на улице.

Я не стала собирать волосы в узел, надела бледно-оливковые туфли на высоком каблуке и достала из шкафа сумку в тон. Виляя задом, красиво обтянутым белым шелком, прошлась перед зеркалом.

Я была готова встретить Александра во всеоружии. Он охотник? Ладно. Тогда я – трепетная, перепуганная, убегающая лань. И никаких звонков. Он позвонит сам! А мы еще подумаем, брать ли трубку. Вот так. Привет тете Нюсе и господину Бьяготти.

По дороге на работу мне пришло в голову, что образ трепетной лани не очень вяжется с должностью генерального директора, под началом которого около пятидесяти человек. «Наконец-то! – обрадовался внутренний голос. – Наконец-то ты пришла в норму. Неужели ты собираешься корчить из себя слабую, беззащитную и так далее дичь, извините за выражение? А как же твое кредо? Равенство в отношениях, никаких приветов из силиконовой долины, и вообще, я – личность!»

– А что же делать? – слегка растерялась я.

«А ничего, – ответил внутренний голос. – Разве тебе нужен мужчина, которому нравятся подобные женщины? Почему ты думаешь о нем, а не о себе?»

– Не знаю… Уж очень хочется. И вообще, если я личность, я могу позвонить ему и пригласить куда-нибудь. Так же, как могу пригласить Сэма. Запросто. Правда, если Сэм откажется, я скажу: о’кей, давай в другой раз. А если откажется Александр, я, наверное, помру от стыда. Не умею я преследовать мужчин. Наверное, я все-таки дичь. Или… кто?

Внутренний голос задумался и не ответил.

Глава 11

Суета сует и всяческая суета

Раздумывая таким образом – довольно бессвязно – о своих отношениях с Александром Урбаном и вяло пререкаясь с внутренним голосом, я добралась наконец до работы, где меня ожидал большой сюрприз: Густав со своим адвокатом, сияющая Оля и Стелла, представляющая нашу фирму. Оля бросилась мне на шею. Я не успела уклониться. Кажется, это входит у нее в привычку. Густав – небольшой, улыбчивый, черноволосый в отличие от большинства крупных и белобрысых своих соотечественников, поднялся мне навстречу. Стелла смотрела загадочно и загадочно улыбалась своей «маленькой» улыбкой. В ее женском арсенале имеется с десяток разноцветных улыбок – от широкой и радостной до «маленькой» – лишь уголком рта, тем, где родинка. Сшибает с ног любого женоненавистника.

Часа через полтора, после завершения всяких формальностей – подписания купчих, выписывания чеков, а также распития новой бутылки шампанского, принесенной на сей раз Густавом, – мы наконец остались одни. Сидели друг напротив друга и молчали. Наше молчание было красноречивее слов. Стелла сияла.

– Не может быть! – воскликнула я.

Она дернула плечом. В ее глазах светилось торжество.

– Когда?

Стелла снова дернула плечом.

– Не может быть, – повторила я. И, не удержавшись, спросила с любопытством: – Ну… и как?

Стелла закрыла глаза и потянулась томно, как кошка. И выдала… Я не стану повторять того, что она сказала – это просто неприлично. Но отлично передает смысл – звучит емко, коротко и образно.