Штурмовая Бригада - Александр Тамоников

В 21.30 на вертолетную площадку учебного центра совершил посадку транспортный «Ми-8».

Пашин объявил построение личного состава отряда «Скорпион».

В это же время на полигон прибыл и генерал Луганский. Григорий доложил ему о готовности подразделения к боевому выходу. Луганский лично обошел строй. Затем отозвал в сторону Пашина:

— В каких целях, Григ, ты берешь с собой дополнительное вооружение?

Подполковник ответил:

— Пригодится! Оружие и боеприпасы, насколько помню, ни в одной из проведенных ранее операций лишними не были.

— Что ж. Это твое право. Бойцы готовы к решению задачи?

— Так точно!

— Добро!

Генерал посмотрел на время:

— Давай, Пашин, начинай посадку.

Григорий передал командование отрядом его непосредственному командиру, и двадцать два человека быстро заняли места на борту транспортной «вертушки».

Возле вертолета остались лишь Луганский с Пашиным.

Генерал приобнял заместителя:

— Ты вот что, Григ, организуй у Туры все как надо! Задача отряду вполне по силам. Главное, нейтрализовав банду, не допусти потерь среди бойцов «Скорпиона».

— Это уж как сложится, генерал!

Но Луганский был категоричен:

— Не как сложится, подполковник, а не допусти! Даже если каждый боевик будет нести на себе пояс шахида. В случае малейшей угрозы жизни кому-то из ребят «Скорпиона» вали «духов» всех! Не возьмем Омара, черт с ним, да он нам особо и не нужен. Без него знаем, кто стоит за данной попыткой совершения террористического акта. Береги людей!

— Все я понимаю, Борис Ефимович!

— Ну, ладно! Время вылета! Держи меня постоянно в курсе всех событий. Удачной охоты тебе, Григ!

— Спасибо!

— И удачного возвращения вместе с отрядом!

— Благодарю, генерал! Разрешите занять свое место в вертолете?

— Давай!

Подполковник скрылся в люке десантного отсека.

«Вертушка» тут же увеличила обороты несущего винта, мягко оторвалась от бетона площадки и, взмыв вверх, взяла курс на север.

Генерал проводил ее взглядом и направился к служебному автомобилю только тогда, когда во тьме пропали отблески огней винтокрылой машины.

Приказал водителю ехать домой.

Полет длился чуть более двух часов. В 0.35 «Ми-8» благополучно приземлился на грунтовой взлетно-посадочной полосе аэродрома малой авиации города Горный.

Бойцы «Скорпиона», покинув борт, выстроились в две шеренги. «Ми-8» вновь поднялся и ушел на восток, на военный аэродром в ста пятидесяти километрах от Горного.

Пашин приказал отряду спецназа перестроиться в походную колонну. Сориентировавшись по карте, обходя окрестности города, отряд начал первый этап марша до деревни Барской.

В 2.35 подразделение остановилось. Через поредевшие заросли кустарника на фоне светлого, в отличие от Подмосковья, неба отчетливо были видны развалины села и несколько более-менее сохранившихся зданий.

Глебов выслал вперед разведывательный дозор, который через пятнадцать минут доложил, что брошенное селение пустынно. Подполковник объявил привал на полчаса. Бойцы быстро рассредоточились по лесу, опустившись для отдыха на покрытую начавшей увядать, но еще густой травой землю. Как профессионалы, они умели ценить каждую минуту отдыха.

Пашин вызвал к себе Затинного.

Тот подошел, опустился на траву рядом с подполковником.

Григорий указал на селение.

— Останешься тут, Зорро. Обоснуешься на северной окраине за остовом фермы, одного бойца поставишь здесь, где мы сейчас находимся, второго направишь к водоему так, чтобы ему были видны все развалины восточной окраины села. Задачу знаешь!

Затинный спокойно ответил:

— Знаю! Обнаружение банды Омара. Или той его части, которая может объявиться здесь.

— Вот именно. Обнаружение и доклад мне! Дальнейшую задачу поставлю по обстановке.

— Я все понял, Григ! О передвижениях какого-либо транспорта, возможно, непричастного к делам Омара, как то: подвод или автомобилей местных жителей, тоже докладывать?

— Обо всем сообщать мне, Зорро! Даже если вдруг Карлсон прилетит в село или пацан какой объявится на велосипеде. Обо всем!

— Без вопросов!

— Найди Воронцова, забери у него наблюдателей и занимай позиции!

— Слушаюсь, господин подполковник!

— Иди, фермер! Слушай, а чего я тебе позывной прежний оставил? Надо бы обозвать Фермером. Как ты на это смотришь?

— Никак! На Фермера не отзовусь! Пошел я!

По истечении получаса Пашин поднял отряд и так же походной колонной повел к следующему селению. Теперь идти было труднее. Отряд старался держаться подальше от дороги, и поэтому приходилось продираться через густые полосы кустарника, причем стараясь не оставлять за собой видимого следа. Второй отрезок шли тяжело. Но вышли к селу Ильинское в назначенное время, 5.30! И хотя тут привал не был предусмотрен, Пашин и здесь решил дать полчаса бойцам на отдых. После второй деревни, где также был оставлен на этот раз уже сдвоенный наблюдательный пост, марш пошел веселее. Смешанный лес сменился сосновым бором, и спецназ легко преодолел семь километров до деревни Черной, идя в основном по мягкому мху.

У развилки дорог, одна из которых уходила непосредственно к плотине, а вдоль второй отряд и шел до Черной, Пашин отдал команду «стой».

Подозвал к себе майора Глебова, капитанов Воронцова и Скоблина и прапорщика Щурина. Провел инструктаж на дальнейшие действия оставшимся личным составом отряда:

— Макс! Берешь резерв и выдвигаешься на установленные позиции. Воронцов, ты с остатками своей группы — на восточную оконечность лесного массива. Позиции занять строго по схеме! Скоблин, свою группу окапываешь здесь. Зарыться так, чтобы птицы вашего присутствия не замечали. Туалет только ночью и по одному! Разошлись!

Пашин повернулся к Щурину:

— А мы, Шунт, как всегда, будем работать в паре!

— Не привыкать!

— Схрон, где начальник караула Васильевич миловался со своей замужней любовницей, помнишь?

— Что ж я, совсем без памяти? Конечно, помню! А что?

— А то, что возле этой землянки мы с тобой и организуем временный командный пункт. В кустах прямо напротив этого самого схрона.

— Ясно! Вопросов нет!

— Это хорошо, что нет! Значит, двигай туда по-тихому, а я посмотрю на объект. Может, что и изменилось за время нашего отсутствия. Только ты позицию-то по всем правилам сооруди. И на двоих. Понял?

— Чего не понять?

Подполковник бесшумно скользнул в заросли кустарника.

На объекте за время короткого, отсутствия здесь спецназа ничего не изменилось. Та же местами порванная колючая проволока, закрытые на защелки ворота, спящие часовые на вышках, кажущееся необитаемым здание караульного помещения. Идеальная цель для нападения. Пашин дождался смены постов. Во двор вышли две женщины. Среди них была и та, что миловалась с начальником караула Васильевичем. Сейчас подполковник знал, что начкара полностью звали Басов Федор Васильевич, а его подругу, сейчас направляющуюся к дальней вышке, Лисицыной Валентиной Сергеевной. Пашин подумал: интересно, ныряла сегодня в свой любовный схрон эта сладкая парочка? Хотя это к делу никакого отношения не имело. Главное в том, что объект практически не охраняется, а о защите от нападения боевой группы и говорить нечего! Дождавшись, пока на плотине все стихло, Григорий вернулся к Щурину. Тот в поте лица продолжал обустройство позиции ожидания и наблюдения, ловко орудуя малой саперной лопаткой.

Пашин присоединился к подчиненному, и через час укрытие, с которого просматривался схрон и через просеку часть плотины, точнее, вышка первого поста, было готово.

Закончив работу, офицеры закурили.

Щурин, откинувшись на земляную стену временного командно-наблюдательного пункта, спросил:

— Интересно, Григ, сколько времени нам предстоит просидеть в этой берлоге?

— Думаю, недельку!

— Нормально!

— Ты, как покуришь, аппаратуру свою разверни. Мне нужна устойчивая спутниковая связь с Управлением!

— Сделаю, Григ! Я, копая яму, о соседе своем по гражданке вспомнил.

— С какой стати?

Щурин погасил окурок, положил его в нагрудный карман.

— Однажды этот чудик Витюша решил во дворе какую-то хреновину соорудить. Вытащил на улицу табурет, ножовку и лист фанеры. Я как раз подъехал пообедать. Ну и гляжу, Витек приноравливается пилить. Спешить мне было некуда, присел на скамейку и наблюдаю за соседом. А он, в натуре, с головой не дружил.

Чудик, одним словом. Ну, кладет лист фанеры на табуретку, ногой его прижал и... погнал ножовкой туда сюда. Работа сначала спорилась, да и что, в конце концов, распилить какую-то фанеру? А потом, гляжу, что-то с трудом дело у него пошло. Витюша аж вспотел, но работу не бросил. Пилит беспрерывно. А толку мало. Где-то на середине листа остановился, чертыхнулся: «Что такое, не пойму, ножовка притупилась, что ли? Пиляю, пиляю, и ни хрена!» Сдвигает фанеру и охает: «Ну не мать твою?» Я смотрю, а полудурок этот вместе с листом уже добрую половину табуретки распилил.