Шоб я так жил! Анекдоты из Одессы - Сэмэн Цыбулька

— Вот видишь, Зяма, Господь услышал наши молитвы.

К Одесскому причалу пришвартовывается иностранный корабль. По трапу во всем белом бежит капитан. Отправляется в город. Неожиданно оступается и — падает в канализацию. Вылез весь в дерьме. Возмущается. Жестикулирует.

— Шо он кричит?

— Он говорит, что у них такие места флажками обвешивают.

— Вы ему скажите, шо мы над городом флаг повесили. Он шо, слепой?!

— Изя, сходи к соседу за солью!

— Он же не даст!

— А ты залезь в его сад за яблоками!

Приходит Сара домой, видит, Изя аккуратно отдирает обои. Сара радостно восклицает:

— Изя, ты наконец-то решил сделать ремонт?

— Нет, Сара, я переезжаю!

Мойша приходит к раввину, говорит, что хочет развестись с женой. Раввин его начинает уговаривать не делать этого.

— Мойша, зачем ты хочешь разводиться, тебе же будет хуже.

— Нет, мне будет лучше.

Ну, так они долго препираются, наконец раввин говорит:

— Послушай, Мойша. Твоя жена такая красивая, такая приятная, она радует глаз, о такой любой мечтает. Все знают ее достоинства, а ты ее хочешь бросить, ну почему?

Мойша молча снимает туфлю и ставит ее перед раввином.

— Что ты мне суешь свою туфлю?

— Ребе, посмотрите на эту туфлю.

— Зачем мне смотреть на эту туфлю? При чем здесь туфля?

— Ребе, это чудесная туфля. Все видят, как она красива, как она приятна, как она радует глаз, все хотят иметь такую туфлю. Но только я один знаю, как эта сволочь мне жмет!

Сара и Абрам гуляют по зоопарку. Подошли к клетке со львами: льва нет. Сара интересуется:

— Где лев?

Служитель отвечает:

— Ушел к львице.

— А когда вернется?

— Через час.

Сара говорит Абраму:

— Видишь, Абрам, только через час.

Идут дальше. Слона тоже нет.

— Где?

— У слонихи.

— А когда вернется?

— Часа через два-три.

Сара опять Абраму.

— Через два-три часа!!!

Пошли к оленям. Оленя тоже нет: у оленихи. Вернется через пять минут. Абрам обрадовался:

— Вот видишь, Сарочка, через пять минут!!

А Сара ему:

— А ты видишь, какие у него рога?

Выходит мужик из поезда на перрон, ставит рядом с собой чемоданы, потягивается:

— Да-а-а, изменилась Одесса-мама… Опускает руки к чемоданам:

— А люди ни фига не изменились…

— Дядя Изя, — говорит Семочка, — большое спасибо за ту трубу, что вы мне подарили. Такой дорогой подарок!

— Да, ерунда! Что там дорогого, 60 копеек.

— Но зато мама и папа каждый вечер дают мне десять рублей, чтобы я не дудел.

Старая еврейка сидит на пляже, а ее внук купается в море. Она кричит внуку:

— Изя! Выйди, пожалуйста, из воды, чтоб у тебя ножки отсохли!

— Скажите, почему у Моны Лизы такая улыбка? С чего бы это она улыбалась?

— А вы видели того Леонардо, шо ее рисовал?

— Профессор, научите, пожалуйста, моего сына играть на скрипке!

— А слух у него есть?

— Вы знаете, когда я его зову, он, как правило, откликается.

— Мойше, я слышал — ты в четвертый раз развелся! Неужели все женщины такие привередливые?

— Нет, только моя мама.

Приходит Сара домой из поликлиники:

— Абрам, ты знаешь, то, что мы с тобой тридцать лет имели за оргазм, на самом деле астма!

Одесса. По Привозу идет тучная дама, а в двух шагах за ней плетется с огромными сумками худосочный муж. За ручку одной из сумок держится, болтаясь в разные стороны, ребенок. Мужчина печально говорит:

— Фима, таки поверь моему опыту: никогда не женись!

Мальчик долго думает, ковыряясь пальчиком свободной руки в носу, а потом резонно спрашивает:

— Папа, а с кем я тогда буду делиться своим горьким опытом?

Как говорят в Одессе: «Не хочу вас расстраивать, но у меня все хорошо!»

— Жора, принесите маме сигарету.

— Мама, я таки шо вам, грузчик — сигареты разносить?

— Триппер по Дерибасовской разносить — это ты грузчик!

Зильберштейн, страховой агент, уговаривает Гольдберга застраховаться:

— Господин Гольдберг, если, к примеру, вы сломаете руку, то получите двести рублей; сломаете ногу — триста; а если вам посчастливится сломать хребет — ну тогда вы богач!

В еврейском местечке жандармы обыскивают дома в поисках призывников, уклоняющихся от службы в армии. Старик Рабинович нервничает и просит семью спрятать его в погребе.

— Тебе-то чего боятся, в твои-то годы? — успокаивает его жена.

— Да? А генералы в армии уже не нужны?

В командировке умер Абрам. Надо было как-то тактично, деликатно сообщить жене Абрама, чтоб та не убивалась от горя. Решили, что кроме Семы никто лучше этого не сделает. Он интеллигент и дипломат. Сема отыскал квартиру Абрама, позвонил. На пороге появляется жена Абрама:

— В чем дело?

Сема был обескуражен, но не настолько, чтоб потерять дар речи.

— Вы знаете, что мы с Абрамом были в командировке?

— Знаю. И что?

— Вы знаете, что мы прилично заработали?

— Знаю. И что?

— Вы знаете, мы все деньги пропили.

И Абрам тоже.

— Чтоб он подох! — восклицает в сердцах жена.

— Уже, — вздыхает Сема.

— Вы знаете, что Лифшицы всю ночь не гасят свет?

— Ну и дураки они, хоть и евреи! У грабителей всегда с собой есть фонарики!

Одному еврею говорят:

— Ну что вы за человек. У вас нет ничего положительного.

— Как ничего! А «реакция Вассермана»?

Рабинович, проходя на демонстрации мимо трибуны, поднимает руку и кричит:

— Пламенный привет! Пламенный привет!

— Абрам, — удивляется идущий рядом Хаймович. — С каких это пор ты их так любишь?

— Не могу же я прямо заявить: «Чтоб вы сгорели!»

Встречаются два еврея:

— Исаак, почему ты такой грустный?

— Меня сняли с должности первого секретаря райкома партии.

— Как же это произошло?

— Да какая-то сволочь донесла, что я беспартийный.

Во двор к Абраму зашел сосед:

— Абрам, ты брал у меня целый таз, а вернул его с дыркой.

— Во-первых, Исаак, я брал таз с дыркой. Во-вторых, я отдал тебе таз без дырки. А в-третьих, никакого таза я у тебя не брал!

Двум евреям сказали, что если они залезут на высокую стену, то станут русскими. Один еврей подсадил второго, и тот залез на нее. Оставшийся внизу еврей тянет руку и вдруг слышит:

— Пошел прочь, еврейская морда!

Два еврея встречаются на галицийской станции в вагоне железной дороги.

— Куда ты едешь? — спрашивает один.

— В Краков.

— Ну, посуди сам, какой ты лгун, — говорит первый, — когда ты говоришь, что ты едешь в Краков, то ты ведь хочешь, чтоб я подумал, что ты едешь в Лемберг. А теперь я знаю, что ты действительно едешь в Краков. Почему же ты лжешь?

Выбирают в синагоге раввина.

Кандидатур три: один прекрасно знает талмуд, но не член КПСС; второй член КПСС, но плохо знает талмуд; третий и талмуд знает, и член КПСС — но еврей.

Натовский генерал приехал с визитом в Израиль. В сопровождении израильского генерала осматривает военную технику. Мимо проходит солдат, не отдавая приветствия. Натовский генерал:

— Я вижу, дисциплина у вас хромает. Израильский генерал окликает солдата:

— Мойша, ты почему не здороваешься?

Я тебя чем-нибудь обидел?

В Одессе открыли наконец публичный дом. Рабинович решил зайти. Смотрит — одни русалки. Рабинович обращается к администратору:

— А нельзя ли это… с ногами?

— Нельзя. Сегодня у нас рыбный день.

— Рабинович, сколько денег ты положил в конверт молодоженам?

— А разве сам конверт уже ничего не стоит?

— Розочка, умоляю вас, не выходите на улицу: вчера в гастрономе я слышала, что в Одессе появился маньяк, который убивает проституток.

— Не понимаю, а причем тут я?!

— Вы меня не дослушали — и шлюх тоже.

В магазине:

— Таки вы будете покупать или мне забыть вас навсегда?!

В одесском ресторане:

— Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь!

— Шо ты мне строишь глазки?

— А шо, я тебе кооператив должен строить?

Сара — мужу:

— Сеня, не бежи так шустро, а то, не дай Бог, догонишь свой инфаркт.

Ругаются две колоритные соседки-одесситки:

— Шоб я видела тебя на одной ноге, а ты меня одним глазом!